Индиго - Грэм Джойс

Сзади подошла Натали и мягко прикрыла дверь. Словно хотела что-то скрыть.

— Что там?

Она ответила не сразу.

— Если ищешь уборную, она дальше, как выйдешь из студии.

Они сели на матрас и принялись за кофе, попыхивая косяками.

— Твой отец никогда не одобрял такие вещи. Он был очень нетерпим к наркотикам.

— Ты любила его?

— Ох, пожалуйста!

— Думаю, потому ты и заинтересовалась мной.

Она слегка поежилась:

— Отчасти ты прав.

— Почему ты оставила его?

— Я уже говорила. Я должна была уйти. Иначе со мной было бы то же, что с другими.

Может, дело было в воздействии марихуаны, но у Джека возникло ощущение, будто призрак отца преследует его. Разве не труп отца направил его в Рим? Он вспомнил, что Натали рассказывала о его игре в бога, о том, как он вклинил третьего между влюбленными. Натали относилась к нему двойственно — ненавидела его пороки, но в то же время была верна его памяти; хранила на себе его отметину, возможно на плече. Присутствие отца, как мертвая ладонь, лежало на студии. Предупреждение, сигнальный запах; Джек отхлебнул крепкого кофе и почувствовал, как сердце его понеслось, словно луна за облаками. Инстинкт говорил ему: не поддавайся, уходи отсюда и немедленно возвращайся домой, в Англию; забудь о завещании, забудь обо всем.

Но такой возможности у него не было. Все дороги вели сюда. Он спрашивал себя: а может, отец, составляя завещание, тонко учел характер своего сына, зная заранее, как все повернется? Может, умышленно направил Джека в объятия Натали? Дым рождал паранойю.

Натали наклонилась к нему, лицо — яркая луна, и он подумал, что она хочет поцеловать его. Но она сильно затянулась, приникла к его губам и выпустила дым ему в рот. Он глубоко вдохнул его, чувствуя потрескивающий жар травки и сладкий привкус ее дыхания. Кровь его вскипела, и он не знал, то ли от наркотика, то ли от ее дыхания. И смесь была столь крепка, что в ту секунду, когда она растекалась по жилам, родилось предчувствие: вряд ли будет легко освободиться от этой женщины. Мысли расплывались. Лицо Натали дрожало, как изображение на экране телевизора.

На сей раз она поцеловала его, крепко и долго. Ее длинный язык был восхитительно гладок, подушечка из влажного шелка: сладко-тающий. Она нежно водила им, осторожно касалась нёба. Это было как первый, девственный поцелуй. Его губы трепетали.

Внезапно она грубо оттолкнула его. Села на корточки, глядя на него, потом поднялась, отошла к окну и уставилась на серое небо.

— Можешь сейчас уйти?

Как ни странно, Джек был благодарен ей за возможность собраться с мыслями. Ощущение было такое, словно его только что обдало пламенем. Пошатываясь, он направился к двери, остановился, чтобы что-то сказать, но не нашел подходящих слов.

Во дворе было туманно и темно. Ребята слонялись, не находя себе места. Один из них зашипел на него и пробормотал что-то унизительное в его адрес. Джек остановился и бросил на него мрачный взгляд. Взгляд полицейского. Подошел, остановился, высясь над ним. Их глаза были в миллиметре друг от друга. Джек вспомнил итальянское ругательство, в котором фигурировали «мать», «половые отношения» и «темная могила». Подождал, убедился, что ответа не последует, повернулся к ним спиной и вышел со двора.

Домой Джек вернулся поздно. Луиза пила кофе со смазливым итальянцем в очках и в полотняном пиджаке. Билли спал на кушетке. Итальянец нянчил на колене папку. Увидев пришедшего Джека, он с виноватым видом поздоровался, потом пробормотал извинения и ретировался. Джек взглянул на Луизу.

— Риелтор, — объяснила она.

— Агент по продаже недвижимости. Так мы называем их в Европе.

— Во всяком случае, я имела в виду человека, который обязан заниматься тем, из-за чего мы сюда приехали.

— Договорилась о цене?

— Еще нет. Мы внимательно осмотрели дом. Я заглянула в каждый угол. Тут, в доме, есть странные комнаты.

— Нашла что-то новое?

— Какие-то непонятные запахи. Но ничего таинственного. Кроме, может быть, одного.

Луиза кивнула ему, приглашая последовать за ней вниз, в холл. Под лестницей оказался встроенный чулан. Деревянная дверь, прежде не замеченная, плавно открылась с легким шорохом. Луиза протянула руку и дернула за шнур, включив ультрафиолетовую лампу.

Они вошли внутрь. Чулан был необычно просторным. Посредине на турецком коврике ручной работы стояло кресло с высокими подлокотниками, обращенное к большому зеркалу на стене. Непосредственно над креслом с потолка свешивался второй шнур. На стене был изображен вихрящийся узор, цвет которого, как будто мягко мерцающий, было трудно определить в ультрафиолетовом свете.

Луиза толкнула дверь, и та закрылась так плотно, что не осталось ни малейшей щели. Она стояла перед зеркалом, ее кожа в ультрафиолетовом свете приобрела яркий янтарный оттенок. Тени в глазных впадинах, под носом и нижней губой стали пурпурными. Белки глаз и зубы горели дьявольским блеском. Джек почувствовал себя неуютно в чулане наедине с Луизой.

— Но для чего все это?

Вместо ответа Луиза открыла дверь и вышла из чулана. Выйдя за ней, Джек зажмурился от яркого лучистого сияния обычных свечей. Они вернулись к спящему Билли.

— У Натали тоже есть такая комната, — неосторожно сказал Джек. — Я видел ее сегодня. Все то же самое: свет, зеркало, кресло.

— Получилось у тебя с ней? Шучу-шучу. Не смущайся. Как прошел день?

Он рассказал — кое-что, не все. Определенные вещи опустил. Он не знал, почему умолчал кое о чем или кого он оберегал, но о наркотическом поцелуе и о трупе в реке рассказывать не стал. Зазвонил телефон. Луиза вышла в переднюю.

— Это Альфредо, — сказала она, вернувшись.

Джек непонимающе посмотрел на нее.

— Риелтор — агент по продаже недвижимости. Хочет пригласить меня пообедать. Сегодня вечером.

— Только женатые мужчины сразу берут быка за рога.

— Я сказала ему, что ты — мой брат. Он ждет у телефона. Кого бы найти, чтобы посидел с Билли?

Джек оглянулся: иных кандидатов, кроме него, не было.

— Ох! Конечно, посижу.

— Правда? Это ничего?

— Иди. Мы с Билли прекрасно проведем время. Иди; человек ждет.

— Не торопи меня. Полагаю, любой серьезный парень способен подождать у телефона по крайней мере пятьдесят секунд.

Они посидели еще несколько мгновений, в упор глядя друг на друга, прежде чем Луиза ответила Альфредо, что сможет пойти с ним.

— Сидеть с ребенком? Я не хожу туда, где есть ребенок, — сказала Натали.

Джек прижал трубку щекой к плечу и качал плачущего Билли, стараясь его успокоить. Ничего не помогало. Билли устроил рев спустя две секунды после того, как Альфредо увел Луизу.