Мегрэ и призрак - Жорж Сименон

Господин Йонкер? Говорит Мегрэ. С тех пор как мы расстались, я нашел ответы на многие из тех вопросов, которые вам задавал, — правильные ответы, учтите!

Сейчас, например, в моем кабинете сидит мосье Голлан. Он недоволен, что его побеспокоили, и все еще не знает, где его машина. Да, желтый «ягуар».

Тот самый, который стоял вчера у вашего подъезда и в котором вчера же в десять часов вечера двое неизвестных увезли вашего квартиранта.

Вот именно, вашего квартиранта. Как говорят, в довольно жалком виде: на ногах — ни носков, ни ботинок…

Слушайте меня внимательно, господин Йонкер. Я имею все основания немедленно или самое позднее завтра утром арестовать вас за незаконные торговые операция. Какие? Вы знаете сами какие. На всякий случай ставлю вас в известность, что ваш дом под наблюдением полиции. Вам все понятно? Так вот, попрошу вас явиться сюда как можно скорее вместе с мадам Йонкер. Мы продолжим нашу сегодняшнюю беседу. Если ваша супруга откажется ехать, скажите ей, что нам о ней решительно все известно. Не исключено, что, кроме мосье Голлана, она встретит у нас и некоего Хобсона — он же Лысый Стэн.

Помолчите пока, господин Йонкер! Говорить будете потом и, поверьте, очень скоро. Вы уже замешаны в деле о подлогах; это, конечно, неприятно, но соучастие в убийстве куда хуже, не правда ли?

Думаю, что вы не знали о задуманном покушении на инспектора Лоньона, возможно, не знал об этом и мосье Голлан. Но боюсь, что сейчас в эти минуты готовится еще одно преступление, прямым соучастником которого вы рискуете стать! Речь идет о человеке, которого вы держали у себя взаперти. Вы еще спрашиваете, где он! Это вы мне скажите, кто и куда его увез. Нет! Не когда подъедете, а сейчас по телефону, немедленно, слышите, господин Йонкер!

До его слуха донесся женский шепот. Видно, Мирелла шептала что-то мужу на ухо. Что она там ему советует?

— Клянусь вам, господин Мегрэ…

— Повторяю, время не терпит!

Вскоре в трубке снова раздался голос Йонкера:

— Улица де Берри, 27-бис, Марио де Лючиа. Он и увез Фредерико…

— Фредерико — это художник, работавший в вашем ателье?

— Да. Фредерико Палестри.

— Так жду вас, господин Йонкер. Не забудьте — вместе с женой!

И, даже не взглянув на американского искусствоведа, Мегрэ снова снял трубку.

— Соедините меня с комиссариатом восемнадцатого района. Алло! Кто у телефона? Дюбуа? Возьмите с собой трех-четырех человек. Да, не меньше — это опасный тип. Поедете на улицу де Берри, 27-бис, подниметесь в квартиру Марио де Лючиа. Если он дома, что вполне возможно, берите его. Да, именно сейчас же — до утра ждать нельзя!..

В его квартире находится человек по имени Фредерико Палестри. Его незаконно лишили свободы. Доставите ко мне обоих как можно скорее. Да, вот еще что! У Марио де Лючиа должен быть маузер калибра 7,63. Если он спрятал пистолет — обыщите квартиру.

Мегрэ повернулся к Эду Голлану.

— Видите, дорогой мосье Голлан, зря вы возмущались. Правда, мне пришлось здорово попотеть, прежде чем я докопался до сути. По части картин, что подлинных, что поддельных, я, признаться, профан и до сих пор понятия не имел, как торгуют предметами искусства. К тому же ваш друг Йонкер настоящий джентльмен и умеет держать себя в руках.

Опять затрещал телефон. Мегрэ схватил трубку.

— Слушаю! Алло! Люка? Где ты? В отеле «Турнель»? Понятно! Он там? Ужинает в соседнем бистро? Да, можно его брать! Нет, нет, один не ходи. Позвони в районный комиссариат — пусть подошлют двух инспекторов. Как зачем? А если «пушка» — то эта у него? Если именно он маузером балуется? Навряд ли, конечно, мокрые дела не по его части. Но чем черт не шутит. Хватит с нас бедняги Лоньона…

Он вышел в коридор и приоткрыл дверь в комнату инспекторов.

— Ребята, принесите кто-нибудь пивка похолодней.

Вернувшись к себе, комиссар снова сел за стол и начал набивать трубку.

— Ну-с, мосье Голлан. Будем надеяться, что вашего художника еще не успели прикончить. Имя Марио де Лючиа ничего мне не говорит, но, возможно, он проходил в архивах — свяжемся с итальянской полицией. Впрочем, через несколько минут и так все узнаем. Признайтесь, что вам тоже не терпится.

— Я буду говорить только в присутствии моего адвоката метра Спэнглера.

— Жаль, конечно, что вы, человек известный и уважаемый, впутались в такое дело. Надеюсь, что метр Спэнглер найдет веские доводы в вашу защиту.

Пиво еще не успели принести, когда раздался телефонный звонок.

— Да. Дюбуа?

Некоторое время он молча слушал.

— Хорошо! Спасибо. Ты тут ни при чем. Немедленно сообщи обо всем в прокуратуру. Я сам попозже туда подъеду.

Мегрэ встал и пошел к двери, не обратив внимания на вопросительный взгляд американца. Тот побледнел.

— Что случилось? Клянусь вам, что, если…

— Сидите и помалкивайте.

Он взглянул в соседнюю комнату, где Жанвье отстукивал на машинке показания Маринетты, и сделал ему знак выйти в коридор.

— Осечка, шеф?

— Подробностей пока не знаю, но художника нашли повешенным на цепочке от бачка в ванной комнате. Его там держали взаперти. Марио де Лючиа исчез.

Поройся в архиве — может, найдешь на него что-нибудь. Но сначала дай тревогу по всем вокзалам, аэропортам, пограничным пунктам…

— А что делать с Маринеттой?

— Пусть подождет.

Тут комиссар увидел на лестнице чету Йонкеров. Следом за ними, приотстав немного, поднимался полицейский из восемнадцатого района.

— Мадам Йонкер, попрошу вас подождать меня здесь, — сказал Мегрэ, открывая дверь в инспекторскую.

Маринетта подняла голову. Она давно знала йонкершу в лицо и теперь, оказавшись с ней в одной комнате, с любопытством на нее смотрела. Мирелла, в свою очередь, окинула девушку оценивающим взглядом.

— А вы, господин Йонкер, следуйте за мной. Он провел его в небольшой кабинет, где до этого беседовал с Маринеттой.

— Прошу садиться.

— Вы нашли его?

— Да.

— Он жив?

Голландец был мертвенно бледен. От его самоуверенности не осталось и следа. За несколько часов он буквально одряхлел.

— Лючиа убил его?

— Его нашли повешенным в ванной.

— Я всегда говорил, что добром это не кончится.

— Кому говорили?

— Жене… И другим… Но главным образом ей, Мирелле…

— Что вы о ней знаете?

Йонкер молча опустил голову, но потом, взяв себя в руки, негромко сказал:

— Наверное, все…