Сюрприз для Александрины - Наталия Ломовская

В самом деле, атмосфера в «Эдеме» сгустилась. В воздухе пахло грозой. Кобры Нина и Маргарита посматривали на меня уже без усмешки, но с нескрываемой неприязнью.

– А моя-то фря так и не купила ничего, – с тоской поведала Диляра. – Только пробников выпросила целый пакет. Что за люди такие, на дармовщинку жадные?

Я провела целый день на ногах, но совершенно не устала. Да и не к лицу было мне, плясавшей по двенадцать часов на Венском балу, уставать от такой ерунды! Зато я узнала много полезного – например, что кофе в торговом зале ставят для того, чтобы покупатели могли «прочистить нос», переставший воспринимать запахи различных духов. Я понюхала и нанесла на блоттеры несколько парфюмов с тем, чтобы попробовать их дома, и оглянуться не успела, как рабочий день закончился. После закрытия магазина по залу разнесся шепот:

– Акула идет!

Акулина вышла торжественная, осмотрела вверенные ей владения и пропела:

– Хороший день был, девочки, вы все молодцы. Надеюсь, вы заметили, что в коллективе пополнение. Анастасия только что влилась в нашу дружную семью «Эдема», но уже успела совершить удачную продажу. Давайте все поздравим ее аплодисментами.

Мне хлопали.

– Теперь, я думаю, она проявит себя еще лучше и поможет нашей уборщице Анне Семеновне прибраться.

Аплодисменты стали какими-то злорадными, или мне так показалось?

Но я помогла, конечно.

Жалко мне, что ли.

Тем более что Анна Семеновна оказалась душевнейшей женщиной, и мы с ней очень славно побеседовали. Я научилась протирать стеклянные полки так, чтобы не оставалось разводов, и узнала преимущество отечественного состава «Чистосвет» перед импортным «Брелил».

И потом мы с Анной Семеновной даже вместе дошли до станции метро. Теперь я запомнила дорогу и могла не ждать утром такси. Это было очень кстати, потому что полночи я не спала. Опустив гудящие и горящие ноги в тазик с ледяной водой, я обуживала и подшивала свое форменное платье, усаживала его на фигуру. Надо взять на заметку – не обувать на работу узкие туфельки на высоком каблуке!

Оказывается, в «Эдеме» процветало воровство.

Диляра поведала мне между продажей двум девочкам-тинейджерам блеска для губ и выбором для импозантного мужчины одеколона, что воруют очень многие покупатели. Все и непрестанно. Электронные воротца на входе практически ничего не дают, потому что все уже давно научились отклеивать магнитные полоски с товара или размагничивать их с помощью приборов, сконструировать которые не представляет для умельца никакого труда.

На своем веку моя напарница насмотрелась всякого.

В магазин заходила целая семья воров Петровых. Петровы когда-то были порядочными людьми – папа служил в управлении завода, мама не работала и ухаживала за собой. Но перестройка, развал страны, а потом и грянувший кризис нанесли удар не только по их благосостоянию, но и по моральному уровню. Папа-Петров, погоревав на руинах родного завода, открыл по городу несколько палаток, но неизменно прогорал. Постепенно он узнал главную цыганскую хитрость, дошедшую до нас из глубины веков. Звучит она так: «Краденая лошадь дешевле купленной!» Папу-Петрова страшно заинтересовал казус, при котором можно взять что-то бесплатно и продать за деньги. Схему «товар-деньги-товар» он освоил еще в школе, и теперь появился шанс применить ее на практике. Под мудрым руководством папы семья воровала так успешно, что украденного хватало на несколько ларьков. У них были налажены схемы, одна другой удачней. Папа-Петров и холеная мама-Петрова брали на себя роль постоянных клиентов магазина. Они являлись, сияя улыбками, во всем лучшем и делали небольшую покупку, обличающую в них, однако, состоятельных людей. В своем промысле они использовали и остальных членов вороватой семейки. Дочка-Петрова уже лет десять, не меньше, ходила на сносях. У нее был огромный живот, сделанный из надувной подушки. По мере необходимости из подушки выпускался воздух и заменялся товаром – флаконами духов, дорогими кремами, эксклюзивными пудрами. Старшие Петровы в это время отвлекали продавцов разговорами. Через несколько минут беременной барышне делалось дурно, ее требовалось немедленно вывести на воздух, и случалось так, что продавцы сами под белы руки провожали воровку на выход, да еще и приносили ей стакан воды или стул. Дочка-Петрова трогательно благодарила и уходила, придерживая рукой свой сверхъестественный живот, переваливаясь по-утиному – между ног она запрятывала какой-нибудь крупный предмет, вроде парфюмерного набора. Их обычно помещали возле выхода. Родители-Петровы шли за ней, умиленно беседуя.

В махинациях участвовал и младший сын Петровых, школьник Никодим. С младых ногтей он попривык посещать вместе с мамой или сестренкой (внезапно разрешавшейся от беремени) магазины парфюмерии и косметики. На спине у него был яркий рюкзачок, внутри одежды – многочисленные карманы. Малец крутился возле витрин. Внимательная мамаша под видом родительской заботы то и дело прикасалась к нему, трогала его за воротник куртки:

– Тебе не жарко, сынок?

Или за ручку ранца:

– Тебе не тяжело, милый?

Вследствие этих несложных манипуляций сын Петров выходил из магазина нафаршированный косметикой, словно косметичка завзятой модницы. Рюкзак у него был набит пудрами Шанель, за пазухой грелись и слегка подтаивали помады Герлен, огромный флакон духов «Poeme» от Ланком мерно булькал в капюшоне в такт детским шагам.

По мелочам тырила даже бабушка-Петрова. Она была обаятельная старушка, божий одуванчик в седых кудельках, с шалью на шее и ридикюльчиком в руках. В магазины она приходила под предлогом выбора подарка для своей любимой внучки. Но по старческой неловкости толкала стенд с косметикой. Часть флаконов и тюбиков летела на пол. Продавщица, скрежеща зубами, начинала их собирать, но роптать на бабушку-Петрову не решалась. Пожилой все же человек, да и расстраивается вон как, тоже ползает по полу, собирает! После помощи бабушки-Петровой недосчитывались нескольких единиц товара – на пол падало восемнадцать тюбиков помады «Живанши», а на стенд возвращалось только пятнадцать. Казалось бы, мелочь, но ведь курочка по зернышку клюет, а сыта бывает. За несколько лет Петров возвел семейству каменный дом в Подлипках и размышлял даже, не послать ли сына учиться за границу, но передумал. Чему там его могут научить, что нужно для жизни в России и чему не смог научить отец? Петров-сын знал, как отвлекать внимание продавцов, как незаметно срезать магнитные полосы с товара, как нашивать под одежду двойные карманы, как надевать две пары брюк, со сшитыми внизу брючинами, чтобы образовывался один большой карман. Подросший Петров-сын даже разработал свой собственный метод. Он заходил в парфюмерный магазин с книгой в руках. Будучи остроумным молодым человеком, Петров-сын приспособил под свой воровской промысел роман Патрика Зюскинда «Парфюмер». Но содержание гениально интертекстуального романа мало интересовало потомственного воришку. В страницах он вырезал полость размером примерно со стомиллилитровый флакон духов. Интеллигентный юноша с книгой в руках заходил в магазин, чтобы купить флакон одеколона себе или духи в подарок девушке. Он работал скромно, без размаха – примерно раз в месяц навещая все парфюмерные магазины Москвы. Погорел этот дурачок на мелочи – пококетничал с одной продавщицей, она запомнила его и сумела увязать появления интеллигентного покупателя с периодической пропажей дорогих парфюмов. Не повезло, так не повезло! А там и вся семейка, подрубленная под корень первой неудачей, погорела на воровстве!