Последний и решительный - Георгий Лопатин

куча времени и бумаги, чтобы описать и нарисовать, причем вслепую этот самый аппарат.

— Хм-м, ничего о нем не слышал, — задумчиво произнес доктор.

«Сделайте, он не сложный, за час хороший рабочий сварганит, а меня пока готовьте к операции», — потребовал он.

— Сделаем товарищ полковник! — отозвался кто-то из его охраны. — Не сомневайтесь! Всех на уши поставим, но сделаем!

«Хорошо. Что с ногой?»

С ногой оказалось чуть получше. Кость тоже поломало, но не так сильно и хватит обычной шины с растяжкой гирей.

За час или несколько больше, ведь спицы, что должны были протягивать через кость следовало уберечь от коррозии, для чего их надо покрыть слоем нержавеющего материала (в данном случае позолотили) метолом электролиза, а это все-таки не самый быстрый процесс. Как бы там ни было, операцию сделали в тот же день.

Очередное пробуждение Михаил встретил в больничной палате. Проснулся от желания сходить в туалет. До слуха донесся звук всхлипывания. Из-за масла в глазах ничего невозможно было увидеть, только лишь размытые силуэты.

— Елена?

И в следующий миг дико пожалел, что открыл рот. В горле и так першило, как при очень тяжелом гриппе, а после произнесенных слов начало натурально драть спровоцировав кашель, да такой, что не остановиться и казалось, что легкие вот-вот взорвутся от пронзившей их рези. От кашля его всего выгнуло, а потом и вовсе полетели кровавые брызги.

— Миша!

Кашель все никак не останавливался не давая как следует вдохнуть да и как вдохнешь, если легки горели огнем и болезненно резало. В глазах потемнело, при этом при каждом кашле вспыхивали звездочки и сознание начало уплывать.

В палату ворвался медперсонал, его уложила на спину, к лицу приладили маску, не то из резины, не то из кожи и стали пшикать каким-то составом на основе масел. Климов опознал в запахе аромат пихты.

Через какое-то время стало легче, хотя легкие продолжали гореть и досаждать чувство рези при каждом вдохе, да и горло нет-нет да норовило спровоцировать новый приступ кашля, и чтобы унять этот приступ приходилось просить сиделку дать выпить очередную порцию масла.

Во время этого приступа он обделался, так что пришлось пережить унизительную процедуру помывки и переодевания…

Снова запросив бумагу с карандашом потребовал снизить дозировку обезболивающих средств до минимума и только лишь пред сном, давать полный объем для нормального сна.

— Хорошо…

«И как только выжил?» — удивлялся он, параллельно общаясь с Еленой в основном успокаивая ее, тем более что волноваться ей не рекомендуется.

Впрочем, как стало ясно чуть позже, нападавшие можно сказать, перехитрили сами себя. Они-то рассчитывали двойным воздействием, то есть осколочно-фугасными снарядами и химией достичь гарантированного поражения цели, дескать не одно, так другое убьет — типичная ошибка любителей. Здесь следовало сосредоточиться на чем-то одном.

А так, осколочно-фугасные снаряды покрыли осколками лишь часть пространства создав недостаточную плотность (тем более что стреляли не профессионалы и мины падали куда бог на душу положит, в том числе на крыши домов), как и химическая компонента не смогла достичь максимальной концентрации. Плюс взрывы обычных мин сдували облака газа, ведь стреляли тем и другим попеременно. Спасло полковника еще то обстоятельство, что часть химических снарядов оказались не то с браком, не то просрочены и химическое воздействие от них оказалось минимальным.

20

Давала о себе знать тяжелыми головными болями контузия, но вникать в дела он все-таки мог, а потому уже на третий день потребовал докладов по обстановке в городе и результатов расследования покушения на него.

Расследование вел глава КВН Урицкий. Климов ему вполне доверял. Перейдя на сторону СДПР он тем самым фактически подписал себе смертный приговор и надо думать будет рыть землю, чтобы вычистить город от большевицкого подполья. Но особых результатов не получил. Большевики тоже не дураки и сменили явки с паролями. Похватали лишь мелких сошек. Фактически все что удалось точно узнать, это то, что организатором покушения являлся Свердлов и город он уже покинул, ибо шмонали Питер очень жестко.

Город и до этого «чистили», но все же процесс шел достаточно мягко, а тут бойцы РОДа как с цепи сорвались. Задержанные исчислялись тысячами, гребли всех подозрительных. Пришлось даже сделать внушение, чтобы умерили пыл.

— Встречи с вами настоятельно просит германский спецпосланник, — сказал Николай Гумилев.

— Хотят убедиться, что я дееспособен, а не лежу овощем, — прохрипел Климов. — Что ж, раз хочет встретиться — встретимся.

В свите спецпосланника оказался Вальтер Николаи, что цепко осмотрел Михаила, стрельнув взглядом на укрытый простыней аппарат Илизарова. Та еще массивная штукенция получилась, ну так и делали в спешке, главное, что свою задачу она выполняла.

— Правая рука у меня как видите дееспособна, так что договор о перемирии я готов подписать хоть сегодня…

И подписали на следующий же день, как сам договор, так и секретные приложения к нему. Немцы понятное дело торопились, им требовалось продовольствие и находящиеся в русском плену немцы с австрийцами.

Первые эшелоны собранного на Дону и Кубани урожая уже двигались на север. Обмен пленными начался и того раньше. Для них подготовили карантинные лагеря, ведь велика вероятность, что именно с пленными в Россию попадет «испанка». В лагерях их откармливали и искали переболевших этой самой «испанкой», благо симптомы сей болезни очень ярко выражены. Михаил не оставил идеи вакцинироваться через переливание крови недавно выздоровевшего.

Для этого напряг докторов на отработку метода по поиску совместимых групп крови, а то с этим сейчас по большому счету, что называется, конь не валялся. Одно плохо — резус-фактор еще не открыт и как его определить Михаил не знал. Но можно и без его учета если осторожно. Тем более что много крови для переливания и не требовалось.

«Вот ведь говнюк Недержанец, — с раздражением подумал Климов. — У него сын гемофилией болеет, мог бы вместо того, чтобы молиться бестолку да всяких шарлатанов при себе держать, несколько институтов по изучению крови организовать. Глядишь нашли бы уже этот резус-фактор и наследнику бы облегчение дали за счет переливания крови от идеальных доноров, и мне бы сейчас не пришлось ерундой страдать».

Что до немцев, то уже десятого сентября они высадились в Финляндии, в качестве обоснования выставив просьбу о помощи со стороны Маннергейма для борьбы с большевизмом — точнее с фальшивым большевизмом, агентами банкиров Антанты.

До конца так и осталось неясным почему Маннергейм сделал ставку на немцев, а не на силы Антанты. Вспомнил ли он, что сам по факту немец? Или национальная принадлежность тут не играла никакой роли, а все дело в том, что посчитал, что победит именно Германия и захотел оказаться в стане победителей?

«Или наоборот, считает, что победит Антанта и тогда он ничем не будет обязан Германии за ее помощь против „красных“, как и самой Антанте», — подумал полковник.

Одновременно с этим в Финляндию высадились красногвардейцы под командованием командарма Михаила Бонч-Бруевича. Благо Щастный смог наконец взять под контроль Балтийский флот. Около четверти моряков правда так или иначе пришлось списать на берег. А чтобы красногвардейцы не передумали и не вернулись назад посуху, в Карелии началась наступательная операция против белой армии под командованием Юденича.

Белых довольно быстро оттеснили на север, все-таки сил у них было немного пять-семь тысяч человек, плюс поляки, а против них направили сразу две бригады с артиллерией, танками и самолетами. Но у Мурманска силам РОДа пришлось притормозить. На рейде в городе стояли английские корабли, что охраняли транспорты привезшие первые части в основном из африканцев, не то в помощь переметнувшегося на сторону немцев Маннергейму, не то изначально для поддержки белых.

Хватило одного ультиматума с угрозой провести массированный авианалет с требованием погрузиться обратно на корабли, дополнительно прихватив поляков, чтобы антантовцы вняли голосу разума. При этом забрали не только своих с поляками, но и несколько тысяч белых и самого Юденича.

Такая покладистость в общем-то легко объяснилась. Там на севере ловить просто нечего, скоро зима, начнутся шторма, снабжение станет весьма затруднительно, союзные силы малы и лучше их перебросить на другой участок, либо на Европейский ТВД, либо вернуть в Россию через Персию усилив Деникина, а то и вовсе на Дальний восток к Колчаку.

Как бы там ни было Карелия оказалась фактически чиста от белого движения,