Одно слово стоит тысячи - Чжэньюнь Лю

Тут со своими уговорами к ним подошел хозяин Лао Гэ:

— Оставайтесь, оставайтесь, это я виноват, так что с меня ужин.

В итоге они остались. Отужинав, Лао Цзэн с Ян Байшунем отправились на ночлег в коровник Лао Гэ. Вдруг среди ночи Ян Байшунь услышал тяжелые вздохи Лао Цзэна. Он спросил его, что случилось.

— Какой же я все-таки гад, — ответил Лао Цзэн.

Сердце Ян Байшуня екнуло:

— Почему?

— И все из-за тебя.

— Что?

— Ты же склонил меня снова жениться. Только что мне приснилась моя бывшая жена, слезы рукавом утирала, говорила, что совсем забыл ее. Я тут подумал, что и правда ее забыл, за целый месяц ни разу о ней не вспомнил. — Помолчав, он заговорил сам с собой: — Все равно померла, так зачем лезть в мою жизнь? Пока жива была, все равно собачилась со мной целыми днями.

Он присел и, решив закурить, стал тщательно выбивать свою трубку:

— Куда это годится?

Ян Байшунь слушал, как по навесу стучат капли дождя, на душе у него стало совсем муторно. Хоть Лао Цзэн сейчас и вспоминал бывшую жену, но подтекстом нахваливал новую. Ян Байшунь старался на это никак не реагировать. Но чем больше Лао Цзэн нахваливал свою новую жену, тем больше презирал ее Ян Байшунь. Виной тому была даже не его проблема с жильем, а то, что, изменив в доме порядки, она стала совать свой нос куда ни попадя. К примеру, по заведенным правилам, деньги, которые наставник и его подмастерье выручали за работу, целиком доставались наставнику, подмастерье за свой труд ничего не получал. Однако у забойщиков так повелось, что мясо забирал хозяин, а потроха (сердце, печенка, легкие, кишки, желудок и прочее) доставались самим забойщикам. И тогда Лао Цзэн какую-то часть потрохов предлагал Ян Байшуню. Так вот раньше после забоя свиньи Лао Цзэн, получив деньги, сразу прятал их в карман, а Ян Байшунь складывал потроха в кадку и нес все это добро до дома наставника. Ну а там уже Лао Цзэн обычно предлагал: «Байшунь, выбирай что хочешь». Если потрохов было штук десять, то Ян Байшунь обычно брал себе штуки три, оставляя Лао Цзэну оставшиеся семь. Эти потроха он доставлял в харчевню Лао Суня, которая находилась на восточной окраине села, через которое проходил Ян Байшунь, возвращаясь домой. Именно в эту харчевню Ян Байшуня как-то среди ночи привел цирюльник Лао Пай. Раз в месяц Лао Сунь рассчитывался с Ян Байшунем, который таким образом старался поднакопить деньжат. Но когда в доме появилась новая хозяйка, она успевала поделить все потроха еще прежде, чем Лао Цзэн — выкурить трубку, а Ян Байшунь — выбить пыль с одежды. Когда же Ян Байшунь оборачивался, она, улыбаясь во весь рот, объявляла: «Байшунь, твои потроха». И хотя количество потрохов по-прежнему составляло три штуки, раньше он отбирал их сам, а теперь это делали за него другие. Вроде бы и потроха были те же, но вот ощущения изменились. В общем, не в потрохах было дело, а в том, как они предлагались. Так, с появлением какой-то бабы изменился не только Лао Цзэн, но, твою мать, и весь мир! А душа Ян Байшуня словно поросла сорняком.

Как-то к концу года, когда наступил последний месяц по лунному календарю, у Лао Цзэна обострился ревматизм. Этим недугом Лао Цзэн мучился уже не год и даже не два. Заработал он его еще в самом расцвете сил. Забивая свиней, Лао Цзэн входил в раж и сбрасывал с себя всю лишнюю одежду; в самые сильные морозы мог выйти без рубахи и в легких штанах. Он так ловко орудовал ножом, что жирная свинья в мгновение ока превращалась в кучку мясных котлет. Народ, глядя на это, только дивился да ахал. Но кто же знал, что этакая бравада ему еще аукнется, причем спина осталась здоровой, а вот ноги пострадали. После сорока лет Лао Цзэн уже и не оголялся, но ревматизм все равно частенько его мучил, да так, что он и шагу не мог ступить. Однако в последние пять-шесть лет болезнь отступила. Лао Цзэн и не думал даже, что в этом году вдруг снова заболеет. Ноги его отказали, поэтому ходить и забивать свиней он не мог. Как нарочно, случилась эта беда под Новый год — в самую убойную для свиней пору. Лао Цзэн, лежа на кане[35], пригорюнился. Ян Байшунь стал его успокаивать:

— Ну подумаешь, упустим мы этот месяц, зато к весне вы наверняка поправитесь.

— Свиньи меня не волнуют, а вот за клиентов я боюсь, как бы не разбежались к другим.

На несколько десятков ли окрест забоем свиней промышляли еще двое — Лао Чэнь и Лао Дэн, оба они соперничали с Лао Цзэном. Поэтому Ян Байшунь тоже пригорюнился:

— Как же быть? Не заставишь же народ ходить со своими свиньями прямо к нам.

Лао Цзэн похлопал себя по больным ногам и проворчал:

— Вот уж подвели так подвели. — Следом он выбил свою трубку и сказал: — Вот что я думаю, Байшунь: иди-ка ты без меня.

Ян Байшунь даже испугался:

— Наставник, уж если начистоту, то, не считая кур да собак, я зарезал всего-то десять с лишним свиней, да и то под вашим присмотром. Не поспешно ли вы меня в бой отправляете?

— Вообще-то, поспешно. Этому ремеслу нужно учиться три года, а ты еще и года не проучился. Но обстоятельства таковы, что тут уже не до мастерства. Если потеряем деньги — это ерунда, но если новость о моей немощи дойдет до Лао Чэня и Лао Дэна, я представляю, как они обрадуются. А для меня их радость — словно нож в сердце. — Наконец, изо всех сил ударив о край лежанки, Лао Цзэн распорядился: — Сделаем так: будешь работать от моего имени, отправишься на забой один.

Ян Байшунь пошел на попятную:

— А если хозяин не позволит?

— Тут только один выход — сохранить мою болезнь в тайне. — Помолчав, он добавил: — Если все узнают, что я слег, ничего у тебя не выйдет, но если ты будешь действовать от моего имени, то хозяева ничего против не скажут. Они понимают, что если можно доверять Лао Цзэну, то можно доверять и его ученику. По крайней мере, за это я пока что ручаюсь. А если спросят, почему я не пришел, скажешь, простудился и остался дома, чтобы отлежаться да пропотеть.

Итак, шестого числа последнего лунного месяца Ян Байшунь поспешно отправился в свое первое сражение и теперь начал забивать свиней самостоятельно. Раньше он был в этом деле на второстепенных ролях и лишь помогал Лао Цзэну, так что, оставшись без поддержки, он малость оробел. Ян Байшунь снова почувствовал, как много наставник значил для него. С тех пор как тот обзавелся женой, он очень много болтал в дороге, чем докучал Ян Байшуню. Но теперь, когда Ян Байшунь всю дорогу шел один и, казалось бы, никто его не раздражал, он, наоборот, пребывал в полной растерянности.

Свою первую свинью Ян Байшунь забил в деревне Чжуцзячжай, что находилась за тридцать ли от деревни Цзэнцзячжуан. Хозяин Лао Чжу был старым клиентом Лао Цзэна. Заметив, что Ян Байшунь пришел один, Лао Чжу удивился:

— А почему ты один, где твой наставник?

Ян Байшунь заученно ответил:

— Наставник еще вчера был как огурчик, а ночью его одолела лихорадка.