Пленники Пограничья - Виталий Сертаков

Глава септа был совершенно серьезен. Они удалились в мрачную темноту дома и спустя минуту уже возвращались с сетчатым ящиком, разбитым на четыре секции.

— Бернар, зачем это?! — Похоже, Анка разделяла мой страх.

Я задумался и понял, что не смогу ей ответить. То есть у меня имелась парочка предположений, но оба такого свойства, что не хотелось даже озвучивать.

Кошки проснулись, некоторые начали мяукать и просить есть. Их было тут девять штук, некоторые с молочными котятами. Клетку впихнули вертикально, позади задних сидений, и с трудом опустили дверь.

Я представил дальнейшую дорогу в обществе котов и решил, что самое время облегчиться. Отойдя за угол, прислонился лбом к розовому кирпичу и только сейчас осознал, насколько вымотался. Я еще ничего существенного не сделал, а чувствовал себя так, словно неделю отпахал на погрузке в Ливерпульском порту. Совсем недавно показывали интервью с докерами, они бастовали, пили пиво и распевали песни перед камерой. Эти несчастные, угнетаемые парни выглядели намного здоровее меня.

Перед тем как возвращаться в машину я выглянул из-за угла и сделал несколько глубоких вдохов. Над переулком поскрипывал на ветру одинокий желтый фонарь, в его свете носились мотыльки. Глубоко под ногами в сточных трубах бурлили остатки дождя в помойном баке шуршала мышь. Меня бил озноб влажный туман лез обниматься, чужой город хмуро всматривался десятками темных глаз. Наш трофей на четырех колесах меньше всего походил на машину для пикников. Тонированные окна, два стекла в трещинах, заднее — отсутствует, в стойке и крыше — несколько пулевых отверстий, зеркальце оторвано, а цвет автомобиля почти невозможно установить. Мы словно нарочно выкупались в грязи.

Я спросил себя, сумею ли еще раз засвистеть, если нам встретится полиция. По крайней мере, если бы я был полицейским, остановил бы подобную банду непременно. А еще я подумал, сколько народу погибло под копытами коней, и, к собственному удивлению, не почувствовал жалости.

Вообще не почувствовал ничего, и это мне не понравилось.

— Бернар, ты скоро? — позвал дядя Саня.

— Уже иду…

Он помешал мне в тот момент, когда мысль почти далась в руки. Мысль была очень важная, гораздо важнее, чем все, что произошло за сегодняшний вечер. Я сжал зубы и попытался вернуться туда, где плавал минуту назад.

Мы все стали преступниками.

Мы все собираемся совершить еще больше преступлений.

Однако, судя по поведению кровников, это не самое важное.

Словно глава септа и хранительница Традиций только делали вид, что играют с Марией в ее игру, а сами подразумевали совершенно иную, еще не начавшуюся партию.

Я решил, что спрошу дядю Эвальда прямо, стоит ли нам всем умереть ради Валентина Лунина…

— Бернар, мы уезжаем!

— Как думаешь? — Дядюшка вернулся из дома с двумя пакетами молока и коробочкой сухого корма.

— Полагаю, достаточно, — деловито прикинула тетя Берта.

У Марии была такая физиономия, словно ее вот-вот стошнит. Кошачий ящик занимал кучу места, от него ощутимо разило мочой, прокисшим молоком и шерстью. Дядя Саня ногой захлопнул калитку. В левой руке он нес еще одну небольшую клетку с черепаховым «персом», в правой — упаковку «Вискаса».

— Зачем так много? — удивился дядюшка. — Это же все ненадолго… Впрочем, неважно. Скорее, нам еще надо на заправку, кое-что купить.

Наездница нарочито резко рванула с места. Саня не удержался и упал в проход, мы с Анкой стукнулись лбами.

— Бернар, смотри, какие маленькие, — умильно всплеснула руками Анка, и тут же осеклась, наткнувшись на всеобщее молчание. — Бернар, для чего нам кошки?

— Потом расскажу.

— Ой, а можно я их покормлю?

— Корми, только не выпускай!

— Вы решили что-то купить? Да неужели? Зачем же тратить деньги? — язвительно откликнулась на слова старика Мария. — Какая разница, одна кража со взломом или две. Чего мелочиться, Добрые Соседи, ведь это так скучно — грабить бензоколонки! Ограбим сразу универмаг! Поскольку я воровать не обучена, так и быть, постою на шухере, все равно всех посадят, как одну банду!

Я подумал, что она права. Старики совсем свихнулись. А еще, прислушиваясь к писку в багажнике я внезапно вспомнил, для чего нам могут понадобиться кошки.

Они нужны для того, чтобы их всех убивать в течение четырех дней. Очень болезненно и долго, хотя, возможно, повезет, и удастся сократить церемонию до одних суток. Пока не придет Тот, кто за них вступится.

Анке не стоило слышать его имя, произносимое на древнешотландский манер. Его имя произносят в крайне редких случаях. Ведь, запомнив его имя, девушка может его случайно произнести во сне, а вот этого делать ни в коем случае не стоит.

Тот, кто вступится за своих кровников.

Большеухий.

Она проснулась от рева гудка. Затем кто-то рядом хлопнул дверцей, под днищем захлюпала вода. Анка с трудом разлепила веки и ойкнула от изумления. За окнами полоскалась мерцающая, переливчатая ночь. Казалось, что машину до крыши погрузили в светящуюся краску. Днище как-то странно подрагивало, словно колеса прокручивались в песке. Анку забыли внутри, совсем одну, если не считать десятка кошек. Она свернулась калачиком под грудой плащей на разложенном сиденье длинного авто, чем-то похожего на санитарную «Волгу». Наверху отражал огни встречных машин полированный потолок, блестели поручни по бокам, стекали брызги дождя по окнам. Младшая смутно вспомнила, как отец Бернара названивал им по всем номерам, и как он потом доложил, что по пути им предоставят пикап. На окраине спящей деревни им поморгал фарами автомобиль. Кудрявый тоненький старичок обнялся с дядюшкой Эвальдом и отдал им ключи. А чужой «Фольксваген» Мария загнала в канаву… Еще Анка вспомнила, что Филипп непременно хотел догнать сына, но дядя Эвальд очень строго приказал ему присматривать за дочерьми. Тогда Филипп спросил, почему Бернара нельзя оставить у того дедушки, который отдал им «комби», но глава септа просто ответил, что Бернар им нужен.

«Валька!»

Точно сработала в голове фотовспышка. Младшая потянулась к мобильному телефону. Матери она звонить побоялась, а брата набирала трижды и всякий раз безрезультатно. Бернар купил ей самую крутую трубку, а Валька еще в России положил на счет кучу денег, чтобы не жалела и не выпрашивала телефон у англичан. Впрочем, Валька не отвечал и на вызовы Бернара.

И Лукас не отвечал ни по одному телефону.

Она сказала себе, что не заплачет. Не заплачет ни в коем случае, потому что раньше бывало гораздо страшнее.

Она не заметила, когда провалилась в сон, но по часам выходило, что проспала не меньше трех часов. Все это время Мария, не замедляясь, гнала на запад. Вначале Младшая честно сражалась с усталостью, вздрагивала, когда слышала во время остановок посторонние голоса, но настоящего страху натерпелась, когда их дважды остановил полицейский патруль.