Его сладкая девочка - Ольга Дашкова

Отключился от греха подальше, откинулся в кресле, к черту отчеты, и Степанова к черту. Это воскресенье было лучшим в моей жизни. Баню все-таки растопил, Дашка визжала как ненормальная, кричала, что в первый раз в русской бане, и ей страшно. А потом лежала на полке, все такая голенькая, ладненькая, сосочки торчат, кожа покрылась испариной, красивая до безумия. До моего безумия.

Целовал ее медленно, чувствуя даже в парной ее сладкий аромат, кожа бархатная, под моими губами покрывается мурашками. Не просто сексом занимался — любил ее тогда, медленно, глубоко, совсем без защиты, выбивая стоны и крики. А она просила еще и еще, сводя взрослого мужика с ума, трогая пальчиками, скользила губами по моей шее.

В город вернулись поздно вечером, спала всю дорогу, почти внес в свою квартиру. А ночью не выдержал, разбудил снова, подминая под себя, будя поцелуями. Словно наркоман, в тридцать пять лет подсел на девчонку, совершенно не зная ничего о ней.

— Роман Александрович, здесь странное письмо пришло, не знаю, что с ним делать.

Перевожу взгляд на секретаря: милая женщина, работает лет пять у меня, но сейчас глаза красные, шмыгает носом.

— Оксана Валерьевна, вы простыли? Почему на работе, не лечитесь?

— Совсем немного, извините.

— Идите домой, оставьте письмо, я посмотрю.

На край стола ложится бумага, но я снова не смотрю на нее, думая, как придурочный, о взбалмошной девчонке с бриллиантами в ушах и розовой норке у меня в квартире.

Орешкина

— Ненавижу!

Бросаю телефон после разговора с Романом. Что он вообще о себе возомнил? Почему я должна делать так, как говорит он? Мне отца хватает в своей жизни, а теперь еще один мужик появился, который любит командовать, указывать, и не слушает моих возражений.

Прошлась по теплому кафелю кухни, включила кофеварку, потянулась, во мне болела каждая мышца. Посмотрела в большое панорамное окно, из которого открывался восхитительный вид на проспект и часть парка. Снег ослеплял своей белизной, отражая яркие лучи солнца.

Вершинин ненасытный и до такой степени раскован и открыт в сексе, что моя голова шла кругом. У него так умело получалось управлять и манипулировать моим телом, вызывая при этом невероятные эмоции, доводя до сумасшедших оргазмов, что при воспоминании о проведенной ночи и вчерашнем дне грудь сладко заныла, а соски затвердели.

Я точно стала похотливой и озабоченной.

Утром, дозвонившись до начальницы отдела, объяснила, как могла, что не смогу сегодня выйти на работу, хотя я просила Вершинина отвезти меня. Но этот упрямый баран крикнул, стукнул кулаком, потом поцеловал так, что почти изнасиловал мой рот, и ушел, закрыв меня.

Паразит.

Хорошо, что Валентина Петровна любезно разрешила мне сегодня не приходить, но завтра, судя по ее голосу, меня ждет экзекуция. Но все равно надо искать комнату или квартиру, я не могу жить с Ромой, и даже не потому, что я не хочу и никогда не жила со взрослым мужчиной. А потому, что прекрасно понимаю, как начинаю привязываться к нему, скучаю даже сейчас, когда его нет рядом, словно брошенный котенок.

Забралась на низкий подоконник, с высоты семнадцатого этажа машины казались букашками, а люди муравьями. Снова замечталась, вспоминая дачу, баню и Вершинина, сердце забилось чаще.

Влюбилась?

Нет, не может быть!

Надо уходить отсюда.

Надо уходить, чтоб не стало хуже.

В панике заметалась по квартире, еще слегка прихрамывая, нога почти восстановилась. Надела толстовку, кроссовки, покидала вещи в сумку, хорошо, чемодан не разбирала, накинула шубу, берет и встала у дверей.

Так, должен быть ключ, запасной ключ. В просторной прихожей выдвигаю ящики комода, перебирая счета и рекламные буклеты. Ключ нашелся быстро, даже не успела вспотеть. Руки трясутся, словно у воровки, открываю замки и, вывалившись на лестничную площадку, натыкаюсь на высокого мужчину в черном пальто.

— Ой, извините.

Пячусь назад, толкая чемодан, убирая волосы с лица, поднимаю голову и встречаюсь взглядом с темными глазами мужчины. Стильное пальто, нежно-голубого цвета рубашка, начищенные туфли. Он ничего не говорит, лишь смотрит и крутит в руке ключи от машины.

— Эльза, а ты не знаешь, где сейчас наш сосед?

Мужчина кричит куда-то в сторону, и тут я замечаю за ним открытую дверь соседской квартиры и девушку, выходящую из нее в черном облегающем платье ниже колен и короткой шубке шоколадного цвета.

Девушка останавливается рядом, с улыбкой смотрит на меня.

— Марк, я не знаю, он же нам не докладывает. Девушка, вы куда-то собрались или приехали?

— Она воровка, а в чемодане вещи, может, там Ромка уже лежит трупом.

— Нет, нет, что вы, я не…

Не успеваю ничего ответить, а мужчина, бесцеремонно отодвинув меня в сторону, проходит в квартиру Вершинина.

— А вы собрались в шортах на улицу?

Та самая Эльза все улыбается и показывает на мои голые ноги перчатками.

— Черт.

— Убегаешь?

Молчу, а она словно читает мои мысли.

— Плохая затея, все равно найдет, если захочет.

— Его нигде нет. Эльза, звони в полицию. Ты вообще кто такая и откуда взялась? Что за бардак творится в нашем доме? Шастают все подряд, квартиры обворовывают.

Мужчина вернулся и теперь нависает надо мной скалой.

Мне как раз только полиции и не хватало до пологого падения морального облика. Папа расстроится, а потом расстроит меня, и мне мало не покажется, уж точно.

— Не надо полицию, вы что, совсем с ума сошли? Я просто пошла домой, переночевала и пошла, хозяин на работе.

Звучит, конечно, так себе. Мол, как какая-то девка с улицы — просто переночевала и сейчас отчаливает с вещами. Сомнительная отговорка.

— Проститутка, что ли? Как это просто переночевала и пошла? Ты откуда взялась? — мужчина напирал, давил, глаза злые, а его девушку все происходящее веселило.

— Да как вы смеете! Я никакая не проститутка! — топаю ногой, тут же морщусь от легкой боли.

— Отвечай, где хозяин квартиры, я сейчас полицию вызову.

— Я… он меня чуть не сбил, а потом… увез на дачу, вот, вчера приехали, а он ушел… на работу… а мне надо домой.

Говорю все быстро заикаясь.

— Дорогая, ты что-то поняла?

— Нет. Но девушка занятная.

— Так, стоять и не двигаться, сейчас все узнаем, кто там и куда тебя увозил, и на каких дачах ты работала.

Он достает телефон, все продолжая сверлить меня взглядом.