Марта - Татьяна Бродских

Потом мы надолго застряли у палатки с оружием. Оружейнику, старому седому военному ветерану, польстило, с каким восхищением Росс рассматривал его товар, и он предложил ему купить посеребренный кинжал всего за две серебряных монеты. Кинжал был старым, в потертых ножнах, но серебряное напыление еще не все стерлось. Росс обещал наточить и почистить его, пришлось купить, какое никакое, но оружие. Еще мы нашли у одной женщины (она продавала ношенные детские вещи) почти новые сапоги, штаны и рубашку для Росса. А себе я купила новый платок на голову и нижнюю рубаху, мне же надо в чем-то спать, пока вещи будут сохнуть. Дальше мы просто гуляли, рассматривали товар и людей. Я купила Россу леденец на палочке, почему-то фигурка была похожа на страшненькое многорукое зеленое чудовище. А на вкус было неплохое, кисло-сладкое, освежающее, со вкусом мяты. Росс был просто счастлив, он впервые попробовал леденец, и что-то мне подсказывало, что одним сластеной в мире стало больше.

Так незаметно пролетело время, настал вечер, и с ним пора было отправляться на поиски ночлега. В трактире, располагающемся с правой стороны дороги, свободных комнат не оказалось. Спросили у хозяйки заведения, где можно остановиться в городе, чтоб недорого и относительно прилично было. Она, конечно же, посоветовала пойти к своему брату, его постоялый двор находился недалеко от главных ворот и назывался незатейливо «У Ворот». Туда мы и отправились, заведение выглядело не в пример лучше трактира «У дороги». Заплатив четыре серебряные монеты за две ночи, мы с Россом получили в свое распоряжение маленькую комнатку с одной кроватью и большим сундуком. Служанка принесла второй тюфяк и одеяло, еще в эту сумму входил завтрак на двоих. У служанки я спросила, можно ли постирать наши вещи, она сказала, что за полсеребрушки постирает и выгладит их, к утру они будут готовы. Я согласилась, попросив её зайти через час, заодно принести две кружки горячего молока. Большую булку и сыр мы купили на ярмарке, справедливо рассудив, что так будет дешевле, чем заказывать ужин на постоялом дворе. Пока Росс занялся накрыванием сундука к ужину (за неимением стола решили сначала поесть, а потом делать из него кровать для мальчика), я отправилась в купальню, что была в конце коридора. Захватив с собой новую рубаху, полотенце, выделенное служанкой одно на двоих, накинула на себя плащ. Просто у меня не было запасного платья, а разгуливать по коридору в одной нижней рубашке я бы не рискнула. Мое счастье било через край: я наконец-то помылась, в купальне нашлось мыло, пусть и для хозяйственных нужд, но это ничего, чище буду.

Я с удовольствием поплескалась бы еще, но в комнате ждал Росс, и скоро должна была прийти служанка за грязной одеждой. Замотав полотенцем волосы, накинув на рубашку плащ, я вышла из купальни, чтобы носом уткнуться в обнаженную волосатую грудь какого-то мужика. Рассмотреть его не было никакой возможности, он стоял очень близко, а задрать голову и посмотреть в кого я врезалась, было страшно. Пискнув что-то невразумительное, я постаралась проскочить у него под рукой, возможно, мне бы это удалось, если бы на голове у меня не было намотано полотенце. Зацепившись за пуговицу на расстегнутой рубашке мужчины, полотенце упало на пол, я тут же обернулась, чтобы его подобрать. Но я успела не первой, молниеносное движение и мужчина протягивает мне полотенце с насмешливой улыбкой. Я же, вспомнив, что почти не одета, одной рукой запахиваю плащ, другой прижимаю к себе грязные вещи, чем же хватать полотенце? А тут еще мокрые волосы мешают, они у меня длинные, ниже талии. А этот тип уже откровенно смеётся, он весь какой-то яркий, радостный: рыжеватые всклоченные волосы, широкое добродушное лицо, покрытое трехдневной щетиной, тоже рыжей, да что говорить, на груди волосы такого же цвета, высокого роста, с мощным торсом. Весь его вид говорил о том, что он сильный, надежный, уверенный, и в то же время от него веяло какой-то звериной сущностью, я не удержалась и глянула на его ауру, она полыхала алым. Примерно также выглядела аура у вампира, но этот тип не может быть вампиром, тогда кто он? Одно ясно – не человек. Я по сравнению с ним выгляжу как заморыш, а еще мне было страшно находиться рядом с ним, плюнула на скромность, отпустила плащ, и протянула руку за полотенцем. На краткий момент наши пальцы соприкоснулись, и по ним пробежал легкий разряд энергии, я вздрогнула, схватила полотенце и отдернула руку. Теперь этот не совсем человек заинтересованно рассматривал меня. Я не стала дожидаться, что ему придет в голову, сказала «спасибо», развернулась и пошла к себе в комнату. Через два шага он догнал меня, схватил за плечо и, развернув к себе, сказал:

– Приходи ко мне ночью, комната номер один.

– Нет, – ответила я, тоже мне, нашел гулящую девку. – А если вам так неймется, обратитесь к прислуге, они точно знают, кто здесь этим промышляет.

Меня просто трясло от его наглости, даже страх куда-то ушел, я дернулась, но он держал крепко, и уйти с гордо поднятой головой мне не удалось.

– Ты придешь, – в его голосе послышалось рычание.

Он заглянул мне в глаза, не знаю, что он пытался там увидеть, зато я рассмотрела цвет его глаз – оранжево-черные. В который раз показалось, что на меня смотрит зверь. Главное, не поддаться страху. Я вспомнила, что в любой момент могу забрать его жизнь, и это меня успокоило. Позволив себе улыбнуться, произнесла только одно слово «нет». Он разглядел в моих глазах промелькнувшие мысли или чувства, вся веселость слетела с него как шелуха, и передо мной стоял сильный, жестокий зверь, но мне уже было все равно. Движением плеча я сбросила его руку, гордо вскинула голову, повернулась к нему спиной, хоть инстинкт самосохранения вопил этого не делать, и пошла в свою комнату. Десять шагов, десять самых долгих шагов в моей жизни, я кожей ощущала его тяжелый взгляд, я ждала нападения, готовая сразу удрать в тень, но его не последовало. А еще дико хотелось оглянуться, но и это желание я преодолела. Только когда за моей спиной закрылась дверь, я смогла перевести дыхание, ноги дрожали, руки тряслись.

– Мариша, что случилось? – в последнее время Росс стал меня так называть. За время нашего путешествия я ему все о себе рассказала, и о двух именах тоже, а он придумал третье и, когда мы были наедине, звал так. Я не запрещала, мне даже нравилось.

– Все хорошо, пьяный в коридоре пристал, – соврала я ему, чтобы не пугать понапрасну. – Ты давай, снимай грязные вещи, скоро служанка зайдет. Нет-нет, чистое надевать не надо, пока не помоешься. В чем ходить тогда? А плащ мой накинь пока, мог бы и в подштанниках походить. Ты что, меня стесняешься? Как нет их у тебя? Что ж ты на ярмарке не сказал?

– Мариш, ты и так на меня кучу денег потратила, обойдусь без подштанников, не зима же, – ему было неловко говорить на эту тему, он краснел и отводил глаза.

– Ладно, надевай новые штаны, а рубашку уже после того, как помоешься.

В дверь постучали, я непроизвольно вздрогнула, но вряд ли это тот рыжий, он бы так скромно не стучал. Я оказалась права – это пришла служанка, она принесла наше молоко и горящую свечу, и тогда я обратила внимание, что в комнате уже почти темно. Сказала ей «спасибо» за свечку, отдала наши вещи, нуждающиеся в стирке, заплатила за неё вперед и за молоко. Мы поужинали, и я отправила Росса мыться, а сама убрала остатки еды, постелила на сундук тюфяк и второе одеяло. Села на свою кровать и стала искать расческу, в сумке был полный бардак.