Маруся. Попасть - не напасть - Галина Гончарова

И за детей что хочешь подарит, хоть завод, хоть изумруды...

Эх, почему я не итальянка? Столько лапши навешали, всему Апеннинскому полуострову на год прокормиться хватит! Но пришлось кивать и делать вид, что я всему верю. И соглашаться на изумруды.

Договорив обо всем и ни о чем, Демидов проводил меня обратно к гарпиям и улетучился. Решил обдумать новости, наверное. Я уселась, как прилежная девушка, спина выпрямлена, руки сложены на коленях, на лице выражение стукнутой поленом идиотки, и задумалась о своем, о девичьем.

Итак, подбросить ежа получилось в оба лагеря.

Отец будет драть с Демидова денег.

Демидов будет интересоваться, откуда папенька узнал о проклятии.

Доверия в такой обстановке никогда не будет, это вам не дочь продавать. Кстати, про меня отец не скажет, это точно. Как это звучать будет?

Сам дурак, не заметил, да дочка носом ткнула?

Что-то я сомневаюсь.

Конечно, они договорятся. Но... я выиграю главное. Время.

Что с ним делать? Да уж решу как-нибудь. Главное, на следующей неделе меня под венец не потащат. Может, и помолвка отложится.

Ничего, я не тороплюсь. Еще лет двадцать я прекрасно подожду. Ладно. Хотя бы лет пять и кого-нибудь поприличнее Демидова.

***

- Мими, солнышко, ты уже здесь?

Я с удивлением посмотрела на Зизи.

- Да. Что-то не так?

- Ну... вы же с Сергеем Владимировичем...

- Зизи, несмотря на жуткий вид, он не питается девушками.

Кажется, подруга в этом сильно сомневалась. Но спорить не стала и показала глазами за колонну, в угол.

Там мелькнул синий мундир.

Я подняла бровь. Он?

Ответом мне стали утвердительно опущенные ресницы. Я вздохнула и поднялась со стула.

- Зизи, может, мы прогуляемся ненадолго? Мне надо бы освежиться.

- Ненадолго, - сдвинула брови 'сомиха'. Зизи закивала.

- Да-да, конечно...

И потащила меня за собой.

- Скорее. У вас будет совсем чуть-чуть времени!

Кто бы сомневался. Физиология - дело деликатное, в туалет меня не провожают, но примерное время вычислить несложно.

Туда, там, обратно - не больше пятнадцати минут.

Зизи ловко скользнула в какой-то коридор, потянула меня за собой, я чихнула, получив по носу портьерой...

А она здесь хорошо ориентируется. Хотя кто его знает, может, Мария не хуже могла? Просто я не владею ее памятью?

Зизи вталкивает меня в какую-то полутемную комнатушку, на миг ослепляя - и меня тут же хватают в охапку. И страстно целуют. Да так, что у меня разом пол-литра половых гормонов в кровь выплескивается, не иначе.

Бррр...

Маруся, соберись! Когда это меня так от мужика вело?

Да вот тогда!

В восемнадцать лет, когда дурой была!

Помнишь, чем закончилось?

Помню...

Ох, как помню. И потому гормоны, печально поскуливая, уползают обратно. А я, не размениваясь на слова, со всей дури опускаю каблучок туфельки на чей-то сапог.

- Ашшшшш!

Мужчина шипит и выпускает меня.

- Мими!

- Мил! У нас мало времени!

Бесполезно. Этот тип хватает меня за руки. По второй ноге ему, что ли, двинуть?

- Девочка моя! Я так скучал! Я так волновался...

Ля-ля-ля, в поле тополя...

А тоже красиво излагает. Здесь что - открыты курсы для мужчин? Как навешать лапшу на уши женщине? Я бы не удивилась. А будь мне шестнадцать, как Машке, и повелась бы. В свое-то время я не умнее была.

Это уж в сороковник я соображать начала, и то похвастаться тут нечем. Если баба в сорок такая дура, что верит всем мужчинам на своем пути... тут и переселение в другое тело не поможет. Проще сразу прибить, чтобы не мучилась, болезная.

Так что Милонег распинается, а я разглядываю бравого офицера.

Вкус у Машки... нет вкуса!

Представьте себе сахарную плитку. Теперь облейте ее карамелью, обсыпьте сахаром, сверху еще глазури добавьте, каких-нибудь цукатов... слипается?

И тошнотно. Особенно если вспомнить, что внутри та же дешевенькая сахарная плитка.

Хорош как картинка.

Черные волосы глянцево блестят, голубые глаза... кого он напоминает?

Молодого Кларка Гейбла в роли Ретта Батлера. Так и тянет сказать: 'хорош, подлец'. Но Гейбл и играл подлеца. Роль такая.

А тут... вот если бы Ретт Батлер пытался корчить из себя благонравного Ромео, так и получилось бы. Хоть и полито все слоем карамели, а плитка-то дешевенькая, сахарная... на троечку!

Будь я свободна в своих поступках, давно бы рявкнула: 'В Бобруйск, жЫвотное!' или еще как разогнала полудурка. Но - нельзя.

Надо молчать и млеть, Машка-то млела.

Терпим...

Наконец славословия закончились, и товарищ перешел к делу.

- Мими, заинька, что случилось у вас дома? Я так и не понял?

- Я тоже не поняла, милый, - заныла я. - Может быть, амулет не так сработал?

- Как?

- Не знаю. Я его активировала, как ты и сказал, а ничего не произошло!

- Этого не может быть!

- Разве что я в обморок упала...

На лице 'возлюбленного' явственно читалось желание скинуть меня откуда повыше. Перебьешься.

- И только?

- Да, Мил...

Мужчина хмыкнул.

- И где он сейчас?

- Амулет? Я его кажется, потеряла... это очень страшно? А может, слуги украли, я же в обмороке была...

- Это плохо, - Милонег взъерошил волосы. - Достать второй мне будет сложно.

- Что ж, - вздохнула я. - Придется так обходиться.

Этот вариант уже не устраивал мужчину.

- Что ты, звезда моя! Как можно подумать! Я никогда не оставлю тебя без помощи...

Передо мной закачался амулет. Золотая цепочка, черный камешек, вроде обсидиана, крупный такой, с фалангу большого пальца, ограненный 'маркизой', прозрачный...

Странно.

Что это за камень и почему его так огранили?

Не понимаю...

И в руки брать не буду.

- Что это такое?

Кажется, вопрос не предусматривался. Но Милонег тут же справился с собой.

- Когда Демидов будет рядом, ты просто сожмешь камушек в кулаке и произнесешь: 'активация'. И он будет чувствовать к тебе неизбывное отвращение.