Маруся. Попасть - не напасть - Галина Гончарова

Вот и цесаревич.

Самый обычный молодой человек лет двадцати - двадцати двух, симпатичный, темно-русый, кареглазый, улыбающийся...

Мундир белого цвета, кортик - на балу сабли или шпаги это не комильфо...

Я смотрела во все глаза.

Милонег!

Вот и синий мундир! Вот он!

Мужчина стоит и во все глаза глядит на девицу в темно-зеленом. Или уже не девицу? Рыженькая, лет двадцати пяти на вид, она смотрит с выражением обреченности... точно! Здесь что-то будет.

Милонег начинает протискиваться к стене.

Уйдет, гадина.

Что же делать, что делать?!

Упасть в обморок?

Закричать?

А цесаревич все ближе.

И рука 'темно-зеленой' тянется к шее, туда, где убегает за вырез цепочка подозрительно знакомого плетения...

Я невольно 'ныряю' на тот уровень, на котором начинаю видеть ауры.

Рядом со мной чернотой сверкает Демидов. Отец переливается всеми цветами радуги, но больше всего - красным, у него небольшой дар огня, мачеха бездарна, цесаревич...

Или бездарен - или закрыт.

Не знаю, может быть и первое, и второе...

'Зеленая' переливается сполохами мрака, и я не понимаю, почему этого никто не замечает. А что могу я?

Я - маг земли.

Дворец - каменный. И маги, которые плели его защиту, должны были предусмотреть многое! Не могли не предусмотреть! Не только спокойствие и защищенность, но и активное противодействие, это логично! Дома стены помогают!

Я и сама толком не понимаю, что делаю. Но вот же солярные знаки, коловрат, вот они! На дальней от меня стене...

И от них явственно идет слабое сияние.

Защита?

А, все равно другого выхода нет! Что бы ни было, все польза будет!

И я, видя, как вспыхивает черное облако вокруг выбранной Милонегом девицы, бью всей своей силой по символу солнца.

Камень - моя стихия, ему легко принять мою силу, легко провести ее...

Девица в зеленом вспухает чернотой, рассыпается, на ее месте остается нечто вроде громадной черной воронки, в которую затягивает людей, перемалывая в прах, Милонег куда-то удрал, скотина, а воронка затянула уже человек пять, с каждым проглоченным делаясь только сильнее, отшатывается цесаревич, но я понимаю, что ему уже не уйти, никому не уйти...

Хотя бы несколько минут выиграю.

Я падаю на колени, наплевав на крики, прикладываю ладони к полу.

- Волна!!!

Вы когда-нибудь встряхивали коврик?

Вот, нечто подобное я и проделываю. И никаких сил для этого почти не требуется. Древняя защита наконец-то приходит в себя, начинает работать... стены сами помогают мне.

Полы вздыбливаются, люди летят в разные стороны, а воронка... она ведь тоже может смещаться.

Она отлетает к дальней стене, почти к знаку солнца.

И то - вспыхивает.

Золотым, прекрасным огнем, заливающим залу.

Плюс сталкивается с минусом и происходит - взрыв!

Последнее, что я вижу - кусок кирпича, летящий в голову мачехи. А потом меня накрывает волна слабости, бросая навзничь.

Темнота.

А жить так хотелось...

Дежа вю.

Рядом со мной о чем-то разговаривают. Первое желание - открыть глаза. Второе - полежать и послушать.

Вверх одерживает благоразумие - и я прислушиваюсь.

- .... Жертвы!

- Да, Бог хранит цесаревича. Чудом уцелел...

- А человек тридцать погибло.

- И раненых - вся лечебница.

- Говорят, завтра здесь будет его величество, лично...

- То-то вся лечебница на ушах стоит...

Голоса стихают, отдаляются...

Я открываю глаза.

Палата. На четырех человек. Четыре кровати, на двух лежат незнакомые мне женщины. Но явно из высшего общества.

Не бывает у служанок ни таких ногтей, ни такой кожи...

Одна кровать свободна, но надолго ли?

Одежда?

Моей одежды нет. Я оглядываю больничную рубашку, потом снимаю со спинки стула халат. Подхожу к окну и выглядываю наружу.

И кто б сомневался?

Бывали мы на этом вашем Марсе, бывали. То есть в этой больнице. На улице явно ночь, фонари горят, тишина и покой. Ну, относительные. Больничные.

Кто мне может рассказать, что здесь происходит? И чем вообще кончилась моя эскапада?

Ну, цесаревич явно жив. Не факт, что здоров, но хотя бы выжил, уже польза. А тридцать человек погибло...

Вспоминаем родной мир?

У нас хоть как-то организуют службы спасения, но у нас есть опыт. А здесь?

Часто ли здесь устраиваются теракты?

Подозреваю, что всех пострадавших просто свезли в больницу, не особо разбираясь. И завертелась карусель.

Сортировка, оказание первой, второй, десятой помощи...

Поэтому до меня руки и не дошли. Мне-то помощь особо и не требуется. Жива, здорова, а что в обмороке... тут, небось, и пострашнее есть случаи.

А когда дойдут? Что со мной сделают?

А мысли-то нерадостные вырисовываются...

Благодарность власть имущих? Не верю я в нее, от слова совсем и никак. Не видела, вот и не верю. Скорее, будет осуществляться другой вариант. К примеру, благодарность получит мой отец. А я получу... а ничего я не получу. Помолвка с Демидовым - и вперед.

А если упомяну про Милонега...

Ага, это будет не песец. Это будет конец.

Первый же допрос - и меня расколют до самой попы. Это ротмистр ко мне хорошо отнесся, а так-то... кто со мной миндальничать будет?

И допросят, и все выспросят... и как тут относятся к подселенцам типа меня? Ох, что-то мне подсказывает, что крайне недружелюбно. У меня ведь от княжны ничего, кроме дневника, ни знаний, ни памяти, ни манер, ни навыков, ни опыта... я никого толком не обману. Ладно еще отец с мачехой, хотя и они заподозрили бы неладное. Не успели просто.

А серьезные ребята, занятые расследованием?

Изведут меня на допросы. И не факт, что я не пропаду где-нибудь в застенках охранки. Надавить, вынудить сотрудничать... это могут.

Варианты?

Бежать.

Что есть ног и лап. И не медлить... Хорошо, что мы с ротмистром гуляли по территории больницы. Сейчас я хоть знаю, куда мне бежать. И сбегу!