Секрет каллиграфа - Рафик Шами

Салман знал, что выглядит сейчас бледнее обычного. Щеки покрылись ледяной испариной. Он притаился за дверью, пока мужчины шумно мылись в ванной. Лишь когда все стихло, Салман выпрямился и три раза постучал входным молоточком.

Прошло довольно много времени, прежде чем ему открыл испуганный Карам.

— Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, — заговорил Салман, захлебываясь слезами. — Но моя мать больна. Мне срочно нужно двадцать лир. У нее… у нее… тяжелая форма пневмонии. Я верну вам с процентами.

— Подожди.

Карам исчез, но вскоре снова появился, на этот раз в новой голубой пижаме. Он протянул Салману купюру в двадцать лир и еще пять монетами.

— На пять лир купишь матери фруктов. Это мой подарок. Остальное вернешь.

Салману захотелось поцеловать Караму руку, но тот быстро погладил его по голове и снова исчез со словами:

— Хорошенько закрой за собой садовую калитку.

Мальчик слышал, как он запер дверь на два оборота.

Приняв лекарство, мать впервые за долгое время уснула спокойно.

Но Салман все крутился с боку на бок и мучился вопросом: почему его начальник, имея такой дом и деньги, любит не женщину, а мужчину? И на что ему эта гора мускулов с напомаженными волосами? Бадри даже двигаться толком не умел. Когда он поднимал ко рту чашку с кофе, создавалось впечатление, будто она весит десять килограммов.

Когда Салман рассказал Саре о том, что видел в доме Карама, та, как всегда, всему нашла объяснение.

— Любовь — это карнавал, — сказала она. — Должно быть, Господь второпях вложил сердце женщины в тело мужчины.

Салман удивленно вытаращил глаза, и она попробовала выразиться точнее:

— Это как в хамаме, когда банщик по ошибке отдает одежду одного посетителя другому. — Тут она вздохнула. — И у Саида тоже сердце женщины, потому-то его так любят все мужчины.

Тут Сара закатила глаза и сияюще улыбнулась, изображая красавчика Саида.

— У Бога тоже случаются оплошности, — продолжила она. — Неудивительно, ведь Ему приходится поддерживать порядок во всей Вселенной.

Тут девочка перечислила по меньшей мере с десяток случаев Божественных ошибок.

Сара была непостижима. Салман искренне восхищался ею. Школа, в которой она училась, находилась в ведении монашек Безансона, которых Сара не уставала радовать своими успехами. Салман уже представлял ее врачом где-нибудь в Африке или медсестрой в резервации индейцев. Услышав об этом, Сара только рассмеялась в ответ.

— Глупый, — сказала она. — Индейцы как-нибудь обойдутся без меня. Я буду учительницей, выйду замуж и рожу двенадцать детей, из которых один станет мясником, другой пекарем, третий столяром, четвертый слесарем, пятый парикмахером, шестой сапожником, седьмой портным, восьмой учителем, а девятый, десятый, одиннадцатый и двенадцатый — полицейским, цветочником, врачом и аптекарем, чтобы я ни в чем не нуждалась в старости.

Впоследствии она действительно снискала себе славу одного из лучших педагогов страны и вышла замуж по большой любви за водителя автобуса, который до конца своих дней боготворил ее. Двенадцать их детей выучились на ремесленников, учителей и торговцев. Одна из дочерей Сары стала врачом, другая адвокатом. Вот только мясником быть никто не пожелал.

Со временем Салман узнал, что его начальник в тот день, когда они с Пилотом вытащили его полумертвого из реки, пострадал не из-за женщины, а из-за молодого мужчины. Он назначил юноше свидание, на которое вместо него явились два его брата с целью убить Карама.

Разносчик Дарвиш тоже числился среди его любовников, и Карам оставил его работать в кафе, после того как они расстались. Однако Дарвиш до сих пор любил Карама. Он был женат и, несмотря на равнодушие к женскому полу, сделал семерых детей.

Салман уже начинал чувствовать симпатию к силачу Бадри и втайне сочувствовал женщинам, которым никогда не достанется эта гора мускулов. Бадри мог не только поднять Салмана одной рукой, но и носить его в зубах. Для этого Салман должен был лечь на пол и напрячься, а Бадри брал его зубами за ремень и поднимал. При этом на затылке атлета набухали жилы толщиной с палец.

Бадри часто захаживал в кафе, но Карам делал вид, что едва знаком с ним. Он подавал ему напитки, шутил, но держался отстраненно. Тем не менее опытный взгляд безошибочно распознал бы в этих двоих любовников. И Дарвиш тоже чувствовал это. Однако его сбивало с толку, что Бадри заходил не каждый день и всегда платил, поэтому Дарвиш был склонен видеть любовника хозяина скорее в полноватом разносчике из кондитерской, который приносил в кафе сладости на продажу. С ним хозяин непристойно шутил, то и дело норовя ущипнуть, обнять или пощекотать.

Бадри был глуповат и религиозен и являл собой олицетворение опасной смеси невежества и фанатичной веры. С Салманом он разговаривал только потому, что того любил Карам.

— Ты единственный христианин, которому я подаю руку, — говорил Бадри. — Если кто-нибудь из нечестивцев случайно забредет в мой салон, я немедленно выставлю его вон. А потом еще прокипячу ножницы и бритвы, чтобы смыть с них запах неверного.

— Голову даю на отсечение — этот человек живет в страхе, — заметила на это Сара. — Если до него доберутся фанатики, сделают из него фарш.

— Много же котлет будет у них в тот день, — отозвался Салман.

Он уже представлял себе, как бородатые фанатики вроде тех, что борются против аморального образа жизни в Дамаске, стоят вокруг огромной мясорубки, в которой исчезает силач Бадри.

— А ты в своем кафе глупеешь день ото дня, — добавила Сара.

Сама она за всю свою жизнь не съела ни кусочка мяса.

Сара первой, задолго до Салмана, заметила, что работа у Карама, кроме хорошего заработка, ничего ему не дает. Свой вердикт она вынесла еще летом 1952 года, в то время как Салман покинул кафе осенью 1955-го. Позже у него сохранились лишь смутные воспоминания обо всем, что имело отношение к Караму и его товарищам. В памяти главные события того времени оказались связаны с Сарой. Их ежедневные занятия продолжались. Теперь она заставляла Салмана пересказывать содержание прочитанных романов и критически комментировать их, учила алгебре, геометрии, биологии, географии, физике и немного французскому языку, на котором разговаривала без акцента.

Позже она блестяще сдала экзамены на аттестат зрелости, два года проучилась на педагогическом факультете, а потом преподавала математику и французский язык в одной элитной школе. Она была востребована и в качестве репетитора в богатых христианских семьях, но взяла только дочь бразильского консула из-за высокой почасовой оплаты. Сара хотела оставить себе достаточно времени для чтения и занятий с Салманом.

Потом она вышла замуж за водителя автобуса, пухлого, лысоватого парня, любившего ее безмерно. Кузина Лейла делала намеки на невзрачность ее жениха и как-то призналась, что сама она втайне мечтает об одном живущем неподалеку актере и замуж выйдет лишь в том случае, если любовь устроит в ее сердце настоящий пожар. Сара немедленно дала ей бесплатный урок жизни.