Уроки Красного Октября - Игорь Фроянов

Ленин окончательно и навсегда разошелся с Парвусом в годы Первой мировой войны. В статье «У последней черты» он писал: «Парвус, показавший себя авантюристом уже в русской революции, опустился теперь в издаваемом им журнальчике «Die Glocke» («Колокол») до… последней черты. Он защищает немецких оппортунистов с невероятно наглым и самодовольным видом. Он сжег все, чему поклонялся; он «забыл» о борьбе революционного и оппортунистического течений и об их истории в международной социал-демократии.

С развязностью уверенного в одобрении буржуазии фельетониста хлопает он по плечу Маркса, «поправляя» его без тени добросовестной и внимательной критики. А какого-то там Энгельса он третирует прямо с презрением. Он защищает пацифистов и интернационалистов в Англии, националистов и ура-патриотов в Германии. Он ругает шовинистами и прихвостнями буржуазии социал-патриотов английских, величая немецких – революционными социал-демократами… Он лижет сапоги Гинденбургу, уверяя читателей, что «немецкий генеральный штаб выступил за революцию в России…»[279]. Публикации парвусовского журнала Ленин назвал «сплошной клоакой немецкого шовинизма», а сам журнал – «органом ренегатства и лакейства в Германии»[280].

Негативное отношение В. И. Ленина к Парвусу венчает ленинская телефонограмма (от 4 февраля 1922 г.) на имя В. М. Молотова и других членов Политбюро:

«Предлагаю назначить следствие по поводу того, кто поместил на днях в газетах телеграмму с изложением писаний Парвуса. По выяснении виновного, предлагаю заведующими этим отделом Роста объявить строгий выговор, непосредственно виновного журналиста прогнать со службы, ибо только круглый дурак или белогвардеец мог превратить наши газеты в орудие рекламы для такого негодяя, как Парвус»[281]. Последовало постановление Политбюро ЦК РКП(б) от 11 марта 1922 г.: «Признать печатание такой телеграммы неуместным, ибо она воспринимается как реклама Парвусу, и обязать редакции партийных и советских газет от печатания таких телеграмм впредь воздерживаться»[282].

Итак, «добрый Парвус» и «негодяй Парвус» – вот начальная и конечная аттестация, данная Лениным Гельфанду-Парвусу. В чем состоит причина подобной решительной перемены отношения вождя революции к «купцу революции»? Она, на наш взгляд, заключается не в том, что Ленин из хитрости или тактических соображений стремился отмежеваться от одиозной личности Парвуса, дабы отвести от себя подозрения в сговоре с ним на почве «немецких денег». Причина в самом Парвусе, в сущности его деятельности. Ленин если не знал, то догадывался, кто такой Парвус, с кем он, помимо немцев, связан, какова его потаенная роль в происходящем. Сейчас мы можем лишь весьма предположительно говорить об этой роли. Однако прежде чем коснуться данной темы, приведем еще некоторые высказывания о Парвусе.

Вот что о нем говорит Троцкий: «Парвус был, несомненно, выдающейся марксистской фигурой конца прошлого и самого начала нынешнего столетия. Он свободно владел методом Маркса, глядел широко, следил за всем существенным на мировой арене, что при выдающейся смелости мысли и мужественном, мускулистом стиле делало его поистине замечательным писателем. Его старые работы приблизили меня к вопросам социальной революции, окончательно превратив для меня завоевание власти пролетариатом из астрономической «конечной» цели в практическую задачу нашего времени. Тем не менее в Парвусе всегда было что-то сумасбродное и ненадежное. Помимо всего прочего этот революционер был одержим совершенно неожиданной мечтой: разбогатеть. И эту мечту он в те годы тоже связывал со своей социально-революционной концепцией»[283]. По поводу участия Парвуса в революции 1905 г. Троцкий замечает: «Несмотря на инициативность и изобретательность его мысли, он совершенно не обнаружил качеств вождя». По мнению Троцкого, «после поражения революции 1905 года для него (Парвуса. – И. Ф.) начинается период упадка. Из Германии он переселяется в Вену, оттуда в Константинополь, где и застигла его мировая война. Она сразу обогатила Парвуса на каких-то военно-торговых операциях. Одновременно он выступает публично, как защитник прогрессивной миссии германского милитаризма, рвет окончательно с левыми и становится одним из вдохновителей крайнего правого крыла немецкой социал-демократии. Незачем говорить, что со времени войны я порвал с ним не только политические, но и личные отношения»[284].

Значительно менее именитый, чем Троцкий, социал-демократический публицист Е. Смирнов (Гуревич) так отзывался о Парвусе: «Во время революции 1905 года Парвус в течение своей кратковременной деятельности в Петербурге обнаружил некоторую склонность к политическим авантюрам, и многие из нас, его товарищей, с тех пор относились к нему с некоторой осторожностью»[285].

Один из лидеров «Бунда» А. Литвак со ссылкой на К. Радека говорил о Парвусе как о человеке очень способном, «но распущенном, нечистым на руку и нечестным с женщинами»[286].

Шуб считает Парвуса легендарной личностью, но вместе с тем отмечает его страсть к деньгам и неразборчивость в средствах. Под влиянием этих низменных качеств Парвус «сделался платным агентом германского правительства»[287].