Обреченные невесты - Тед Деккер

Вместо ответа Ким пинцетом извлекла окровавленный шарик бумаги двухдюймовой толщины.

— Здесь развернуть можно?

Ким осторожно разгладила записку, стараясь не стереть невидимые буквы, хотя оба понимали, что ничего из нее не извлекут.

Ким стоически зачитала послание:

— «Берегите любимых. Ведь я могу убить всех красавиц. Я умнее вас. Благослови меня, Отче, ибо я и впредь буду грешить».

— Все?

— Все. — Ким посмотрела на Брэда. — Это личное послание?

— Нет, насколько я понимаю…

Невозможно представить, что убийца — кто-то из его прошлого, явившийся теперь отомстить. Просто ему стало известно, кто расследует дело, вот он и решил поиграть. Подзадоривает.

«Берегите любимых. Ведь я могу убить всех красавиц».

— Что-нибудь еще?

— Нет, все то же. — Ким положила записку в мешочек для вещественных доказательств и распрямилась. — Молочная кислота накапливается, есть трупное окоченение, но, пожалуй, не более десятичасовой давности. Тело еще сохраняет некоторую гибкость. Я бы сказала, смерть наступила прошлой ночью.

— Через четыре дня после предыдущей.

— Четыре дня. На виске глубокая царапина, которую она всячески старалась укрыть. По виду — либо сама ударилась головой, либо он ударил ее.

— Нет, ранить ее он бы не решился. Она нужна ему неприкосновенной. Ладно, займись телом и местом преступления. Если появится что-нибудь новое, дай знать. Я на связи.

— Ладно.

Брэд вышел из сарая и набрал по мобильному Элисон Джонсон. Она явно была занята с кем-то из обитателей, и ему пришлось проявить настойчивость, чтобы оторвать ее от дела.

— Да, офицер, добрый день. Ну что, нашли своего типа?

— Нет. Он убил очередную девушку. Она висит на стене сарая, прямо за моей спиной.

На линии наступило недолгое молчание. Элисон тяжело вздохнула.

— Мисс Джонсон, мне хотелось бы еще раз поговорить с одним из ваших обитателей. Если не возражаете, конечно.

— Нет, не возражаю. Повторяю, Рауди — человек куда более серьезный, чем можно судить по его поведению.

— Вообще-то я хотел пообщаться с Райской Птичкой.

— Ах вот как? Не с Рауди?

— Нет. Меня интересует Птичка, если вы не против.

— Голос призраков?

— Нет. Голос печенки. Так как, можно это устроить?

— Конечно.

— Очень хорошо. Буду у вас через час. Да, и вот еще что, мисс Джонсон…

— Да?

— Желательно поговорить с Птичкой наедине.

— А вот тут могут возникнуть трудности. Помните, я предупреждала, что наедине с мужчинами она начинает нервничать.

— Помню. Вы можете оставаться поблизости, но мне на самом деле хотелось бы поговорить с ней так, чтобы… никто не мешал. Если это невозможно, что ж, отнесусь с пониманием.

Элисон заколебалась.

— Ладно, посмотрим, что можно сделать.

Цветик закончила работу: высокий куст превратился в изваяние Брэда, но присутствия творца в нем не ощущалось. Тем не менее на удивление точное портретное сходство заставило его на секунду остановиться. Он представил, на что Цветик способна, будь в ее руках глина или камень. Она и впрямь талантлива.

В приемной его встретил мужчина в брюках из шотландки.

— Вы из ФБР? — поинтересовался он. На месте носа у мужчины был клюв, но глаза постоянно мигали, что придавало ему вид скорее забавный, нежели высокомерный.

— Да. — Брэд ответил рукопожатием.

— Джонатан Брайс. Элисон ждет вас, пошли.

Он повел Брэда в глубь территории, где мощные клены раскинули свои ветви над тихой безлюдной лужайкой возле массивного северного крыла главного здания центра, где недавно Брэд общался с Рауди и остальными.

Что за истории, что за тайны, что за навязчивые комплексы скрываются за кирпичными стенами? Здесь царят мир и покой, но как же обитатели центра далеки от буден! Мир душевнобольных. Одаренных.

У него похолодела спина.

— Вы здесь работаете?

— Я медбрат, — ответил Брайс. — В основном лекарствами занимаюсь.

— А я думал, ЦБР лекарств избегает.

— Так оно и есть. Но иногда ничего лучше не придумаешь.

— Словом, вы просто даете их меньше, чем другие.

— Ну да. — Джонатан свернул на боковую дорожку и помахал двум женщинам на скамейке, с откровенным интересом посматривающим на них. Они помахали в ответ и дружно расплылись в широкой улыбке. — Близняшки по линии Большой Медведицы. Это целая история.

— Не сомневаюсь. А почему вы в отличие от других предпочитаете избегать лекарств?

— Представьте, некто сломал ногу. Мы знаем, как срастить кости, а дальше уж тело само о себе позаботится. Но душевное заболевание все еще во многом тайна. — Глаза у него засверкали. — Прежде всего нельзя точно сказать, где кончается дарование и начинается болезнь. Уже это трудность. Но даже когда можно поставить диагноз, например «острый маниакальный психоз», никто не знает, как «срастить кости». Мы понятия не имеем, как восстановить порядок в сознании, не можем зафиксировать место поражения, и все, что остается, — облегчить боль, понимаете?

— Иными словами, вы лечите симптомы, а не болезнь.

— Именно. Образно говоря, даем аспирин, в то время как большинство психиатров прописывает транквилизаторы.

— И для пациентов это лучше.

— Помилуйте. Вы знаете, как действуют эти медикаменты?

— В общем, нет.

— Лекарств против психических заболеваний, вопреки прежним убеждениям, просто не существует. Так называемые чудесные таблетки против психозов вроде «Абилифай» понижают уровень серотонина и допамина в коре головного мозга, что подавляет такие симптомы, как галлюцинации. Но при этом возникает целый ряд сопутствующих эффектов, которые многим пациентам, не всем, заметьте, кажутся непереносимыми.

— Однако самочувствие их остается стабильным. Им лучше.

— Смотря что вы имеете в виду под стабильностью. Да и все индивидуально. Кому-то медикаменты жизнь спасают, кому-то подрывают здоровье. Согласно недавнему масштабному исследованию из полутора тысяч шизофреников только двадцать пять процентов справились с побочными эффектами длительного медикаментозного лечения.

— Что за побочные эффекты?

— Их много, все не перечислишь. Апоплексия, ожирение, проблемы с сердцем, гастрит и другие желудочные заболевания, сексуальная дисфункция, появление волосяного покрова на лице, сыпь, ослабление зрения… — Собеседник Брэда словно медицинский словарь цитировал и не собирался останавливаться. — Но худшее — это возникновение психических нарушений, что случается довольно часто. Токсический психоз, утрата ориентации, галлюцинации, депрессии. Дело в том, что нейролептики подавляют умственную деятельность точно так же, как сон подавляет энергию и активность. Но жить-то надо. Жизнь не проспишь. — Он указал на стеклянную дверь. — Сюда, пожалуйста.