Подсказчик - Донато Карризи

— Госпожа Берман, должно быть, все это очень утомительно. Мы сожалеем, что пришли к вам в такой ранний час.

— Не беспокойтесь, я уже привыкла рано вставать.

— Нам необходимо подробнее изучить вашего мужа еще и потому, что, узнав его поближе, мы сможем установить, насколько он в действительности виновен. Ведь в этом деле, как я полагаю, остается еще много темных пятен. Расскажите нам о нем…

Ни один мускул не дрогнул на лице Вероники, только взгляд стал несколько напряженнее.

— Мы познакомились с Александром во время учебы в лицее. Он был старше меня на два года и играл в школьной хоккейной команде. Нельзя сказать, что он был великим игроком, но все его очень любили. Одна моя подруга посещала все игры с его участием, вот так мы и познакомились. У нас сложились обычные дружеские отношения, правда, мы общались только в рамках компании: тогда между нами еще ничего не было, да мы даже не думали о том, что нас сможет объединить что-то еще. На самом деле, полагаю, что он даже не представлял себе меня в таком качестве… Ну, я имею в виду, в роли своей вероятной невесты. Да и я тоже.

— Это произошло позже…

— Да, что тут удивительного? После окончания лицея его следы затерялись, и долгие годы мы не виделись. От наших общих знакомых я узнала, что он учился в университете. Затем в один прекрасный день он вновь объявился в моей жизни: он позвонил мне, сказав, что случайно нашел мой номер телефона в записной книжке. Позже от наших общих знакомых я узнала, что, едва Александр вернулся домой после окончания учебы, он стал наводить справки обо мне и о том, как сложилась моя жизнь…

Слушая рассказ женщины, Горан испытывал ощущение, что Вероника Берман не просто ностальгирует по прошлому: ее повествование имеет определенную цель. Она словно намеренно ведет их к тому месту, удаленному во времени, где они должны отыскать то, за чем пришли.

— С тех пор вы и стали встречаться… — подытожила Мила.

И Горан с удовлетворением заметил, что его спутница, следуя указаниям Бориса, решила не обращаться к Веронике с вопросами, а предлагать фразы, которыми та и завершала свои ответы, таким образом их общение становилось больше похожим на беседу, чем на допрос.

— С тех пор мы и начали встречаться, — повторила за девушкой Вероника. — Александр стал настойчиво за мной ухаживать, уговаривал меня выйти за него замуж. И я наконец сдалась.

Горан сосредоточился на этой последней фразе. Она прозвучала вскользь, словно надменная ложь, наспех вставленная в речь, в надежде на то, что пройдет незамеченной. И ему на память снова пришла деталь, на которую он обратил внимание, впервые увидев эту женщину: Вероника далеко не красавица и, вероятно, никогда ею не была. Посредственная внешность, лишенная всякой напыщенности. В то время как Александр Берман был очень интересным мужчиной. Голубоглазый, с улыбкой человека, уверенного в неотразимости своего обаяния. Криминолог с трудом мог поверить в то, что такому красавцу потребовалось столько усилий, чтобы убедить Веронику вступить в брак.

В этот момент Мила решила перейти к сути их беседы:

— Но с недавних пор ваши взаимоотношения стали портиться…

Вероника умолкла. Горану это молчание показалось настолько долгим, что он подумал даже, что Мила чересчур рано закинула удочку.

— У нас были проблемы, — призналась наконец женщина.

— В прошлом вы уже пытались завести детей…

— Некоторое время назад я проходила гормональную терапию. Потом мы испробовали даже искусственное оплодотворение.

— Представляю, как вам хотелось иметь ребенка…

— На этом больше настаивал Александр.

Вероника произнесла эту фразу словно обороняясь — верный признак того, что это явилось главной причиной большинства разногласий между супругами.

Вот они и приблизились к цели разговора. Горан был доволен. Он выбрал Милу для разговора с женой Бермана, потому что считал, что именно присутствие женщины будет идеальным образом способствовать установлению уз солидарности и воспрепятствует возможному сопротивлению со стороны Вероники. Безусловно, он мог выбрать для этого Розу, а также не задевать профессиональных чувств Бориса. Но Мила показалась ему более подходящей для этой роли, и криминолог не ошибся.

Девушка-полицейский потянулась к столику, стоявшему между диваном и креслом, на котором сидела Вероника Берман, чтобы поставить свою чашку с кофе.

Это был способ незаметно для женщины обменяться взглядом с Гораном. Тот слегка кивнул: это означало, что надо переходить к самому главному.

— Госпожа Берман, почему ваш муж в сообщении автоответчика просил у вас прощения?

Вероника отвела взгляд, пытаясь скрыть набежавшую слезу, прорывавшую преграду, выстроенную на пути ее эмоций.

— Госпожа Берман, вы можете нам доверять. Я буду предельно откровенна с вами: никакой полицейский, прокурор либо судья никогда не сможет заставить вас ответить на этот вопрос, потому что этот факт напрямую не касается расследования. Но для нас очень важно это знать, потому что ваш муж может быть также и невиновен…

Услышав последнее сказанное ею слово, Вероника Берман обернулась к Миле:

— Невиновен? Александр никого не убивал… Но это не значит, что на нем нет вины.

Женщина произнесла эти слова с такой неистовой яростью, что изменился даже ее голос. Горан был убежден, что она ждала этого вопроса. Это стало ясно и Миле: Вероника Берман ждала, что ее об этом спросят. Она ждала их прихода, их вопросов, замаскированных под безобидные, вставляемые то тут, то там в разговор реплики. Следователи полагали, что именно они направляют беседу в нужное русло, но женщина заранее приготовила свою речь, чтобы заставить их точно пристать к этому причалу. Ей нужно было перед кем-то высказаться.

— Я подозревала, что у Александра была любовница. Каждая жена всегда принимает в расчет подобную вероятность и в этот самый момент решает, сможет ли простить мужа. Но рано или поздно жене хочется знать обо всем с абсолютной уверенностью. И именно поэтому в один прекрасный день она начинает рыться в его вещах. Я не знала точно, что нужно искать, и даже не могла предвидеть собственную реакцию на случай, если мои опасения подтвердятся.

— И что вы обнаружили?

— Подтверждение: Александр скрывал от меня электронную записную книжку, похожую на ту, которую обычно использовал в работе. Для чего нужно иметь две одинаковые книжки, как не для того, чтобы пользоваться одной, скрывая при этом другую? Так я узнала имя его любовницы: он указал все свидания с ней! Я потребовала объяснений; он все отрицал, при этом вторая электронная книжка тут же исчезла. Но я не отступилась — проследовала за ним до самого дома этой женщины, этого жалкого пристанища разврата. Однако я не отважилась пойти дальше. Остановилась перед дверью. На самом деле мне не хотелось даже видеть ее.

«В этом ли заключался постыдный секрет Александра Бермана? — задавался вопросом Горан. — Любовница? И мы мучились из-за такого пустяка?»