Билет в ад - Лоран Ботти

— Нам подкинули работенку…

— Это шеф звонил?

— Нет, мой источник. Нам нужно ехать… — Он посмотрел на часы, которые показывали почти восемь утра, и добавил: — Прямо сейчас.

Орели села на постели, и соскользнувшая простыня открыла ее соблазнительные груди с затвердевшими от утреннего холода сосками.

— Куда ехать?

— К нему. В смысле, к Тевеннену.

Шелковые портьеры, пестрые ковры и альковы в стиле рококо окружали три небольших подиума, в центре каждого из которых возвышался металлический шест. По ночам это место начинало жить своей особой жизнью — тайной, запретной — в мерцающих бликах приглушенного янтарного света. Но в этот утренний час здесь горели лишь тусклые неоновые лампы, разоблачая всю фальшь показной роскоши: ветхие дырявые портьеры, потертые ковры, потускневшие краски…

Ничто не может быть более жалким, чем ночное заведение при беспощадном свете дня. Зная об этом, Вдова почти никогда не приходила сюда до наступления темноты и уходила задолго до закрытия. Это место слишком напоминало ей ее саму. Утренний свет был враждебен им обоим.

Однако в это утро Клео, охваченная лихорадочным нетерпением, прибыла в «Эль Паласио» с первым лучом солнца. Она пересекла главный зал, сморщив нос от запаха прокисшего пива (странно, но после того, как в клубе было запрещено курить, внутри стало вонять еще хуже, чем раньше, — очевидно, теперь флюиды похоти, которые источали посетители, приходившие на «эротические шоу», уже ничто не могло перебить) и почти не обратив внимания на хрупкую китаянку уборщицу с чересчур большой для нее шваброй в руках. Впрочем, была ли эта азиатка и в самом деле китаянкой?.. Клео этого не знала и не хотела знать. Она даже не могла вспомнить, видела ли ее тут раньше. Мир обслуживающего персонала располагался в другом измерении, где царила бедность, и Клео испытывала перед ним неподдельный ужас.

В самом дальнем углу, за занавеской, располагалась неприметная дверца с табличкой «Только для персонала». Вдова толкнула ее, прошла по небольшому коридору, устланному красной потертой дорожкой, миновала раздевалку танцовщиц и, наконец, вошла в свой кабинет, единственное приличное помещение во всем клубе, с огромным зеркалом, хрустальной люстрой и глубоким честерфилдовским диваном. В углу стоял массивный письменный стол, на нем — телефон и два небольших монитора, один их которых был связан с камерой видеонаблюдения над баром, другой — с камерой над центральным подиумом. Вместо того чтобы включить мониторы (какой смысл наблюдать за уборщицей?), Клео включила радиоприемник — …итак, «Бенабар»! Что же это за альбом с таким по меньшей мере странным названием?.. Что вы хотели этим сказать? — и, не дожидаясь ответа певца, подошла к висевшему на стене гобелену и приподняла его. В нише за гобеленом располагался сейф.

Она не слишком заботилась о том, чтобы его прятать — во всяком случае, при мало-мальски добросовестном обыске любой коп его обнаружил бы, — поскольку не держала в нем ничего особо ценного. Ей просто нужно было создать иллюзию, что нечто ценное здесь есть. На самом же деле весь компромат, находившийся в ее распоряжении: письма, документы, счета, фотографии тех или иных известных личностей в весьма… пикантных ситуациях, — все это хранилось в других местах, и было спрятано очень надежно. Здешний же сейф существовал скорее для отвода глаз. Кроме того, он был свидетельством ее странной, иррациональной привязанности к этому месту — ее первому ночному клубу, который она приобрела в собственность на совершенно законных основаниях.

Клео набрала код и открыла дверцу. На полках лежали пачки денег, документы на заведение и огромный фотоальбом. Его она и вытащила, после чего вернулась к столу.

Альбом был полон фотографий. Лица и обнаженные тела. Танцовщицы клуба.

Стараясь сдержать нетерпение, Вдова нарочито медленно переворачивала страницы. Десятки женщин — высокие, маленькие, брюнетки, блондинки, рыжие…

Она хранила всё — во всяком случае, фотографии, паспортные данные и отпечатки пальцев всех своих служащих. Это было нечто вроде мании: Клео ди Паскуале — ни мужчина, ни женщина — хотела иметь свой собственный тайный бестиарий. К тому же в практическом плане такая архивация была полезна — всегда можно было откупиться от полицейских, подсыпав им несколько крошек информации. Такой возможности она никогда не упускала.

«Итак, кто именно вас интересует? Жанна Мальду?.. Сандрина Эрло?.. Клара Карлун?..» — говорила она, листая альбом. От обилия обнаженной женской плоти у полицейских обычно отвисала челюсть. Эти фотографии были для Вдовы примерно тем же, чем для энтомолога — драгоценная коллекция редких бабочек.

И вот на странице под номером четырнадцать она обнаружила то, что искала, — фотографию жены Тевеннена. В те времена, несколько лет назад, та была еще более худенькой, чем на фотографии, которую Клео забрала из дома этого жирного борова, почти тощей, несмотря на упругую грудь и плавные и в то же время четкие изгибы тела, характерные для профессиональных танцовщиц. И конечно, тогда эта женщина была моложе. Хотя «моложе», подумала Клео, это не совсем удачное слово — правильнее было бы сказать «свежее». Она не выглядела еще такой… обреченной. Хотя, взяв лупу и вглядевшись в фотографию внимательнее, Вдова поняла, что уже тогда в глазах ее танцовщицы сквозило ощущение безысходности, отчего они казались потухшими.

Клео понемногу вспоминала ту историю… Она никогда не забывала людей, с которыми пересекалась по жизни, и сейчас ей просто нужно было слегка освежить память. В те времена она уже редко наведывалась в «Эль Паласио» — бизнес был налажен, клуб регулярно приносил не слишком большой, но все же приличный доход, так что заниматься им вплотную не было необходимости. Но несмотря на это, она обратила внимание на одну из новых «девочек», сильно отличавшуюся от других природной грацией, горделивой посадкой головы, поведением, в котором не было ни малейшего оттенка вульгарности, столь характерной для этой среды, умом, манерами и лексиконом. Сдержанная, элегантная… и, как следствие всего этого, не слишком полезная для заведения, в которое мужчины приходят в поисках сочных курочек, а не таких вот небесных голубиц.

Клео вспомнила, что даже подумывала ее уволить. Но, уже собираясь поручить Ольге, управляющей клубом, это сделать, она вдруг засомневалась и решила вначале просмотреть досье своей служащей. Молодая женщина была одинока и имела малолетнего сына. Стало быть, пришла на эту работу, просто чтобы прокормиться… Она была ошибкой кастинга, так же как сама Клео была ошибкой природы. Что, в конечном счете, и спасло танцовщицу от увольнения — на миг Вдова ощутила какое-то смутное тайное родство с этой женщиной, которой нечего было делать в ночном клубе… как, впрочем, и самой Клео.

Она не стала выгонять танцовщицу, но при этом ничуть не удивилась, когда буквально на следующий день та сама попросила об увольнении. Позже Вдова краем уха услышала историю о том, как один из клиентов пытался ее изнасиловать. Но Клео знала, что девушки в таких заведениях склонны многое преувеличивать, в том числе и опасности своей жизни, и то отвращение, которые якобы вызывали у них клиенты, да и вообще вся мужская часть населения Земли.