Билет в ад - Лоран Ботти

…тело!

…легкое и гибкое…

…совсем как у той…

Она вздрогнула и пару раз моргнула. Густые ресницы взлетали, как крылья бабочки.

Неужели и впрямь?.. Такое совпадение!..

Она неподвижно простояла минуту или две, чувствуя, как кровь гулко стучит в висках от этого неожиданного озарения. Так оно и есть… Понадобилось лишь освежить в памяти некоторые эпизоды из прошлого, смахнуть с них пыль… Да, вот именно: смахнуть пыль.

Очевидность предстала перед ней во всей полноте. Теперь Клео знала. Она знала все.

Знала, кто была эта женщина на фотографии.

Знала, как ее найти.

Озарение… Благая весть…

И одновременно — доказательство того, что случайных совпадений не бывает. Стало быть, всего через пару дней она узнает, какой секрет таят в себе эти странные цифры. Ибо палец Тевеннена, устремленный на скомканный клочок бумаги, был не чем иным, как перстом божьим. И на сей раз сам Бог решил указать ей путь.

Тома Миньоль не открывал глаз от окон квартиры на последнем этаже дома — типично буржуазного здания, выстроенного из огромных тесаных камней и украшенного по фасаду лепниной и полукруглыми балкончиками.

Вдова вернулась домой.

Орели Дюбар, сидевшая в машине рядом с ним, наблюдала за входом, ожидая, не объявится ли Тевеннен, если вдруг Вдова вызвала его к себе. Хотя это было почти полностью исключено: Вдова никогда не вела деловых переговоров в своих апартаментах. Даже гостей принимала редко. Как будто порог ее квартиры был границей, которую нельзя было пересекать посторонним, могущим нарушить респектабельность окружающей обстановки. Ее дом был ее крепостью. Или секретным садом, если воспользоваться не английской, а французской аналогией…

Скорее всего, случилось что-то непредвиденное. Так или иначе, Жамель должен об этом знать. Тома на мгновение заколебался, не стоит ли ему проследить за «мерседесом», в котором уехал кузен после того, как привез Вдову домой, но потом решил, что если Жамель захочет объясниться, то у них еще будет время встретиться.

А пока не было ничего нового. Мысленно Тома упрекал себя в том, что ввязался в такое серьезное дело почти без всякой подготовки, заручившись поддержкой одного-единственного союзника, пусть даже и родственника. Почва, на которую он ступил, оказалась слишком зыбкой. Слежка за Вдовой ничего не дала: та действительно ездила к Тевеннену, но провела в его доме не больше двух минут.

— Вот не везет! — произнесла Орели, словно откликаясь на его мысли. — Никого похожего на Тевеннена…

Тома взглянул на часы на приборной доске машины. Оказалось, они с напарницей торчали тут уже час. Он взял рацию:

— Коньо, что там у вас?

— Они вдвоем с мальчишкой остановились в доме недалеко от площади Республики, — донеслось сквозь треск помех. — Минут сорок назад. Время позднее, так что, скорее всего, они там и заночуют. Не потащит же она ребенка куда-то еще среди ночи…

Тома машинально кивнул. До сих пор его расследование никаким боком не касалось Шарли, сожительницы Тевеннена. Случаен ли ее отъезд? Именно сегодня вечером?..

Он попытался собраться с мыслями, чувствуя, что в голове у него полный бардак, как на арабском рынке.

— А здоровяк так и не объявился, — снова донеслось из рации. — Как в воду канул.

— Даже если бы и объявился, что с того? — вмешалась Орели. — Так или иначе, Вдова уже дома. Судя по всему, они решили перенести дело на другой день. Если у них вообще было какое-то дело… — добавила она, явно выражая сомнение в надежности «источника» Тома.

Последний был вынужден с сожалением признать, что она права.

— Все, отбой, — объявил он по рации. — Что бы там ни случилось, у нас нет повода брать его сегодня вечером.

В полусумраке автомобильного салона он разглядел довольную улыбку на лице Орели.

Молча, стиснув зубы, Тома включил зажигание и поехал в сторону площади Бастилии, чтобы отвезти Орели домой. Его продолжали терзать вопросы, на которые не было ответов: что произошло? почему Вдова вломилась в дом Тевеннена, вопреки самой элементарной предосторожности? куда все подевались из этого дома сегодня вечером? Свет в окнах так и не зажегся…

И самое главное: где сейчас Тевеннен?

Именно в этот момент Орели Дюбар, до того сидевшая молча и даже, кажется, дремавшая, слегка повернула голову и произнесла успокаивающим, почти материнским тоном:

— Не беспокойся. Рано или поздно мы его схватим. Это только вопрос времени…

Но Тома отнюдь не был в этом уверен: поимка Тевеннена с сегодняшнего дня только осложнялась.

От внезапного чувства одиночества у него сжалось сердце. Был ли тому причиной ледяной холод парижской зимней ночи, от которого попрятались с улиц даже бомжи? Или слабый мертвенный свет покрытых инеем фонарей? Или груз слишком больших амбиций, оказавшийся ему не по силам? Или нетерпимость к одной только мысли о поражении?..

Тома не знал. Он был не из тех, кто слишком трепетно относится к своим эмоциям. Он даже не считал себя человеком, способным их испытывать.

И однако в этот вечер ему так сильно захотелось теплоты, уюта, нежности, утешения, что внезапно он почувствовал себя уязвимым и беззащитным, как голый человек среди ледяной пустыни.

Именно поэтому он, вопреки элементарным правилам субординации, не убрал руку с переключателя скоростей, когда ее неожиданно накрыла ладонь Орели.

Брижитт тщетно пыталась заснуть: встреча со старой подругой, рассказ Шарли и особенно то, о чем она умолчала, не давали ей покоя с момента отъезда матери и сына. Однако сильнее всего ее беспокоила их ближайшая участь.

Прежде Брижитт еще никогда не видела подругу в таком состоянии. Даже когда Шарли сбежала из клиники, куда поместила ее мать на принудительное лечение от наркозависимости, и среди ночи объявилась в доме Брижитт вместе с Фабианом, отцом Давида, она выглядела менее отчаявшейся и потерянной, чем сейчас.

Впрочем, и было отчего: на сей раз ей предстояло скрываться не от матери. Если она на самом деле убила копа (и, вопреки всему, Брижитт ощущала горькое удовлетворение, зная, что он уже не сможет ей навредить), то ее будет разыскивать, без преувеличения, вся полиция Франции. И к тому же еще Давид… Он выглядел так… странно. Не то чтобы он казался потрясенным, но, в каком-то смысле, был таким же, как и его мать: потерянным, словно отсутствующим… как будто на грани обморока. Шарли хоть отдавала себе в этом отчет?..

И вдруг, словно в ответ на этот последний вопрос, Брижитт услышала тихий щелчок замка входной двери.

Эдуар решил вернуться?.. Все-таки он душка… Славный парень и замечательный любовник, всегда восхищавшийся ее округлостями. Однако Брижитт уже сожалела о том, что дала ему запасные ключи. Вот так всегда: начинается с безобидной зубной щетки, в одно прекрасное утро обнаруживающейся в вашей ванной комнате, а заканчивается внезапным появлением среди ночи, несмотря на предупреждение о «важном семейном деле»!