Цена обольщения - Лесия Корнуолл

Сегодня ей как никогда требовалось прежнее спокойствие.

По мере того как экипаж приближался к роскошному, похожему на дворец дому Шарлотты, нервы Эвелин натягивались точно струны. Сегодня в доме ее сестры соберутся сливки общества. Эвелин оставалось лишь надеяться, что они будут слишком увлечены разглядыванием нарядов друг друга и не обратят внимания на нее. Теперь общество наверняка смакует новые скандалы и сплетни.

Экипаж остановился в галерее, освещенной множеством факелов, и Эвелин подождала, пока Сэм откроет дверцу.

Готовясь выйти на улицу, Эвелин натянула на лицо улыбку.

Она поднимется по величественной лестнице Сомерсон-Хауса, подаст дворецкому приглашение и услышит, как объявляют ее имя.

Затем отыщет в толпе одну из своих сестер и направится к ней с высоко поднятой головой.

Гул пронесется по толпе гостей при звуке имени Реншо, но Эвелин не станет обращать внимания на шепот и повернутые к ней спины.

Эвелин ощутила приступ гнева. Филипп не только предатель, но и настоящий трус, раз оставил ее наедине с позором. Но она будет смелой, как Сэм. А ведь ему довелось увидеть все ужасы войны.

У Эвелин была своя война, и она намеревалась открыто смотреть в лицо врагам и выйти из боя победительницей.

Сэм распахнул дверцу и опустил ступеньку. Эвелин оперлась на протянутую ей руку и сошла на землю.

— Вы очень красивы сегодня, миледи, — тихо произнес он. — Когда остальные леди увидят вас, зеленый станет цветом сезона.

Сэм сжал руку Эвелин, прежде чем выпустить ее из своей и поклониться.

Эвелин удивленно посмотрела на склоненную голову лакея. Господи, неужели она действительно так нервничает, что он счел своим долгом приободрить ее? В животе Эвелин порхали бабочки, но она гордо вздернула подбородок и начала подниматься по ступеням с изящной улыбкой на устах, словно ей нечего было опасаться.

Адам Уэстлейк разглядывал гостей Сомерсона, вычленяя из них тех, кто ему знаком. Это была своего рода игра, которой он развлекал себя на подобного рода скучных мероприятиях. Он знал почти всех присутствующих. Кого-то по имени, кого-то в лицо, а кого-то по слухам. На некоторых из гостей Уэстлейк составил толстые досье, подмечая все, начиная с мелких просчетов, заканчивая настоящими преступлениями. Лицо Уэстлейка оставалось бесстрастным, когда он встречался взглядом с кем-то из знакомых и мысленно перечислял их грехи.

Марианна взяла мужа под руку и наклонилась к самому его уху.

— Какое столпотворение! Должно быть, здесь не меньше двух сотен людей!

— Я бы сказал, больше, — пробормотал Адам.

— Посмотри, Эвелин приехала. Очень смело с ее стороны! — едва не задохнулась Марианна. — О Боже, она не надела желтое!

— Равно как и ты, — заметил Адам, не сводя взгляда с Эвелин Реншо.

Папка с ее именем была почти пуста, но, вполне возможно, эта женщина хранит множество тайн. А вот сколько именно, будет зависеть от того, что удастся раскопать Синджону Радерфорду. На безмятежном лице Эвелин Реншо не было и намека на то, что она каким-то образом замешана в предательстве. Она держала голову высоко, грациозно ступала по полу и совершенно не испытывала чувства вины, ловя на себе косые взгляды завзятых лондонских сплетниц. К своему удивлению, Уэстлейк испытал нечто похожее на восхищение.

Марианна провела рукой по подолу своего бледно-голубого платья.

— Я купила это платье, так как ты сказал, что любишь голубой цвет!

— Действительно люблю, — ответил Адам, отрывая взгляд от Эвелин. — Но зачем упоминать о том, что Эвелин Реншо не последовала последнему веянию моды, когда ты грешна тем же?

Глаза Марианны мгновенно вспыхнули огнем в ответ на шутливый упрек, и сердце Уэстлейка тотчас же наполнилось нежностью. Это шутливое подначивание между супругами уже давно превратилось в своеобразную игру, призванную пробудить к жизни дремлющую в груди Марианны страсть. Она заставит мужа расплатиться за свои слова позже, и он с радостью будет плясать под ее дудку всю ночь напролет. Уэстлейк улыбнулся, предвкушая, как окажется с ней наедине. Марианна отлично поняла горящий в глазах мужа посыл и, зардевшись, отвела взгляд.

Однако уже в следующее мгновение ее лицо вспыхнуло негодованием.

— Ты только взгляни на леди Далримпл! Ужасно грубо с ее стороны смотреть на Эвелин подобным образом! Ведь она не сделала ничего дурного! А миссис Кокс? Я недавно узнала, что она…

Адам сжал руку жены с просьбой замолчать, но Марианна лишь вздохнула, когда ее внимание переключилось на кого-то другого.

— Майор Крейтон улыбается Эвелин. Какой же он галантный!

Сдвинув брови, Уэстлейк посмотрел на алый мундир майора. Золотые галуны блестели в унисон с желтыми нарядами дам, только вот майор совсем не заслуживал того, чтобы находиться на балу, тем более щеголять мундиром, который он обесчестил.

К сожалению, не так-то просто обвинить в чем бы то ни было столь известного человека. Особенно того, кто выставляет себя героем войны, поймавшим предателя с поличным. Адам с трудом удержался, чтобы не нахмуриться. Если Радерфорд докажет свою невиновность, Уэстлейк с удовольствием отправит майора на виселицу прямо в его роскошном мундире.

Эвелин одарила майора теплой обворожительной улыбкой, какую Уэстлейк уже видел, когда встретил их двоих на прогулке в парке. Он с трудом подавил мрачную улыбку. Написанная на лице бедного Радерфорда ярость была почти комичной.

Несмотря на то что в парке они весьма дружески беседовали, теперь леди Эвелин обменялась с майором всего парой слов, прежде чем пойти дальше. Она окунулась в море желтых нарядов приглашенных на бал леди, чьи кислые мины как нельзя кстати соответствовали цвету их туалетов. Эвелин же выглядела так, будто тонет в миске с гороховой кашей, но делала она это с достойной восхищения элегантностью.

— Прошу прощения, милорд. Вам просили передать записку.

Адам развернулся к дворецкому Сомерсона, державшему в руках серебряный поднос с лежащим на нем листком бумаги. Уэстлейк быстро оглядел зал в поисках наблюдающего за ним человека, приславшего записку, но никого не увидел. Взяв записку с подноса, он отпустил слугу кивком головы.

— Кто это прислал? — тут же спросила Марианна.

— Мне необходимо прочесть ее, чтобы узнать это, — ответил Адам.

Он ждал, что жена отойдет и даст ему возможность узнать содержание записки, но Марианна была самой любопытной женщиной на земле. Она перегнулась через плечо мужа, готовясь читать вместе с ним. Уэстлейку ничего не оставалось, кроме как развернуть сложенный вчетверо листок бумаги. Ведь отказ показать записку вызовет подозрения.

«Встретьтесь со мной у задних ворот перед ужином».

Марианна заметно напряглась, и сердце Уэстлейка упало. Записку мог написать кто угодно, и означать она могла все, что угодно.