Китаец. Незримая война - Евгений Колесов

Плавно подъехавшая машина прервала мои размышления. Через открытое окно пассажирского сиденья я увидел Минина, который коротким взмахом велел садиться. Я залез на заднее сиденье. Мы поздоровались с Мининым.

— Знакомься, — сказал он, показывая на водителя.

— Алексей, — протянул я руку.

— Иванов Глеб Глебыч, — отозвался рулевой.

На его «рад» ответил — «взаимно».

Я устроился на заднем сиденье, рассевшись по центру, чтобы было одинаково удобно слушать и видеть обоих собеседников. Машина понеслась легко и быстро, словно это ее ждала расчудесная банька.

— Что нового, Глеб Глебыч? Как говорят в Одессе: где у нас случилось? — обратился я к Глебычу, как к старому другу.

— Да все одно и то же: «Бла-бла-бла-Путин, бла-бла-бла-Путин…» Везде преобладает политико-юмористический контент для домохозяек и даунов старше 35 лет. Потому те, кто моложе, ящик не смотрят, — выдал бодрым поставленным командным голосом наш водитель-политолог. — Какого-то губера за ноздри фэйсы взяли, слышали?

Глебыч, сразу бросилось в глаза, слов не подбирал, говорил по-народному.

— Так это давно уже было, позавчера, я же вас спрашиваю про сегодня, — рассмеялся я. — С коррупцией борются, правильно делают, — на последних словах Минин вместе с Ивановым рассмеялись.

— Алексей, самая чудовищная коррупция и денежные махинации не среди чиновников, а в банке под вывеской «Центральный Банк Российской Федерации».

— Что это значит? — удивился я, сделав вид, что не в курсе истории.

Следуя классическому правилу Глеба Жиглова из «Место встречи изменить нельзя», хочешь разговорить собеседника выведи разговор «о нем самом», я и задал такой вопрос, который был близок Глебычу, чтобы собеседник «вдохнул полной грудью».

— История этого адского преступления под названием «ЦБ России» — назовем его так — началась в далеком 1989 году, когда выпивоха Борька Ельцин побывал в США, где как бы, — он приготовил пальцы, чтобы с красноречием артиста показать «кавычки», и с ехидством и ненавистью продолжил, — «случайно», — сделал он снова характерный жест, — встретился со старшим Бушем. Между прочим, активным деятелем тайного общества «Череп и кости». А после посетил лицедея Рейгана в больнице и отметился на встрече в «Рокфеллер-клубе», прямо на Манхэттене. Была пошагово согласована передача всех российских богатств, наших активов Штатам. Первым важнейшим актом стало создание Центрального Банка РСФСР в 1990-м — его устав калька с ФРС США. В то же время… бэ-э-э-э, — проблеял бараном рассказчик, — Ельцин и меченый Горбачев открывают банк «Общественного финансирования и кредитования национальных программ». Финансовая подпитка этого заведения шла непосредственно из филиала банка Ротшильдов в стране шоколада и сыра Швейцарии.

— И об этом все открыто знали и ничего не сделали? — задал я с упреком вопрос, надеясь, что рассказчик проглотит, не разжевывая, пилюлю самоукорения.

Но Глебыч, как его звал Минин, продолжил, ни на секунду не сбившись.

— На защите интересов страны было Ка Гэ Бе, — на последней букве он вытащил язык, чтобы подчеркнуть свою лютую разочарованность этой организацией. — Гэбисты организовали покушение на Ельцина в Испании, которое закончилось неудачей: на высоте 3,5 километра у самолета отказала электроника. Самолет жестко приземлился на брюхо. У Ельцина сильно повредило позвоночник, его парализовало. Испанские медики сделали чудо: поставили алкоголика на ноги. Вот точно говорят: дуракам везет, — чуть не выругался матом Глебыч. — Второе покушение на него организовали в Москве. Примерно через полгода в дверцу ельциновского ГАЗа врезалась «жигулеха» — универсал. Удар был точным. Ельцин получил сильный удар по башке, но он снова, мать его, спасся. Ты про дело Машерова слышал? — спросил, глядя в зеркало заднего вида, водитель.

— Если вы про аварию в октябре 1980-го Петра Машерова, секретаря ЦК компартии Белоруссии, то да, слышал.

— Какая авария?! Ну какая авария?! — раздраженно, повысив голос, распалился Глебыч.

Командный тон нашего рулевого выдавал в нем военного, возможно, нашего с Мининым коллегу, званием не ниже полковника.

— На пути кортежа секретаря ЦК, сопровождаемого, — он многозначительно поднял указательный палец вверх, — ГАИ, оказывается груженный картофелем самосвал, и все — кирдык! Методы такие, методы, понимаешь?! У КГБ такие методы. Такого мужика сгубили, а с алконавтом не справились, измельчала контора! — выдавил он из себя с горечью слова.

Несмотря на его эмоциональность, Глеб Глебыч очень внимательно контролировал дорогу, больше секунды по сторонам не отвлекался, руль держал как что-то любимое и знакомое десятилетиями. Водил он очень хорошо, профессионально. А как известно, самые лучшие водители были в КГБ. Но Глебыч был не из конторских. Так мне казалось.

— А дальше, — продолжил Глебыч, — август. Путч. Американские «хозяева» получили полный доступ к российскому печатному станку, произошел тихий сионистский переворот. Ротшильды взяли под контроль не только деревянные рубли, но и получили прямой выход к золотовалютным резервам и всем экономическим объектам России.

— Да быть не может, конспирология какая-то, — отмахнулся я рукой. — Что, наши не влияют на собственный банк? Путин? Мишустин? Греф? Кириенко?

— Он точно с тобой служил? — повернувшись, спросил он Минина, подмигнув с улыбкой. — Очевидные вещи-то надо понимать и знать, чувствовать, в конце концов! А как же интуиция! Не слышал? Какие Кириенки с Мишустиными? Это исключено, так как создавался ЦэБэ выпивохой Ельциным не для себя, не для своих будущих преемников — Путина и Медведева, а для этих мировых кукловодов, контролеров всей мировой банковской системы. Это кланы Шиффов, Барухов, Ротшильдов, Рокфеллеров, Морганов (хотя есть мнение, что Морган — это всего лишь управляющий, клерк) и других, имена которых не светят. И вот это чудовище, этот спрут тянет все живительные соки из экономики нашей страны. Наместники на местах, наши правители, получают мзду в размере 2 % от разбазаренного богатства нашей страны и народа. А ты про Кириенку. Вот сейчас думаешь, борьба у Путина с кем идет? А, да, ты подтупляешь, я тебе скажу… с мировой наднациональной системой, которая и управляет миром, — рассказчик, глянув в зеркало заднего вида, интенсивно затряс головой для убедительности.

— Получается, что… — глядя в окно автомобиля, я хотел было пофилософствовать, но Иванов, калач тертый, в доли секунды меня осек.

— Получается, — возмущенно с гонором, перехватил он разговор, — что ты меня перебиваешь, не дослушав! Ваше поколение разучилось слушать. А слушать — это важно, а для таких, как ты, почти единственное, что позволит добыть сверхсекретную информацию об овощном магазине за углом! — рассмеялся в голос Иванов. — А потом, когда ты узнаешь, где он находится, будешь его искать еще два дня! — снова загоготал мой новый «друг». — Кризисы, войны, революции — это самый быстрый способ для мировых финансовых элит расширить свое влияние. «Рокфеллерам» принадлежат все самые известные инвестиционные фонды, те, что делают аналитические выкладки. И это же совершенно ясно, что прогноз может быть сделан тот, который выгоден хозяину. Им принадлежат самые влиятельные и почтенные СМИ — те, о которых говорят, что они не продаются: Guardian, Reuters и Associated Press. Рейтинговые агентства, конечно. А компании? Назовем несколько: Shell и British Petroleum… Ты чувствуешь масштаб? И теперь главное: если Ротшильды — это золото, то Рокфеллеры — это нефть. И кто же, интересно, выступает против золотого стандарта? — собеседник лукаво улыбался, как нашкодивший малыш. — Рокфеллеры контролируют мировой рынок нефти и американский военно-промышленный комплекс. Citigroup, Morgan Stanley, Bank of America, JP Morgan Chase и сотни других контролируют они. ExxonMobil, Chevron — угадай с двух раз, кому принадлежат? Нефтяной кризис в Мексиканском заливе — хорошо спланированный спектакль, где все тот же главный режиссер. Кстати, итогом кризиса стала сделка об обмене акциями между ВР и «Роснефтью». Это сильно разозлило Рокфеллеров. Ведь речь, кроме всего прочего, шла еще и о сотрудничестве в Арктике — это уже стратегические шаги, — складывалось впечатление, что Глебыч был так долго на самоизоляции, да еще и в одиночестве, что был просто счастлив лить на кого-то поток своих то ли знаний, то ли фантазий, пока было не очень понятно. Воистину: цветок без света и воды вянет, так и человек без свежего воздуха и общения вянет, как тот цветок. — А Сноудена помнишь? Это не случайная фигура. Его ввел в игру все тот же кукловод! Ротшильды! Он с такой легкостью очутился в Гонконге, а затем в России, в Шереметьево. Где вышли материалы, помните? — задал он нам обоим вопрос, сперва посмотрев на меня в зеркало заднего вида, а после переведя взгляд на Минина.