Китаец. Незримая война - Евгений Колесов

— А не боитесь оскорбить чувства верующих? — спросил я, хотя очевидно было, что он ничего не боялся, пройдя за свой жизненный путь огонь, воду и медные трубы.

— А они не боятся оскорблять мои чувства, нарушая заветы Иисуса Христа, Бога нашего? — сказал как отрезал Иванов.

Понимая разумность ответа Глебыча и разделяя его, я промолчал.

— Дааа, РПЦ — это самая богатая в России корпорация. Почитай, Алексей, расследование РБК за февраль 2016 года, только помни, сейчас доходы еще выше. Да и с офшорами они научились работать.

При слове «офшоры» мой мозг мгновенно сконцентрировался, как-никак, а сейчас они моя специализация.

— Ладно, хватит разговоров, пойдем в баню, я вас попарю сейчас, всю дурь выбью! — затараторил Глебыч и побежал за вениками.

— Пар хороший, эх! Баня — мать вторая: кости распарит, все дело поправит! — Глеб Глебыч расплескивал свое хорошее настроение на нас с полковником.

Понеслась! Пара часов избиения веником на каждого из нас подействовали определенно положительно. Красные, словно вареные раки, раздухаренные, мы вернулись на «пьяный» диван полными сил и задора. Глебыч взял полупустую бутылку водки и начислил всем по полрюмки.

— Так, я пойду мясо достану, пожарим шашлыков, — предложил хозяин бани.

Я отрицательно показал ему пальцем.

— Не надо, — озвучил я показанный жест. — По убеждению даосов, — начал я подкреплять исторической опытностью свою позицию, — обильная еда приводит к быстрому старению, поэтому, чтобы долго жить, нужно исключить, — я начал перечислять, загибая пальцы, — мясо, пряности, вино. Не приветствовалось зерно в любых блюдах: духи, живущие внутри тела, — я погладил свой красный живот, скрытый под белой широкой простыней, — не переносят резких запахов, возникающих от такой пищи, и потому могут покинуть человека. Лучше всего вообще, — я сделал многозначительную паузу, — питаться собственной слюной! — громко произнес я и встретил полное недоумение на лицах слушателей. — Слюна, по даосским верованиям, считалась эликсиром, дающим силы человеку, ясно? — выдал я с серьезным видом подвыпившего знатока.

— Сергей Анатольевич, — обратился к полковнику Глеб Глебыч, — он у тебя что, контуженый? То, блять, какая-то черепаха, то слюни вместо еды! Знаешь, Леша, херовый из тебя тамада, вот ей-богу, — Глебыч поставил рюмку на стол и перекрестился.

— Слушай, ну это не он херовый, это даосы че-то там напутали, — вступился Минин.

— Да ничего они не напутали, — теперь уже я заступился за даосов, — просто слюна…

— Хватит! Леша, хватит про слюни, а то чувствую, следующий тост про маски из говна пойдет, — с недовольной гримасой прошипел Глебыч. — Аж пить перехотелось, — раздосадованно фыркнул Иванов.

— Глебыч, расскажи ты нам что-нибудь настоящее, — подбодрил Минин.

Минину с его психической закалкой было плевать, про что слушать, про черепах ли, про слюни ли, да хоть бы и про говно, он бы и такую байку выслушал одинаково спокойно.

Иванов откинулся на спинку, поводил глазами по потолку, перебирая что-то в памяти, и начал.

— Был в 1995 году один случай в Таджикистане. Приключился он с 201-й мотострелковой дивизией. Один полевой командир из Афганистана, хитрый шайтан, познакомился в госпитале с медсестрой, любовь-морковь, все дела. И та, потеряв голову, собрала для него мочу больного гепатитом. Эти шакалы мочой обмыли арбузы и дыни, кое-что ввели шприцем внутрь бахчи. А потом эти зараженные арбузы и дыни по какой-то смешной цене продавали вдоль дороги, где шли солдаты наши. Наши все скупили, и всех скосил гепатит. Вот это и есть классика терроризма биологического. Сегодня все эти работники сверхсекретных химических, биологических лабораторий получают сущие копейки. Разве трудно будет какому-то террористу их подкупить? Давайте будем объективными. Практически любого можно купить, это вопрос цены. Нужно всего-то пара грамм какого-нибудь биологического вещества. Размножить его на питательной среде — не проблема. Причем такой средой может быть даже простой бульон. И вуаля — получаешь готовое биооружие! Ну, а дальше дело техники разлить такой бульончик в общественных местах — столовых, заведениях общепита, в метро, транспорте, протереть им дверные ручки, звонки, банкоматы или вообще распылить через вентиляцию. Вот что такое терроризм сегодня! Понял, Леша, а ты про слюни с черепахами нам задвигаешь.

— Давайте, за здоровье! — предложил Иванов.

Выпили. Такие разговоры из реальной жизни, а не история, которой сто лет в обед, оставляли неприятный осадок. Иванов уловил падающее настроение и включил телевизор. Щелкая каналы, остановился на том, где вещал какой-то капитан войск радиационной, химической и биологической защиты.

— Что за зелень борется с коронавирусом? — посетовал Иванов. — Где генерал-майор медслужбы герой России Александр Александрович Махлай? Он был главным в центре вирусологии в Загорске-6, Сергиев Посад-6, в/ч 44026? Занимались там созданием биологического оружия с применением токсинов, вирусов. Где генералы Васильев, Воробьев, Пригода, Виноградов-Волжинский?

— А за что Махлаю Героя России дали? — поинтересовался я, полагая, раз генерал-майор медслужбы, значит, спас жизни сотен людей.

— За изобретение первым в мире гамма-глобулина от лихорадки Эбола.

— Сильно, — удивился я.

В разговор вступил Минин:

— Правда, мы потом все это передали Всемирной организации здравоохранения. Там надо было по международным договорам так делать каждый раз, когда мы совершали открытия, — Минин развел руками. — Когда нам, Леша, что-то надо, мы идем нахер, когда им — включаются международные договоры.

— Политика, епть, — ругнулся Иванов.

— А Махлай да, умный дядька, я встречался с ним пару раз, очень толковый, — Минин туго поджал нижнюю губу и одобрительно покачал головой.

— Он столько всяких антидотов придумал, что ему памятник впору ставить. Шутка ли, больше ста двадцати научных работ. Его в научном мире крепко уважают. Кто знает, разумеется, — пояснил Глебыч. — Почему в Союзе таких коронавирусов не было? — продолжил Иванов. — Потому что в Союзе работала специальная программа. Для ее реализации — вот сейчас внимание, чтобы почувствовать разницу, — Иванов поднял вверх указательный палец, — были задействованы 15 министерств, ведомств, сотня НИИ. И все эти организации вели разработку средств защиты на случай любой химатаки или бактериологической опасности. Сегодня в великой России такой госпрограммы, по сути, нет, пшик, — издал соответствующий звук Иванов. — Мы каждый год докладываем в ООН о наличии такой программы, типа она у нас есть. Фактически же над ее созданием трудится только один военный институт. Над банальными инфекциями типа гриппа, туберкулеза, СПИДа гражданские институты еще как-то работают.

Но если в ход пойдет биооружие, защитить сможет только тот самый военный институт. С развалом СССР все просрали. Вот теперь нас пугают этой бациллой, — Глеб Глебыч вскинул руку, указывая на экран телевизора.