Пути и стены - Алексей Владимирович Егоров

Такая долгая история удивляет, семейства смогли пережить десятки междоусобиц, сотни иноземных вторжений. Город, когда он еще был обычной деревенькой, переживал нападения из года в год. Семейства смогли удержаться, удержать власть и даже не испортиться. Обильные кровопускания шли им на пользу.

Государственное тело, как организм, без трудов хиреет.

Между зубцами на парапете мелькали бронзовые шлемы защитников Циралиса. Всего в городе находилась сотня милитов и две алы всадников. Их обычно использовали для борьбы с разбойниками, поддержания порядка в городе.

Для обывателей они не представляют угрозы. Ремесленные коллегии так и так платили деньги на содержание флота. Лишняя монетка, ушедшая гарнизону, не делает веса.

Виал пытался вспомнить, сколько коллегия платит прямых налогов. Он вроде бы знал сумму, лет пять назад сунул нос в бумаги казначея. Вот только цифра совсем вылетала из головы. Ну, наверняка не меньше трети расходов занимают налоги.

Стоит ли брать в руки управление коллегией, если не знаком с финансовыми делами в ней. Виал сомневался, что станет хорошим счетоводом. А доверять деньги прошлым казначеям – дело рискованное.

– Ты считать умеешь? – неожиданно спросил Виал у раба.

Эгрегий кивнул. Вопрос он услышал, несмотря на окружающий шум.

– А писать?

Снова кивок.

– Грамотный значит.

Им пришлось долго стоять в очереди, прежде чем удалось пройти ворота.

Под аркой декоративное назначение ворот стало еще более явным. Арка была облегчена кессонами, украшенными бутонами цветов. Вдоль стен шел фриз, изображающий праздничное шествие. Пьяный бог восседал на осле, направляясь в город.

Странно, что этот бог не стал основателем города. Он был только гостем, подарившим городу дар плодородия и успеха.

Среди празднующих людей на фризе угадывались вполне реальные люди. Виал знал, что рельеф был изготовлен десять лет назад. Еще в период правления прошлого принцепса, до гражданской войны. Но лицо этого человека не было замазано, его широкая физиономия и непокорные волосы отлично читались на изображении. Принцепс скромно шел за ослом, чуть ли не держась за его хвост. Не он приводил бога в поселение, а бог тащил его сюда.

Рельеф сохранился, несмотря на закон о забвении.

Городской совет не пожелал тратить деньги на изготовление новой фигуры, скромно умолчали о существовании проклятого человека. Лишь горожане да редкие посвященные знали о нем.

Среди других людей на фризе были тогдашние члены совета, главы коллегий. В том числе и прошлый глава коллегии торговцев: почтенный Флама Мамерцин. Его-то племенник теперь возглавляет коллегию, приняв новое имя после усыновления, став Мамерцином.

Пройдя десяток шагов по тоннелю, Виал увидел прошлого Мамерцина. Сухой, высокий, крепкий старик. Не чета нынешнему главе, похожему на пуховую подушку и румянящемуся как девка.

Новый Мамерцин долго жил на востоке, перенял некоторые привычки варваров. Его связи с восточными купцами пошли на пользу коллегии. Однако, седые навклеры, маститые судовладельцы косо смотрели на Мамерцина.

Толи дело Косс Виал – хваткий человек, крепкий как скалы Циралиса. И он бреется каждый день! Если не в море, конечно.

Оглянувшись, чтобы не потеряться в толпе, Виал посмотрел на спутника. Эгрегий шел, задрав голову, рассматривал фризы и что-то бормотал под нос. Его голова выделялась среди других путников, слишком бледное пятно в море смуглых лиц.

«Да, – подумал Виал, – парень весьма приметный»

Плохо или хорошо, еще предстоит узнать.

Оказавшись за воротами, Виал взял раба под локоть и вытащил из толпы. Он не собирался идти с потоком на рыночную площадь. Сразу же протиснулся в щель между домами, что примыкали прямо к стене. Дорожки совсем узкие и замусоренные, но в них отчетливо видны следы. Горожане пользуются этими переулками, чтобы не пересекаться с гостями города.

Сверху ничего не упадет, окон нет. Кому хочется глазеть на стену, покрытую плесенью, или серые дома напротив. Лучше уж повесить на своей стене рисунок с видом гавани или просто ковер. Тут уж на что хватит денег у постояльцев.

Дорогу называли Безымянной, потому что официально ее не существовало. Запрещено селиться у стены, но людей никогда не останавливают запреты. У стены жили самые бедные люди. Так что ничего удивительного, что в подворотне бродили опасные типы.

– Оружия у нас нет, – заговорил Виал, – придется отбиваться кулаками.

– У меня праща.

– Толку то от нее здесь. У меня тоже резак.

Из поясной сумки Эгрегий достал снаряд. Это не свинцовое ядро, которое используют в легионах, но тоже хорошее оружие. Камень был обтесан так, что напоминал веретено. Отлично ложился в руку. Виал оценил оружие, взвесил камень в руках.

– Долго делал?

– На лугах занятий немного. У меня было время.

– А на флейте играешь?

Раб кивнул.

– Вот и отлично, будешь нам в лодке играть.

– Для ритма? Я слышал, так задается ритм.

Оказавшись в вонючей подворотне, замусоренной объедками, со следами испражнений на стенах, пришлось Виалу объяснять рабу простые вещи.

На лодке будет всего четверо, ритм задавать не придется. Матросы и так умеют работать сообща. Это на большом корабле, военном или торговом, если он идет на веслах, требуется помощь флейтиста или барабанщика. Малые суда требовательны к умениям команды больше, чем большие. Ведь на больших за время плавания опытные моряки и гребцы могут натренировать молодых.

– Просто развлекать будешь. Ведь ты в морском деле ничего не смыслишь, только на это годишься.

Закончив так, Виал продолжил путь. Он хорошо помнил этот район, даже знал, где собираются бандиты. Потому не составило труда обойти кучки опасных типов. Порой приходилось протискиваться в тараканьи щели между домами, обтирать побелку и плесень. Ноги утопали в гнилостной жиже, которая десятилетиями скапливается в переулках. Никаких стоков здесь не делали. Здесь вообще не полагается строить – слишком близко к стене.

Зато знающие люди могут пройти незаметно для стражи. Даже через жилища можно пройти, стены то из тростника, мазаного глиной. Виал сам не раз пользовался таким путем, распугивая бедняков и пьяниц.

Дальше их путь лежал через скотный двор. В большом хлеву ожидали продажи сотни животных.

Что-то из этого скота принадлежало коллегии, а