Ричард Длинные Руки - король-консорт - Гай Юлий Орловский

Франк прошептал:

– Прекрасно… Можем пройти в ворота, никому не давши в морду.

– Да, – пробормотал я, – но я человек осторожный и подозрительный… гм, наверное, потому и попадаюсь, как ворона в сети…

Он переспросил:

– Ворона? Какая ворона?

Я тихонько взял камешек и без замаха щелчком отправил его на склон рядом с воротами. Там покатился целый ручеек щебня, а все торгующие моментально выхватили из одежды мечи и встали в боевую стойку, разом сомкнув ряды.

Охранники, не обращая внимания на свои длинные бесполезные в ближнем бою копья, выдернули из ножен мечи, а в приоткрытых одеждах я увидел, что под ними стальные доспехи.

Франк тихонько охнул.

– Теперь знаю, кто ворона…

– Тихо, – сказал я. – Значит, лорд Чедвик не такой уж и дурак. Готов к ответной атаке со стороны герцога и даже провоцирует, намеренно демонстрируя слабость и беззащитность…

– Додумался, гад!

– Попробуем, – сказал я, – другой вариант.

– Значит, они тут… ждали?

– Тихо, – велел я.

Он замер, видя, как я корчу гримасы и двигаю бровями, заклинание Уэстефорда не слишком сложное, но длинное, надо сказать безошибочно, и я начал говорить медленно, постепенно повышая голос для силы удара, а на последних слогах поднялся из укрытия, выбросил перед собой ладони и закончил:

– …аракаттух!

От ладоней ударили две тугие струи пламени, как из огнемета. Всех торговцев расшвыряло, как сухие листья. Огонь охватил их одежды, орут и катаются по земле, только оба стражника мудро бросились бежать, однако их верхняя одежда тоже пылает, бегут как живые факелы.

Я подумал с раскаянием, что если им не помогут загасить, то так и сгорят по-дурацки, но нам некогда, а больше здесь пока никого.

Когда огонь и дым рассеялись, Франк ахнул в восторге: дверь внесло мощным ударом вовнутрь, словно великан шарахнул дубиной.

– Сейчас, – закричал Франк в восторге, – мы всех порвем!

Я чувствовал, что ноги едва слушаются меня, в теле дикая слабость, а в желудке пустота и тянущее чувство голода, словно не ел целую неделю.

Франк оглянулся, сказал в тревоге:

– Ваше Высочество, всего себя отдали?

– Дык шкуры спасали, – буркнул я. – Ладно, поворачиваем.

Он оглянулся на выбитые ворота.

– Но… как же… там паника! Можно все выгрести!

– Это не наше дело, – сказал я слабым, но твердым голосом, – я паладин, а не простой рыцарь, который стоит за своего господина, даже если тот последняя сволочь. А паладины – за справедливость…

– Ну дык…

– А кто здесь прав, – закончил я, – не знаю. Потому возвращаемся. Все, я сказал!

Обратный путь занял полдня: пока отыскали того сметливого мужика, пока сторговались, а он пригнал плот, Бобик и арбогастр не понимали, зачем эти сложности, что им река, но я указал взглядом на усталого коня Франка, сил не хватит доплыть еще и обратно, а нам пока не стоит раскрывать свои возможности, мы же скромные.

Но Франк молодец, бывалость чувствуется не только в его умении отважно встречать опасность, но и в житейской мудрости. Когда мы, оставив замок лорда Чедвика в покое, возвращались, он сказал со вздохом:

– Кто щадит преступников, тот вредит честным людям…

Я посмотрел на него с уважением.

– Ты прав. Но только мы не знаем, преступник ли Чедвик?.. И хуже ли будет крестьянам под его властью, чем сейчас под рукой старого лорда, ревнителя старых традиций и собственного суда по своему нраву?

Потому, как сказал Господь: не судите, да не судимы будете…

Франк пробормотал угрюмо:

– Мало ли что он сказал в минуту усталости.

Я перепросил ошарашенно:

– А что не так?

– А в другой раз, – пояснил он, – когда был бодрее, изрек, что не мир принес, но меч! И судить, сказал, всех вас, гады, буду без всякой жалости.

Я развел руками.

– Тогда возвращаемся поскорее. А то и эту отлучку засчитает нам в вину. Скажет, развлекались!.. Кстати, что с мандрагорой делать будешь?

Он сказал с восторгом:

– Это же такое сокровище!.. Сразу и не перечислить, что она может!.. Начиная с того, что Лия и Рахиль зачали от Исаака благодаря мандрагоре, Соломон с ее помощью клады находил для постройки Храма и умным стал, когда кусочек сжевал, но второй не стал, чтобы от большого ума не рухнуться, все бабы будут твои, а уж навредить может так, что никакой колдун не придумает…

Я поежился.

– Какая гадость.

– Гадость, – согласился он. – Если в чужих руках. Но в моих – можно!.. Ой, что там за… Ваша милость, это гигантские волки! Откуда, их в этих краях сто лет не было…

В его голосе прозвучало такое отчаяние, что я схватил лук и наложил стрелу раньше, чем рассмотрел этих волков. В самом деле громаднейшие. Не волки, а не знаю что, но волки. Франк выхватил меч и, пригнувшись, ждал нападения с тем выражением лица, когда твердо уверены в скорой гибели и хотят лишь продать жизнь подороже.

Я выхватывал стрелы, накладывал на тетиву и моментально отпускал, держа взглядом цель. Франк двигался все замедленнее, словно в плотной воде, но это значит, что я ускорился, руки двигаются с такой скоростью, что чувствую сопротивление воздуха, стало жарко, но эти твари все выпрыгивают из-за деревьев…

Как из-за стены донесся голос Франка:

– Их слишком много!

– Лезь на дерево, – велел я.

Он прямо с седла прыгнул на дерево, ринулся к ближайшему, взлетел до середины ствола со скоростью белки, а оттуда прокричал:

– А как вы, сэр?

– Мишени кончились, – ответил я и, выпустив еще одну стрелу, убрал лук за спину. – Это были последние.

Он крикнул с великой обидой:

– Так зачем вы меня… на дерево! Я штаны порвал…

– А чтоб смешнее, – пояснил я. – У меня такое странное чувство юмора. Для особо посвященных.

Волки усеяли собой поляну, еще больше мертвых тел на ее опушке, где закрыли серыми телами траву и прижали к земле кусты. Пока я осматривал тела, слишком крупные и массивные для рядовых волков, Франк кое-как слез с дерева. Штаны не просто порвал, а изорвал, но я даже не ржанул, беспокоят странные волки, что хороши именно для яростной схватки, но не охоты или жизни в стае.

– Где-то поблизости есть колдун? – спросил я.

Он ответил, запыхавшись:

– Нет. Но колдуны редко творят непотребства там, где живут. Эту стаю мог наслать тот, кто далеко за лесом.