Рецепт идеальной мечты - Анна и Сергей Литвиновы

Примерила, подошла к зеркалу… Батюшки, какие плечи широченные! Настолько вне моды, что даже ходить стыдно.

В конце концов Надя извлекла из маминого шкафа кофту кофейного цвета. Широковата, конечно, – мамуля, царство ей небесное, на два размера была полнее, – но, если сверху надеть жилетку, то, в общем, сойдет. Вот и обновка – большая редкость в их библиотеке.

Старшее поколение библиотекарш любило повторять глупость, что "не одежда красит человека". Сотрудницы в возрасте за пятьдесят одевались монолитно и скучно. По два платья у каждой – летнее и зимнее. По паре юбок и кофт. Яркие платки в честь праздников.

Мелькавшая годами одежда наставниц была изучена вплоть до крошечных заплаток и замаскированных брошками пятен.

Молодежь старалась хоть как-то разнообразить свой гардероб. Девушки сидели без обеда и стреляли сахар у старших библиотекарш – зато иногда являлись на работу в обновах. На свежачок тут же слетались коллеги.

Костюмчики, кофточки, юбки осматривались и ощупывались всем коллективом… Надя с удовольствием предвкушала, как на мамину кофту тоже сбегутся коллеги – скажут, что кофейный цвет идет к ее глазам, и авось не заметят, что Надя тонет в вещичке явно не по размеру.

Но сегодня ей не повезло. Начальница окинула быстрым взглядом ее кофтюлю и сообщила:

– А Машка из газетного зала новый костюм купила.

Смешной такой, будто только из болота!

Вот грымза: о Надиной "новой" кофточке ни слова!

Общаться с языкастой Машкой совсем не хотелось.

Похвалишь костюм – в лучшем случае презрительно ухмыльнется, осмелишься покритиковать – вообще с грязью смешает. Но осмотреть обнову все равно придется – явно основная тема для бесед на весь день! Пришлось идти.

В газетной читалке народу не было, одна Машка за стойкой.

– Что, тоже язвить пришла? – буркнула, завидев Надю, Мария.

– Почему? – растерялась Митрофанова.

– Да по кочану. Ходят тут всякие.., деревенские. Ни бельмеса в высокой моде не понимают. Без изюминки, без инжиринки, – передразнила девчонок Машка. И шепотом добавила:

– Дуры!

Надя жадно разглядывала ее костюм. Одежка действительно смотрелась скромно: серенький цвет, зеленые разводики, скучный отложной воротник…

Но что-то было в Машином костюме. Что-то такое…

– Пройдись, – попросила Надя.

Маша охотно задефилировала по пустому залу.

Нет, костюмчик самый заурядный. Но что тогда произошло с Машкой? Всю жизнь стручок стручком выглядела – а сейчас хоть в журнале ее фотку печатай. Почему грудь вдруг стала красивая? И тонких, изящных рук у Марии вроде раньше не было. А плечи-то как развернуты – прямо инструкторша по шейпингу!

– Отличный костюм, – похвалила Надежда. – Очень идет тебе. комплиментах и рвались нести выбранное на кассу.

А Надя горько думала: "Табачный костюмчик недешев – десять условных единиц. А вот синяя юбка – почти халява, всего три у.е.".

Условные единицы у Нади Митрофановой были не обычные, приравненные к доллару, а особенные. Одна условная единица в ее понимании равнялась библиотечной зарплате.

"Зачем я себя растравляю? – грустно думала Надя. – Не буду больше вообще в центр ездить!" Но проходили дни, забитые скучными вечерами в одинокой квартире, и она снова срывалась, и ехала в центр, и смотрела в прозрачные стекла витрин, и мечтала, что когда-нибудь она тоже вольется в ряды нарядных и беспечных прохожих.

И заведет себе кредитную карточку, и купит вызывающий ультрамариновый костюм, и, может быть, даже сходит в казино, заплатив двести долларов за вход…

Но пока Надя оставалась зрителем. Зрителем, который робко разглядывал ярких, счастливых, ухоженных прохожих сквозь намытое окно. Зритель пил одинокий коктейль и тщательно выверял сумму денег в кошельке – чтобы хватило на чаевые.

…Сегодня Наде весь день не давал покоя Машкин костюмчик. И Наташкин (или то была не Наташка?) "Ауди". Надя даже в обеденный перерыв выскочила из библиотеки, добежала до Петроверигского переулка – но ни на вчерашнем месте, ни поблизости той машины не было. А спросить Наталью она не решилась. "Чтоб, часом, не спугнуть", – попыталась оправдать себя Митрофанова. На самом деле – просто не хотелось нарываться на насмешливое: "Что тебя, Надька, глючит, что ли?"

Зато на Машкин костюмчик Митрофанова насмотрелась вволю – пару раз забегала в газетную читалку просто так, без дела, поглазеть на коллегу, полюбоваться ее обновой: тканью без единой морщинки, ровнехонькими строчками… Костюм отчего-то "завел" Надю. После работы она опять пропустила девчонок вперед, переждав массовый исход за пальмой. Убедилась, что рыжая Наталья вместе со всеми направилась к станции метро. И поехала на Тверскую. Зашла в любимую кофейню, выпила традиционный коктейль (двести рублей на него она заняла у начальницы), понаблюдала за толпой, текущей за окошком. Настроение сегодня было отнюдь не меланхолическим. "Сил – полно, сейчас по магазинам пойду".

Надя решила не бродить бесцельно по бутикам, а заняться конкретным делом: разгадать тайну Машкиного костюма. "Фигней страдаю? Ну и пусть. Сама себе хозяйка. Что хочу – то и делаю!"

"Роберто Кавалли… Роберто Кавалли… Где-то я слышала это имя. Не может он быть безвестным турецким модельером…"

Надя тепло улыбнулась официанту, принесшему счет.

"Кофточка, спокойная по фактуре. Ткань – похоже, что шерсть с вискозой. Молодежные магазины исключаются. Схожу, что ли, в "Галерею Актер"…

Предчувствия ее не обманули. Машкин "костюм с рынка" висел в баснословно дорогом бутике. И стоил одиннадцать условных единиц. То есть одиннадцать библиотечных зарплат.

ПОЛА ШЕВИ

Девятнадцатое марта

Раннее утро. Уже светло, но солнце еще не взошло.

Пахнет свежестью и морем. Автомобили, редко припаркованные вдоль идеально ровной улицы, покрыты капельками росы. Белые особняки прячутся вдали от тротуара за купами деревьев. Они выглядят сонными – но кое-где, Пола знает, люди уже встали, собираются на работу.

Пола бежит по тротуару. Изо рта вырывается пар. На углу Марин-драйв и Блюбэй-роуд она встречается с Толстяком Джоном. Оба, не меняя ритма бега, раскланиваются. Вот уже два года они встречаются здесь по утрам во время джоггинга. Короткое приветствие – и Толстяк Джон трусит дальше, перпендикулярно маршруту Полы.

Миссис Шеви бежит к своему дому Из ежедневной пятимильной пробежки ей осталось около восьмисот ярдов. Лицо ее. Пола знает, раскраснелось. Мышцы приятно ноют. Сейчас последнее ускорение, затем постепенно замедляться, перейти на шаг. Потом, уже дома, растереться полотенцем и прыгнуть с размаха в бассейн, подогретый верной Венерой до идеальной температуры – семьдесят два градуса .