Беременная для Зверя - Эллен Росс

Ризван крепче руль сжимает. Так что костяшки побелели. Я наблюдаю за лицом мужчины через зеркало заднего вида. В густой бороде мелькает белозубая усмешка.

— Вот и гонор прорезался. Всё-таки Зверь прав был. Насчёт тебя, Порохова.

Стискиваю зубы почти до хруста.

— Намекаешь, что гиен Пороха по следу моему пустишь? — ледяным тоном интересуется Ризван.

— Я не о себе говорю. Понятия не имею, кто такой Порох. И даже если я подкидыш, как сказал участковый, то о делах чужих ничего не знаю. И знать не хочу. И уж тем более никого против вас послать не могу. Только богу молитвы. Но он похоже меня не слышит. Я просто рассуждаю. Понять пытаюсь. Ты сеешь зло. Кто-то может добраться до твоей семьи и причинить им вред… Ты отступишься? Покачаешь головой, сказав, что у них было право?

— Нет! — резко отвечает Ризван. — Я отомщу.

— И всё утонет в крови… Не надоедает?

— Послушай, Арина. Лепишь ты правильно и красиво. Но когда сама кровь почуешь, тогда ты мнение своё поменяешь. Порох тебя нефигово спрятал, постарался. Выглядишь ты блаженной и… — Ризван кривится, выплёвывая это слово. — Чистой. Но я людей хорошо нутром чую. Другая бы под Зверем уже сломалась или прогнулась, все щели подставляя добровольно. А ты — нет. Характер даёт о себе знать, гены ублюдские. Настанет момент — и ты глотку зубами перегрызёшь. Когда надо будет. Как твой папаша.

Думаю над словами Ризвана. Но губы сами размыкаются, чтобы ещё один вопрос задать.

— Это просто выражение красочное? Про глотку?

Ризван издаёт странный звук. Булькающий. Смеётся так удивлённо, что ли.

— Нет. Папашу твоего хрен поймаешь. Один раз только ментам удалось его словить. Отчаянный какой-то сунулся один-на-один и даже смог Пороха вырубить. Руки заковал за спиной. Думал, звёзды, блять, ему за поимку ублюдка прямо с неба на погоны посыплются…

Замолкаю, прислушиваюсь к низкому голосу Ризвана. Шорох шин. Мерное покачивание автомобиля. Спокойные, глубокие интонации мужского голоса картины рисуют. Мрачные. Жестокие. Но завораживающие.

— Что дальше?

— Недолго он о звёздах мечтал. Порох угондошил мента, будучи раненым и скованным. Повалил и глотку ему зубами перегрыз. Реально. Так что тяга к выживанию любой ценой у тебя в крови, Арина.

— Всё-таки ты Шехерезада, — отвечаю дрожащим голосом. — Заслушаться можно.

— Зубы мне не заговаривай, лиса, — бросает мрачно Ризван и внезапно напрягается. — Впереди патруль.

Ризван застёгивает куртку так, чтобы не было видно ножей, но быстрым жестом один из них в рукаве прячет.

Я смотрю на дорогу. По правой стороне вдалеке красно-синие шашечки мелькают. Полицейские.

— Сиди смирно. Ты немая, помнишь? — гулко спрашивает Ризван.

Он напряжён. Его напряжение и мне передаётся. Как вирус по воздуху. Мгновенно прошибает до самого основания. Ладони потеют. Хоть и не сделала ничего дурного, но обмираю на месте. Едва дышу.

Оглядываюсь назад. Помню, что в начале пути за нами машины следовали. Сейчас пусто. Мы одни на пустынной, ухабистой дороге. И только впереди этот патруль.

Яркое утро уже в права вступает. Но мне жутко становится. Как будто кругом ночь, чернильная темнота и твари за каждым кустом…

Патруль всё ближе. Платок на голове поправляю. С тоской думаю, что маскарад ряженый сработает только для настоящих слабоумных. Все остальные посмотрят на русскую девушку вместе с громилой-кавказцем и заподозрят неладное.

— Помнишь или нет, что ты немая? — настойчиво спрашивает Ризван.

Молча киваю, отвечая ему на языке жестов парой простых слов.

— Хорошо, — удовлетворённо выдыхает Ризван. — Играешь отлично…

Да, я может себя напрасно накручиваю. Или просто в глубине души напрасную мечту лелею, что кто-то из деревенских в полицию позвонить осмелился, рассказав о произволе и похищении.

Патрульный полицейский машет жезлом. Давая знак остановиться. Ризван притормаживает машину и ждёт, пока к нему подойдёт полицейский. Дверь открывает.

— Утро доброе, капитан, — начинает разговор Ризван.

— Сержант Головкин, — обрывает его полицейский. — Предъявите ваши документы.

— Сейчас…

Ризван копается в бардачке. Он наружу едва не вываливается, сыпля бумагами и мелочовкой всякой. Барахолка, одним словом. Да и вся машина производит именно такое впечатление. Она потасканная и задрыпанная. Стеклоподъёмники даже с водительской стороны не работают.

— Держите, капитан.

— Сержант, — ещё раз скупо поправляет его полицейский. Проверяет документы, протягивает Ризвану, но не отдаёт, а в самый последний момент отводит руку назад.

— Выйдите из машины.

— Зачем? — удивляется Ризван. Натурально так удивляется. Даже я на мгновение поверила. — В чём вообще причина остановки?

— Ориентировочка поступила на угнанный автомобиль. Проверить не помешает.

— Да было бы что угонять, — отзывается Ризван добродушно. — Думаю, как бы на этой колымаге до города дотянуть и не рассыпаться на запчасти. Но дело ваше, конечно. Служба есть служба.

Кавказец спокойно покидает салон автомобиля. Держится он сейчас совсем иначе. В деревне грозной, надёжной тенью казался, а сейчас выглядит, как торговец на рынке, толкающий привозные арбузы и нахваливающий товар во всю глотку.

— Кто ещё в машине? — справляется полицейский, глядя прямо на меня через стекло.

— Жена.

— Пусть тоже выйдет, — командует полицейский.

Ризван останавливается возле двери с моей стороны и распахивает её, подаёт мне руку. Я вылезаю из машины на трясущихся ногах и опускаю взгляд в асфальт разбитый. Он трещинами во все стороны расходится, а рядом с левым носком ноги просто рытвина глубокая.

Звук шагов слышится как грохот грома. Полицейский рядом останавливается.

— Имя и фамилия.

Ризван обходит полицейского и открывает дверь. Мужчина внезапно дёргается. А из патрульной машины окрик строгий доносится.

— Эй ты. Оставайся на месте. Подними руки так, чтобы я их видел!

— Документы достать только, капитан. Всё в порядке, — оправдывается Ризван. Полицейский, стоящий рядом, ладонь на дубинку опускает. Вижу только его тело до пояса. Боюсь поднять взгляд.

— Имя и фамилия! — повторяет твёрже и жёстче.

— Она не ответит. Глухонемая, — раздражённо отвечает Ризван. — Поэтому за документами и полез…

— Давай, что там, — отвечает полицейский.

Но голос его так же напряжён.

Осторожно взгляд поднимаю на мужчину. Лицо рыхловатое, круглое. Губы размазаны, как пятно. Но взгляд настороженный.