Честный враг - наполовину друг - Сергей Самаров

Взяв чашку чая и пару бутербродов с сыром, я подошел к столику:

– Разрешишь, Василий Иннокентьевич?

Он вообще-то всегда считался человеком нелюдимым и молчаливым и потому, наверное, часто в буфете сидел в одиночестве. Не знаю уж, ему это нравилось или другим не нравилось с ним сидеть, но так часто получалось, что к подполковнику Баранову подсаживались только тогда, когда других свободных мест не находилось.

– Присаживайся, Алексей Владимирович. На ловца, говорят, и зверь бежит.

– Так я, на твой взгляд, кто, ловец или зверь?

– Есть опасения, что ты из ловца превратился в зверя. А это ощущение не из самых приятных, когда за тобой идет длительная охота, и ловец обладает терпением и умением нападать тогда, когда его не ждут.

– Ты собрался на меня нападать? – скаламбурил я.

– Я маленьких не обижаю, – отмахнулся он.

Ростом Василий Иннокентьевич был чуть выше моего погона...

– Тогда расскажи, кто меня обидеть хочет?

– Я тебе звонить хотел. Потому и формулировка про ловца. А обидеть тебя, возможно, кто-то и хочет, есть такая информация.

Василий Иннокентьевич дожевал остатки последнего бутерброда и допил чай. Затем посмотрел на меня долгим внимательным взглядом, словно ожидая реакции.

– Продолжай, – попросил я, впрочем, особой настойчивости, не проявляя.

– Твоя последняя операция...

– Хирургическая или военная?

– Исрапил Хамзатович Азнауров. Исрапил Людоед.

– И что он?

– Людоед, кажется, проголодался. Извини, я еще пару бутербродов возьму. Подожди.

Он двинулся к буфетной стойке.

Заинтриговать Баранов меня заинтриговал. Но кто больше проголодался, он или Людоед, я еще не понял. И потому ждал продолжения, не выказывая нетерпения, хотя оно, конечно, появилось.

Вернувшись Василий Иннокентьевич заговорил.

– Нам вчера из МВД Чечни пришло сообщение. По их агентурным данным, бывший полевой командир, ныне находящийся в розыске, Исрапил Хамзатович Азнауров, больше известный, как Исрапил Людоед, сам пытается учинить розыск и наводит справки о командире батальона спецназа ГРУ, который уничтожил его отряд. В МВД Чечни считают, что Людоед ищет возможность отомстить за гибель отряда, и предлагают нам оповестить все части спецназа ГРУ, находящиеся в данный момент в Чечне, о необходимости уничтожения Людоеда при первом удобном случае. При этом дается еще одна рекомендация, не совсем, я бы сказал, легального в правовом отношении характера.

– Не брать в плен, а сразу уничтожать? – спросил я с усмешкой.

– Верно, – кивнул Василий Иннокентьевич. – Ты же лучше меня знаешь обстановку в Чечне. Сам все понимаешь...

– И чем они мотивируют такой совет?

– У Людоеда большой авторитет среди мирного населения, и в случае судебного разбирательства на суд может быть оказано существенное давление...

– Понятно, – согласился я, показывая, что мой интерес был преждевременным. – Старая тактика ментов. Они всеми способами желают уничтожить Исрапила Азнаурова до суда, чтобы он не смог сказать кое-что громко. А сказать ему, видимо, есть что. Если скажет, многие чины в Чечне полетят со своих постов. Я так считаю.

– Серьезно? – поднял брови Василий Иннокентьевич. – А Людоеда ты ангелом считаешь? И не думаешь, что он хочет тебе отомстить?

– Ты, как и чеченские менты, не читал моего рапорта, как я понимаю. Там все это разжевано. Людоед мог бы меня прикончить там же. Я против него безоружный оказался. Патроны в автомате кончились, и пистолет вытащить не успел. Он мог стрелять на поражение, но не стал. Он мне ногу прострелил и позволил жить. Какой смысл ему меня искать? Спросить о здоровье? Тогда я буду рад с ним побеседовать. Я сам его ищу. Что касается ангела, то таковым я считаю только Алексея Викторовича Ангелова. Помнишь такого?

– Давно с ним не встречался... Где он сейчас?

– В Москве. В Интерполе работает в антитеррористическом отделе.

– Встречался с ним?

– Созванивались. По частным вопросам.

– Привет передавай.

У меня в чехле зазвонил мобильник. Я глянул на определитель.

– Сейчас и передам. Он легок на помине... Да, тезка, слушаю тебя.

– Не сильно достал тебя звонками?

– Терплю...

– Терпи. Мне сейчас звонили из НЦБ. МВД Чечни сняло запрос на международный розыск по Людоеду. Говорят, что своими силами обойдется...

– Не хотят допускать гласности, – сказал я уверенно.

– Может быть. Или уверены, что он уже у них в руках. Это тоже допустимый вариант.

– В этом сомневаюсь. Но уверенным здесь быть невозможно.

– Напиши Людоеду еще одно письмо. Пусть знает и сам сделает вывод.

– Хорошо. Я сделаю. Тебе вот подполковник Баранов привет передает.

– Василий Иннокентьевич? Спасибо. И ему передай. Чем он занимается?..

– Бутерброд с колбасой жует.

– Закусываете?

– К сожалению, только перекусываем. В буфете...

– Ладно. До связи.

– До связи.

Я убрал трубку.

– Тебе, Василий Иннокентьевич, в ответ большой привет от антитеррористического отдела Интерпола. Там с Ангелом, кстати, и Пулатов служит.

– Ну, они же с ним всегда вместе. Мощный тандем. Ладно. Пойду я к себе.

– А я к тебе зайду, если не возражаешь?

– Есть вопросы?

– Есть.

– Здесь решить можно? А то у меня в кабинете ремонт. Весь этаж известкой испачкан. А кабинет известковой пылью засыпан.

– Можно и здесь... Относительно моего племянника и, если помнишь, по совместительству, бывшего младшего сержанта контрактной службы из моего батальона...

– Это которому ноги ампутировали?

– Да.

– И что ты хочешь?

– Содействия. Парень, прикован к инвалидной коляске. Но имеет водительские права. Неплохо бы какими то путями...

– Выбить ему «Оку» с ручным управлением, – сразу понял Баранов. – Сложная задача. В органах соцобеспечения на эти машины очередь на четыре года. В прошлом году офицеру МВД выделили вне очереди. Был прецедент... Но вызвал много разговоров. Даже небольшой скандальчик. Там, в самом деле, было о чем поговорить. Милиционер спьяну под трамвай попал, потерял ногу, а ему машину вне очереди. Правда, там управление МВД какую-то сумму перечислило, чуть не половину стоимости автомобиля. У нас иной случай. Обещать не буду, но если начальник штаба поддержит, я готов поговорить.

– К Виктору Палычу я сейчас же схожу.