Изысканная свадьба - Патриция Уоддел

Джонатану не нравилось, когда нарушались его планы. Бисби занялся своими делами, а Джонатан сидел в кабинете и размышлял. Похоже, он уже начал думать о Реджине как о своей жене, своей собственности. Такое отношение возмутило бы ее, но изменить его было выше его сил. Это не имело ничего общего с женщинами и их борьбой за политическое равноправие. Это было просто его желание сделать эту очаровательную леди своей. Она веселая и красивая, и с ней ему спокойно. Это было совсем новое для него чувство. Большую часть своей жизни он наслаждался свободой, которую давали ему его холостяцкое житье и богатство.

Джонатан пил не торопясь, рисуя себе картины семейной жизни. Он был рад, что сейчас находится у себя дома, а не где-нибудь на вечеринке, на встрече с инвесторами, которых надо заставить раскошелиться. Ему нравилось путешествовать. Во время своих поездок он лучше узнавал человеческую натуру. Это помогало ему в деловых переговорах и давало преимущества в отношениях с женщинами.

Большую часть своей взрослой жизни Джонатан провел за границей, изучая культуру других стран и приобретая там опыт в наслаждениях. Он смотрел в потрескивающий огонь камина и думал о том, каким экзотическим вещам сможет научить свою жену. Но прежде всего ему нужно уговорить ее выйти за него замуж.

Джонатан уже не спрашивал себя, каким образом его первоначальное намерение жениться на ней, чтобы «остепениться», превратилось в навязчивую идею. Он желал Реджину так, как никогда еще не желал ни одну женщину. Джонатан отставил свой бокал и поднялся наверх переодеваться к ужину.

Реджина в это время уже закончила раскладывать на блюде песочное печенье, которое подадут к чаю, когда в гостиной соберутся члены литературного кружка. Это будет первое собрание кружка после смерти Хейзл. Реджина с нетерпением ожидала встречи со своими единомышленницами – суфражистками. Никто, кроме восьми женщин, членов кружка, и миссис Чалмерс, не знал, что на собраниях женщины Мерриам-Фоллс, в общем-то изолированные от внешнего мира, знакомились с происходящим в других частях страны.

Реджина переписывалась со сторонницами женского движения в Нью-Йорке и в других городах, даже таких отдаленных, как Сент-Луис и Чарлстон. Это давало им возможность быть уверенными в том, что женское движение все еще существует, хотя большинство жителей городка обрадовало бы известие о том, что оно приказало долго жить.

Дневники и письма суфражисток из других городов поддерживали веру участниц кружка в то, что женское движение имеет будущее. Если женщины объединятся, их невозможно будет игнорировать.

– Мне не хотелось приходить, – заявила Элайза Эмерсон, расстегивая пальто. Она жила на Ганновер-стрит, недалеко от пансиона Реджины. Отец Элайзы, президент местного банка, считал суфражизм совершенно бесполезной чепухой. – Всякий раз, как я вспоминаю о Хейзл…

– Она верила в наше дело, – твердо сказала Реджина. – Мы все друзья и нужны сейчас друг другу больше чем когда бы то ни было.

– Ты права, – согласилась Элайза, обнимая подругу. – Прости меня.

– Тебе не за что просить прощения, – ответила Реджина. – Пока все не собрались, помоги мне на кухне. Миссис Чалмерс совершенно забыла о нашем собрании, так увлеклась приготовлением персикового торта и яблочного пирога к ужину. Я испекла целый противень печенья и жду, пока оно остынет.

Элайза отправилась за ней на просторную кухню, где было тепло и вкусно пахло ванилью.

– Сегодня после обеда я ходила по магазинам и видела на вокзале мистера Паркера, – сказала Элайза.

От этой новости сердце у Реджины сильно забилось, но она ничем не выдала своего волнения.

– Я знаю, что он уезжал по делам.

– А я знаю, что он просил тебя выйти за него замуж, – заметила Элайза, повторяя сплетню, ходившую по городу. – Он очень красивый мужчина.

– Старомодный и самоуверенный, – сухо возразила Реджина, снимая печенье с противня и раскладывая его на овальном блюде. Из всех подруг дочь банкира была самой наивной. Реджина полагала, что она никогда не целовалась с мужчиной. Не говоря уже о вольностях, которые позволила Реджина Джонатану во время их последней встречи.

Реджина сосредоточила все внимание на оформлении блюда с печеньем, чтобы прогнать волнующие воспоминания. С тех пор как Джонатан целовал ее на крыше сарая, она ни разу не открывала телескоп. При одной мысли о том, чтобы подняться на крышу сарая, ее охватывал жар, все тело начинало болеть и трепетать. Всякий раз, вспоминая о Джонатане, она испытывала одни и те же чувства: жар, ноющую боль и слабость, как при лихорадке.

– Интересно, он уже купил тебе кольцо? – продолжала Элайза, не обращая внимания на неодобрительный взгляд Реджины. – Мой отец сказал, что мистер Паркер самый богатый человек, который когда-либо жил в Мерриам-Фоллс. Может быть, он подарит тебе жемчуга. Или бриллианты! Ты сможешь принять такие подарки, если вы обручены.

– Мы с мистером Паркером не обручены, – подчеркнула Реджина. – Я вообще не собираюсь выходить замуж.

– Знаю, ты веришь в суфражизм, – сказала Элайза. – Я тоже в него верю, однако оставаться старой девой не хочу. – Она вздохнула. – Но мой будущий муж должен соответствовать всем требованиям отца. Ты увела мистера Паркера, прежде чем мои родители успели пригласить его к нам на ужин.

– Я никого не уводила, – сказала Реджина, потрясенная тем, что ее подруга могла интересоваться Джонатаном. – В любом случае, – добавила она, ненавидя себя за неизвестно откуда взявшееся чувство ревности, – вы можете пригласить мистера Паркера на ужин. Надеюсь, они с твоим отцом подружатся.

Элайза засмеялась.

– Ты его любишь, – поддразнила она. – Это заметно.

– По-моему, заметно лишь, как он меня раздражает, – сказала Реджина. – Этот человек буквально приводит меня в бешенство. Он не имеет никакого права говорить о том, что мы помолвлены. Потому что это неправда.

– Он так не думает, – возразила Элайза. – Я считаю его очень романтичным. И Мелинда Пратт тоже. Мы с ней поспорили. По ее мнению, вы поженитесь до четвертого июля, то есть ко Дню независимости. Я думаю, уже в июне. – Элайза улыбнулась. – Сейчас очень модно проводить медовый месяц летом в Европе.

– Я не собираюсь в Европу, – отрезала Реджина. Эта Мелинда может донести сплетни и до Нью-Йорка. Школьную учительницу не приняли в члены литературного кружка из-за ее неумения хранить тайны.

– Кажется, кто-то стучит в дверь? Пойду посмотрю, – сказала Элайза.

Реджина проводила подругу взглядом и нахмурилась. Сколько раз придется повторять, что они с Джонатаном не помолвлены, чтобы ей наконец поверили?

Даже миссис Чалмерс не верит. Повариха начала по вечерам плести кружева, которые, по ее мнению, невесте обязательно понадобятся.

Реджина шутливо заметила, что кружева цвета слоновой кости подойдут любой невесте. Мистер Фергюсон стал постоянно сопровождать вдову в церковь, и все считали это признаком серьезных отношений.