Убийца 20 лет назад - Александр Михайлович Расев

Натальиных знакомых? – Этот вопрос относился, по-видимому, ко мне.

– Не больше, чем ты. А что?

– Просто интересно, кто у нее может быть из КГБ?

– Откуда? – Я поперхнулся чаем. У Натальи приятели в КГБ! Никогда бы не подумал ни о чем подобном. – С чего ты взял?

– А ты подумай сам. Куда она могла пойти? Тем более, сказав, что все узнает.

– Ну, – нерешительно промычал я, – в милицию?

– Не думаю, что милиция здесь вообще хоть что-нибудь знает. – Гарик  подошел к столу и взял сигарету. Потом сел, откинувшись на спинку стула (телевизор продолжал громыхать). – Бумагу тебе передал милиционер. Так?

– Так.

– К тому же, он сказал, что твой отец никуда не уехал. А почему он не уехал?

– Не знаю.

– Его задержали на вокзале. Все очень просто. И именно так, скорее всего, и было. Задержали не милиционеры, иначе шиш бы он тебе это сказал. А если не они, то кто?

И, словно бы в подтверждение слов моего друга, телевизор на мгновение стих, а потом нам со-общили, что председателем комиссии по организации похорон генсека назначен Юрий Владими-рович Андропов. В комнате воцарилась мертвая тишина, в которой продолжал вещать траурным и торжественным голосом телевизор. Нам рассказывали о потоке телеграмм от руководителей госу-дарств со всего мира с соболезнованиями и уверениями, о митингах на заводах и фабриках, о ре-золюциях в поддержку, о чем-то еще из этой же серии. Мы сидели и молчали. Первой заговорила Елена Францевна.

– Нет, ребята, тут что-то не так. Страница из «Архипелага…» может и не быть связана с твоим отцом, Костик. И потом, мало как она вообще могла оказаться у милиционера.

– И Наталья не помчалась в КГБ? – не удержался от смешка Гарик.

– Думаю, что именно так. Наташа пошла не туда.

– А куда? – Это уже спросил я. Если честно, мне бы очень не хотелось, чтобы Наталья ходила к чекистам. Хотя, с другой стороны, если она узнает что об отце, я многое пойму.

– Наверное, на вокзал. Ты очень хорошо описал милиционера, сказал, что он молодой.

– Ага! Наталья решила его соблазнить и все узнать! – уже в голос хохотал Гарик.

– А почему ты смеешься? По-моему, вполне разумное решение. – Елена Францевна казалась аб-солютно спокойной, только пепел с ее сигареты падал на пол, она забывала стряхивать его в пе-пельницу.

Мы просидели, наверное, часа два. Пили чай, курили, о чем-то говорили. Я все время порывал-ся уйти, но Гарик меня удерживал. Наконец, когда уже начало темнеть, мое терпение лопнуло.

– Все-таки пойду домой. – Я решительно поднялся из-за стола.

– Но Наталья велела ждать здесь.

– Вот ты и жди. А потом приедешь ко мне, расскажешь.

– Костик, ты звони, а лучше приходи. Я буду волноваться, хотя, надеюсь, что это просто недо-разумение. – Елена Францевна вышла провожать и в прихожей сунула листок с «Архипелагом…» мне в карман.

– Будь осторожнее. И не показывай этого никому. Вообще никому. Так будет лучше.

Я много позже понял, насколько права была наша Елена Францевна. Тогда же просто кивнул головой и вышел за дверь.

То, что около подъезда меня ждал Игорь, показалось само собой разумеющимся. Наши посто-янные встречи в течение последних двух дней уже не удивляли и не казались странными. Привык.

Все еще было холодно, хотя и снег, и дождь прекратились. Ветер стих, деревья совсем почерне-ли и грязные газоны не добавляли ни света, ни зимнего настроения.

Я остановился около заборчика, огородившего маленький садик с сиренью и вишней под окна-ми первого этажа, достал сигареты. Игорь подошел. Как видно, он совсем замерз, руки засунул в карманы, плечи сжал, ноги в легких ботинках постоянно приплясывали на мокром асфальте.

– Я давно тебя жду.

– Меня не было.

– Да.

– А зачем я тебе нужен?

– Надо поговорить.

– Ты что-то знаешь об отце?

– Нет.

– Тогда о чем говорить?

– Пошли куда-нибудь, хоть вот в скверик, там есть скамейки.

– А домой?

– Можно и домой.

– Пошли.

Я спокойно докурил сигарету, ничуть не переживая по поводу того, что Игорь дрожал всем те-лом. Он терпеливо молчал,  только перебирал руками воротник легкой куртки, пытаясь еще выше поднять его и охватить всю шею, до ушей.

Потом мы пошли по направлению к подъезду. Уже у самой двери Игорь неожиданно остано-вился.

– Ты знаешь, я, кажется, заболеваю. У тебя есть водка?

Водки у меня не было. Игорь кивнул, развернулся и пошагал в сторону магазина.

В квартире ничего не изменилось. Я достал кастрюли и сковородки из холодильника, поставил на огонь. Ополоснул и протер рюмки. Как видно, разговор предстоял непростой, если Игорь ре-шил начать его выпивкой. Что ж, послушаем, что он скажет.

И в это время зазвенел телефон. Я снял трубку.

– Сынок, это я – тихим, больным голосом почти шепотом проговорил отец.

– Па! Ты где?! – я орал, наверное, так, что слышал весь подъезд. – Я весь извелся! Ты где?

– Ты не кричи. Все нормально. Ну, почти нормально, – отец тяжело задышал, потом закашлял, замолчал на какое-то время и неожиданно сказал – Ты в Ленинград должен будешь съездить. Иго-рек все расскажет. И денег даст. Ты его не ругай, он ни при чем. Я потом все расскажу.

– Ты где? – Я все не мог понять, что он говорил. Но ответа не услышал. Отец еще какое-то вре-мя покашлял в трубку, потом все закончилось.

Вот это новости! С одной стороны хорошо уже то, что отец жив, хотя совершенно непонятно, почему он не говорит, где находится и что вообще происходит. С другой, предстоящая поездка в Питер, к тому же участие во всей истории Игоря, были совсем неожиданны.

Ну что ж, сейчас я все узнаю. Игорь придет, и все прояснится. Судя по словам отца, он должен все сказать сам. Если не захочет, заставлю, во что бы то ни стало и любыми средствами.

Мои кастрюли и сковородки забулькали и зафырчали, я достал тарелки, начал накрывать на стол и продолжал размышлять над звонком.

Отец назвал его «Игорек». Так не называют мало знакомого паренька. Значит, он или знал его раньше, или очень хорошо узнал сейчас. Даже моих друзей отец никогда не называл ласково-уменьшительно. Гарик  всегда был только Григорием, о девчатах и вообще речи быть не могло.