Прерванный полет - Марк Фурман

Корначев открыл записную книжку. Мельник аккуратным, что среди врачей встречается редко, переписал на листок настольного календаря текст, которым они располагали:

— Хорошенький ребус вы нам загадали. Криминалисты смотрели бумажку?

— Естественно. То, что сохранилось, было относительно неплохо заметно. Они лишь уточнили порядковый номер очереди — 12, и цвет чернил — черный.

— Значит, по данным эксгумации и рентгенограммам, у убитой был перелом малоберцовой кости?

— Слева, на границе средней и нижней трети. Сравнительно недавний, если вести отсчет от декабря прошлого года.

— Возраст покойной установлен?

— Да, Николай Диомидович, чуть не забыл. Шевченко считает, что женщина была молода. По состоянию зубов возраст ее укладывается в пределы тридцати лет или чуть за тридцать.

Их разговор затянулся. В дверь несколько раз заглядывала секретарша, звонил телефон. Но каждую попытку прервать беседу с Корначевым заведующий пресекал, отвечая коротко, даже сердито: «Я занят». Телефонную трубку снимал и, не начиная разговора, клал на рычаг.

— Что ж, будем искать. То, что вы снимки захватили, это хорошо, даже очень хорошо. — Судмедэксперт повернулся к окну, рассматривая рентгенограммы на просвет: — Позвоните-ка мне к концу дня, часов около шести…

Он встал, протянул Корначеву руку, доброжелательно улыбнулся и, как показалось Юрию, даже подмигнул ему.

Артур Христофорович вернулся с работы около семи вечера. Кроме жены и дочери, дома он застал высокого парня, в котором узнал Аркадия Добровольского. Казарян понял, что его безопасность стала заботой милиции, однако не подал виду, поинтересовавшись у жены, как обстоят дела с ужином.

— Тебя, папочка, охраняют, как президента США, — пошутила Лена, внеся в столовую дымящуюся супницу.

Ашхен Борисовна, взяв руководство на себя, разлила харчо по тарелкам. Ужин прошел спокойно. Говорили в основном Лена и Добровольский. На второе были фаршированные перцы, к десерту подали домашнее мороженое.

— Молоко, сахар, какао, два яйца и холодильник. Ничего особенного. Если хотите, вас тоже научу, — предложила Лена Добровольскому, когда он, осилив вторую порцию, признался, что подобного мороженого за всю жизнь припомнить не может.

— Ну, у вас все еще впереди, Аркадий Осипович, — произнесла девушка таким покровительственным тоном, что за столом все рассмеялись. Лена смутилась и стала убирать посуду со стола.

После ужина включили телевизор. Показывали футбол: «Локомотив» — ЦСКА. Артур Христофорович, давний поклонник кожаного мяча, удобно устроился в кресле, пригласил Аркадия составить ему компанию. Но Добровольский, как большинство молодых людей, обожал хоккей, а на второе и третье места по зрелищности ставил бокс и автогонки. Минут пятнадцать он следил за перемещениями мяча на мокром от дождя поле, затем ушел в комнату к Лене слушать новые, как она выразилась, фирменные записи.

На сей раз, девушка включила радиолу. Магнитофон с кассетой, где был записан голос «шефа», Добровольский попросил поставить рядом с телефоном. Вечер прошел спокойно, никто не звонил.

Когда началась программа «Вести», Ашхен Борисовна затронула вопрос об отпуске. Она считала, что Артуру Христофоровичу надо срочно покинуть столицу, была готова ехать вместе с мужем.

— Поехали, Арик, в Евпаторию, — предложила она, надеясь встретить в лице Добровольского активного помощника. — Уж сколько раз нас приглашали. Твой любимый дядя Ашот так обрадуется. Июль, самое время…

Аркадий никаких инструкций на этот счет от Ларионова не получил, посему деликатно молчал, не вмешиваясь в разговор. Казарян же наотрез отказался ехать, ссылаясь на две причины. Во-первых, в отпуск он решил идти осенью вместе с Осей Ратнером, который уже договорился об отдельном номере в пансионате на Клязьме. «Мы будем заниматься только двумя вещами, — предвкушал Артур Христофорович. — Собирать грибы и ловить рыбу, ловить рыбу и собирать грибы». Во-вторых, ехать в Евпаторию не стоит и из-за плохой погоды. В этом году на юге все время идут дожди, так что лето в Москве куда лучше, чем там, — и Артур Христофорович сослался на недавно закончившийся матч: «Маслаченко так и сказал: уже третий день в Ставрополе идет дождь, еще неизвестно, когда он закончится».

Однако, не добившись от мужа согласия, Ашхен Борисовна не признала себя побежденной, про себя решив, что еще вернется к разговору об отпуске.

Лена растормошила сонного пуделя Тимку, и вместе с ним мать и дочь ушли погулять перед сном. Когда они вернулись, мужчины были целиком поглощены шахматами. Ашхен Борисовна занялась подготовкой постелей для сна. Лена, недовольная тем, что отец «отбил» у нее этого спокойного крупного парня, у которого она не успела спросить, стоит ли девушкам заниматься каратэ, бесцельно слонялась по квартире.

— А знаешь, папа, — обратилась она к отцу, — кажется, твой знакомый приехал, Багрянский. Когда мы с мамой гуляли, я видела свет у него в окне. Какой-то тусклый, синеватый, видно смотрит телевизор.

Артур Христофорович оторвался от шахмат: — Интересно, с чего бы он так рано пожаловал? Ведь говорил, что будет в Москве не раньше осени. Ваш ход, Аркадий. Пока вы думаете, я позвоню.

Он подошел к телефону и набрал номер Багрянского. Трубку сняли.

— Илья Ильич, с приездом, — начал Казарян, но его перебили.

— Ошибся номером, дорогой, — услышал он резкий хрипловатый голос, который сразу отличил бы из всех известных ему голосов. Раздались гудки, трубку повесили.

Артур Христофорович в растерянности подержал ее и подбежал к Добровольскому.

Они оторвались от шахмат, и вышли на лестничную площадку. Отсюда хорошо просматривался угол дома с подъездом, где находилась квартира Багрянского. Буквально через мгновение слабый фосфоресцирующий свет в квартире инженера погас. Еще через минуту из подъезда быстро выбежали двое мужчин. В наступивших сумерках с высоты девятого этажа ни лиц, ни одежды неизвестных нельзя было разглядеть.

Добровольский рванул из-под рубашки пистолет, на ходу передернул затвор и ринулся вниз. Но, пока он не бежал — летел, прыгая через ступеньки, ударяясь длинным телом о стены, где-то внизу послышался шум мотора. Когда Аркадий выскочил во двор, он увидел лишь поворачивающие за угол огни удаляющейся машины.

Юрий с нетерпением ждал конца дня. До шести часов, когда он договорился созвониться с Мельником, оставалось еще бездна времени. До обеда он успел побывать в МУРе. Там эксперты подтвердили общее мнение, что пуля калибра 7,62 мм, обнаруженная при эксгумации, отстреляна из пистолета «ТТ». По архивным данным Центра пистолет с такой разверткой канала ствола (следами нарезов, оставшимися на пуле, строго индивидуальными для каждого образца оружия) по прошлым уголовным делам не проходил. Официальное заключение с фототаблицами будет готово через два дня.