Нереальное приключение - Чарльз де Линт

— Не знаю. Я к их песням, в общем-то, никогда и не прислушивалась. Кстати, про мир верзил я знаю только то, что мне удалось подслушать в доме, да еще из телепередач. Я неплохо разбираюсь в современной музыке и последней моде.

— Моде, — повторяет он.

В его голосе я не чувствую неодобрения, но мне кажется, что он просто не может понять, почему мода вообще важна для кого-то.

— Да-да, и представь себе, что это очень нелегкий труд — сшить для себя какую-нибудь вещь из последней коллекции известного модельера, которую видела всего раз, да и то по телевизору. Учти, я могу рассчитывать только на тот материал, который мне самой удастся раздобыть. И вот что меня больше всего бесит в Ти-Джей. Она ведь верзила. Она может просто прийти в магазин и купить себе самую модную, самую сексуальную одежду, какую только ей захочется. А ей этого не надо, она носит только джинсы и футболки.

— Может быть, ей так удобнее?

— Скорее всего. И все равно мне кажется, что она зря не пользуется огромными возможностями. Уж я бы не стала ограничивать себя джинсами и футболками.

Я замечаю, что эта тема, больше подходящая для девчачьего разговора, его совсем не интересует, а потому заставляю себя замолкнуть. Но возникшая тишина снова начинает действовать мне на нервы. Ему и Рози, похоже, нравится вот так отдыхать, развалившись, и ни о чем не думать. Но мне требуется постоянное действие, движение. А уж если нет возможности перемещаться, то мне просто необходимо с кем-нибудь болтать. Или слушать кого-нибудь. Кажется, что тут должен присутствовать еще какой-то звук, кроме мирного посапывания Рози.

Наверное, это происходит потому, что я очутилась в замкнутом пространстве. Точнее, в незнакомом замкнутом пространстве. Я привыкла к маленьким помещениям. В конце концов, я же малявка. Но при этом мне обязательно нужна свобода передвижения в них. Да, вот я какая неугомонная. Мама называла меня непоседой, а я и на самом деле не могла спокойно усидеть на одном месте даже несколько минут. Теперь вам понятно, почему я чуть с ума не сошла, когда очутилась в рюкзаке Ти-Джей.

Но прежде чем я нахожу нужные слова, чтобы заполнить тишину, Бакро спрашивает меня:

— Эта женщина в книжном магазине… писательница. С чего ты решила, что она сможет помочь тебе?

Я пожимаю плечами.

— Это был единственный пункт нашего с Ти-Джей плана. Я не знаю, где найти других малявок. А у нее я бы спросила, куда переехали мои родители. Если учесть, какие книги она пишет, она может это знать. Писательница мне скажет: «По-моему, я начинаю кое-что понимать». И я отвечу: «Ну, вот мы и повстречались. Вы же знаете, куда подевались мои родители, так ведь?»

— Мне известно, где они были несколько недель назад, — говорит Бакро. — Но когда я увидел их в следующий раз, они переезжали на новое место. А куда именно, они мне не сказали.

— Но с ними было все в порядке? Они хорошо выглядели?

Он кивает.

— Да, похоже, что так. Только они очень волновались за тебя.

— А чего им за меня переживать? Подумаешь… — фыркаю я. — Ти-Джей вообще о них разговор не заводила. Я прожила с ней долго, но она никому про меня не рассказала. Ни единой живой душе, даже самой лучшей подруге. А я знаю, как это тяжело.

— Ну, мы вообще-то не привыкли доверять верзилам.

— Я не говорила, что доверяю верзилам, — вставляю я. — Но я верю Ти-Джей. Хотя тебе и моим родителям на это наплевать. По вашему мнению, ребенок вообще не должен иметь собственного суждения. Я угадала, да?

Бакро отрицательно качает головой:

— Иногда дело бывает совсем не в том, доверяем мы кому-то или нет. И даже не в суждениях, не важно, справедливы они или не совсем. Да и возраст тут совершенно ни при чем. Существуют другие причины, причем довольно веские. Нужно просто их знать.

— Какие причины? Например?

Он колеблется, но всего лишь секунду, и спрашивает:

— Отец когда-нибудь рассказывал тебе про своего брата Джоджи?

— Я даже не знала, что у него был брат.

Бакро понимающе кивает:

— Да, это было давно, еще до того времени, как он и твоя мама стали домовитыми. Я могу понять, почему они не говорили тебе о нем.

— Значит, мои родители когда-то были дикарями?

— Не совсем так…

— Ах, ну да. Прости, я хотела сказать «лесничими».

Но он отрицательно качает головой:

— Нет. Твои родители были путешественниками и большими весельчаками. Они принадлежали к ремесленникам. Лудили, паяли… в общем, чинили всякие бытовые мелочи. Они объездили все стороны света. Иногда занимались мелкой торговлей, но в основном платили за ночлег тем, что ремонтировали домовитым всякий старый хлам.

Я смотрю на него вытаращенными глазами и не могу произнести ни слова. Наконец, ко мне возвращается дар речи:

— Послушай, а ты уверен, что мы с тобой имеем в виду одних и тех же малявок? Моих родителей зовут Ласло и Мэйла Вуд. Они самые настоящие обыватели, по уши увязшие в быту. И ничего необыкновенного в них нет.

— Ну, ты к ним немного жестковата, — замечает Бакро.

— Да перестань ты. Я же знаю своих родителей. Они ужасные зануды и не более того. С ними одна тоска.

— Я думаю, ты принимаешь за тоску и занудство то, что сами они считают заслуженным отдыхом после жизни, полной странствий и тяжелых испытаний.

— Ты со мной спорить решил?

— Послушай, ты мне дашь возможность рассказать тебе эту историю, в конце концов?

Я быстро киваю:

— Конечно. Про дядю, о существовании которого я ничего не знала.

Он бросает на меня многозначительный взгляд.

— Хорошо-хорошо, я уже все поняла и заткнулась. Но только вот еще что… — добавляю я, не в силах удержаться. — Я почему-то считала, что путешественников больше не существует. И что последние из них исчезли много-много лет тому назад. Остались одни только… — я чуть было не сказала «дикари», но вовремя опомнилась, — …лесничие.

— Путешественников не слишком много, — поясняет он. — Во всяком случае, в наших местах при таком климате. Здесь довольно суровые зимы, поэтому им трудно передвигаться, оставаясь незамеченными.

— Теперь попятно, — радостно киваю я. — Значит, именно из-за случайных встреч с ними у верзил возникли сумасшедшие идеи насчет существования таинственных маленьких волшебных человечков, обитающих в лесу и в самых дальних уголках садов.

Но Бакро недовольно качает головой:

— В этом мире существует много такого, что мы и представить себе не можем. Не стоит также недооценивать рассказы о феях, эльфах, гномах и других волшебных существах, равно как и о Первых Людях, которые могут превращаться в животных. Не нужно торопиться с выводами.