Я уже барон - Сириус Дрейк

от отца, что как-то он взорвал шахту с рабочими, выдав это за несчастный случай. Шахта была выработана, и он хотел получить с нее еще денег за страховку. Только — тссс. Не надо об этом болтать на каждом углу.

— Как же это оставили без внимания? — удивилась Нахимова, непроизвольно сжав кулаки.

— Говорят, все, кто хоть что-то знал, всплыли кверху брюхом, — пожал Бердышев плечами. — И таких слухов выше крыши.

— Тварь еще та, — уверенно кивнул Антон.

— Еще какая, — хмыкнул Дима. — Они с отцом всю жизнь в интригах. Но этот Юрий Трубецкой, отец Марка, в них по уши. Не перед чем не остановится, лишь бы урвать кусок.

— Миша, так и что теперь делать? — нахмурилась Света. — Если тебя обвиняют в нападении по всей форме, этого так не оставят. Это подсудное дело. А еще в условиях прорыва…

— Не переживай, у меня есть пара мыслей, как это исправить, — туманно высказался я и ободряюще улыбнулся. — А вы веселитесь, отдыхайте.

— Нет, мы останемся! — твердо сказала Света.

— И чем вы мне поможете? — оглядел я всех троих и сложил руки на груди. — У меня есть план, и вы в него никак не вписываетесь. Будет даже лучше, если вы пойдете в ресторан вместе со всеми и отметите завершение прорыва, и не будете строить из себя мучеников. Вопрос закрыт.

— Что за план? — сощурился Дима.

— Секретный…

— Да и хрен с тобой! — всплеснула руками Нахимова. — Вляпался, вот сам и выкручивайся.

— Как раз собрался заняться тем, чтобы достать себя из задницы, — кивнул я и направился к выходу.

Для начала заскочу к моей обидчице, а точнее невольной жертве. Займем свободное время по максимуму.

В лазарет я прошел без труда. Анна была у себя в палате — сидела на кровати как ни в чем не бывало, листая газету. Увидев меня, она подскочила и забилась в угол.

— Что тебе тут надо⁈ — воскликнула она, натягивая одеяло до глаз. — Я буду кричать!

— Ого, нехило ее запугали! — удивилась Лора.

— Успокойся, Аня, — поднял я руки перед собой. — Я знаю, что тебя шантажируют.

— Прости, Миша, иначе никак, — бормотала она, словно заезженная пластинка. — Моя семья…

— Да, знаю, — уселся я на соседнюю кровать. — Просто хотел узнать, как здоровье? Не переборщил я с усыплением?

— Со мной все хорошо, — буркнула она.

— Понятно. Скажи, если я помогу твоим родителям, дам им хорошие условия и работу, ты заберешь рапорт?

— Они же от меня не отстанут… — Ее губы задрожали, она готова была вот-вот разреветься. — Они надо мной издевались. Трубецкие не оставят меня в покое…

И тут она все-таки не выдержала и залилась слезами.

Конечно, как она откажет? Она же в услужении у Трубецкого. Ее семья у них на крючке.

— Аня, — я постарался говорить как можно мягче. — Что они с тобой делали?

Одного ее взгляда поверх одеяла было достаточно.

— Вот скоты… — злость вспыхнула во мне до размеров бушующего пламени. — Побудь в лазарете пару дней. Я вытащу твоих родителей.

Квартира Кутузовой

В дверь позвонили. Прибыл очередной гость.

Так как вечеринка была сугубо для своих, хозяин квартиры распустил слуг по домам. А гостей собралось немного.

— Машенька, дорогая, открой, пожалуйста, дверь! — раздался громкий голос генерала из гостиной.

Мария побежала открывать дверь. Она прилично нервничала — у них в гостях был сам Александр Есенин, которого Маша просто обожала.

Открыв дверь, она увидела на пороге директора института в легком клетчатом костюме и с неизменной тростью. В руках он держал бутылочку дорогого вина.

— Добрый день, Мария, — поздоровался он. — Я не рано?

— Нет, что вы, ваша светлость. Проходите, отец ждет. — Она отошла, слегка наклонив голову, и пропустила старика внутрь.

— Мария, мы не в институте! — погрозил ей пальцем Горький. — Зовите меня Макс!

— Хорошо, Алексей Максим… ой, давайте я вам помогу повесить пиджак! — вспыхнула девушка и помогла пожилому директору с одеждой.

В гостиной уже собрались Кутузов-старший, Белозеров да Есенин. Когда в комнату вошел Горький, все его приветствовали, как почетного гостя. Маша тихо села в кресло в углу, чтобы быть менее заметной.

— Алексей Михайлович, ну не стоило, полно вам! — смущенно произнес Кутузов, принимая бутылку вина. — Как насчет быстренько ее распить? — подмигнул он присутствующим. — Пока Алеф с Наташей и Валерьяном Валерьевичем не прибежали…

— Хех, Сережа, а ты как всегда… — улыбнулся Горький и, повесив трость на спинку стула, хлопнул в ладоши. — Ну, понеслась, мои хорошие!

— Поддерживаю, — улыбнулся Есенин.

Когда бокалы наполнились, и пустая бутылка отправилась под стол, Горький спросил:

— Саша, тут все свои. Расскажи, зачем ты раскрыл своего брата перед всем КИИМом?

Сильнейший маг в Империи одним глотком опустошил полбокала и довольно улыбнулся.

— Пустяки. До меня дошли сведения, что на Антона хотят совершить покушение. Первый раз убийца оплошал, поэтому послали кого-то более… сильного… — Он немного призадумался и добавил. — Посему хранить тайну личности моего любимого брата уже не имело никакого смысла. Кому не надо, уже знают. Да и теперь Антона боится весь КИИМ.

— И то верно, — согласился Кутузов, — Но хочу заметить, парень и до этого был не прост.

— А я думал, ты пришел помочь с прорывом… — расстроился Белозеров, который немного расслабился от хорошего алкоголя и не менее хорошей компании.

— Ну, и это тоже! — кивнул Есенин.

Тут в дверь позвонили, спасая Александра от неудобных вопросов.

— Ага, легки на помине! — улыбнулся Кутузов. — Машенька!

— Уже иду…

— Сережа, может твоей дочурке скучно с нами? — осторожно спросил Горький.

— У нее священная миссия, Алексей Максимович! Следить за тем, чтобы я не перебрал! — расхохотался Кутузов. — А то, глядишь, приму лишнего, и такое начнется…

— Ну, да как в прошлый раз? — улыбнулся Александр, и они с Белозеровым тихонько чокнулись.

— Да, кхм… и к тому же, — продолжил Кутузов, резко посерьезнев. — У Машки ухажер нашелся. Этот, как его… Кузнецов!

— Кто сказал, Кузнецов? — вошли в комнату Звездочет, Ермакова и Старостелецкий. Последний нес бутылку с какой-то мутной водичкой. Лица присутствующих тут же приобрели блаженное выражение.

— Валерьян Валерьевич, голубчик! — бросился жать ему руку Горький. — Чувствую, вечерок удался!

Наталья Ермакова со Звездочетом тоже не отставали и принесли по бутылке вина.

— Так что там опять этот Кузнецов? — спросила магичка, бесцеремонно открыв свою же бутылку и налив себе бокал. — Кажется, он сегодня уже весь обыкался, бедный…

— Точно, — кивнул Кутузов. — Безбашенный, но смельчак, каких поискать.

— Прям как ты в молодости?.. — шепнул Звездочет.

— Однако отдавать мою дочку за такого как он это… — поджал губы генерал.

— Ага, Кузнецов? — призадумался Есенин. — Кажется, мы встречались во время прорыва? Интересный молодой человек…

Стоило этой фразе слететь с его губ, как все в комнате, даже Горький, замолчали и повернулись к нему. Настолько могущественный маг и хвалит какого-то студента?

— Наш пострел везде поспел, — хмыкнула Ермакова, присаживаясь к Есенину. — И как он тебе?

— Он как будто… Создан для магии.

— Так и есть! — подтвердил Старостелецкий, — У него невероятный потенциал!

— Ага, вот и влип этот «талант» в историю с бандами… — вздохнул Звездочет.

Он расставил на столе несколько рюмок и принялся открывать знаменитую настойку профессора.

— Парень с мозгами, справится, — ответил себе Звездочет. — Ну, а если нет, то не такой уж он и талантливый.

Они пропустили по паре рюмочек и оставили эту тему.

— Саша, слышал, твой отец хочет новый сборник стихов выпустить? — спросил Горький, у которого глаза уже блестели. — Девятый, да?

— Да, от фанатов отбою нет, — кивнул Есенин. — Особенно девушки бальзаковского возраста…

— Эх, я и сам иногда почитываю его произведения, — кивнул Горький. — Очень не дурно.

— Вы же тоже пробовали писать стихи?

— Да, у меня даже есть пару книжечек, — подтвердил Горький и чокнулся с Есениным. — Но я больше по прозе.

— Вы же писали новую пьесу, — встряла Ермакова. — Как ее? Что-то про морскую пучину?

— До дна! — рассмеялся директор и закинул в себя рюмку. Все последовали его примеру.

Прошло еще полчаса, и настойки почти не осталось. Веселье продолжалось.

— Саша… — заплетающимся языком сказал Белозеров. — А что вообще в мире… делается?

— Стабильности нет, — Есенин по-дружески обнял за шею старого знакомого, и они сели на диван. — Все хотят добывать маголит…

Все-таки даже для Белозерова пойло было чересчур крепким. Настоянное на метеоритных кристаллах, такую настойку нелегко было вывести из организма. Да он и не пытался.

— Вот еще китайцы все пытаются сделать стрелковое оружие, которое бы не клинило в метеорите…

— Удачи им! — хмыкнул Белозеров. — Но зачем?