Огонь желания - Николь Джордан

Его голова постоянно была полна фантазий, в которых ей отводилась главная роль. Вот и сейчас в его воображении возникла еще одна картинка. Как он, грубо прижимая ее к стене, яростно целует податливые губы, и его страдающая плоть, как в ножны, входит в ее жаркое лоно.

«Черт знает что такое! Эта женщина по-настоящему опасна».

Тут Торн криво усмехнулся, откидываясь на кожаные подушки кареты. Он всегда страдал от недостатка опасности. Наверное, поэтому ему так не хватало Дианы Шеридан.

Торн выбрал время, чтобы съездить к себе домой на Кавендиш-сквер. Там он позаботился об экипаже для Дианы, просмотрел кое-какую корреспонденцию, накопившуюся за время его двухмесячной отлучки, потом, переодевшись в нечто менее элегантное, направился в сторону знакомого здания в Мейфэр.

Зная его, слуги с готовностью открыли ему. Он обнаружил, что в спальне Макки все еще темно, несмотря на то что день перевалил к вечеру. С трудом сдерживая нетерпение, Торн расположился в кресле с подголовниками и стал ждать, когда хозяин проснется и сообразит, что у него визитер.

Для этого не потребовалось много времени. Макки словно почувствовал его присутствие. Открыв глаза, он резко сел на постели. Когда его взгляд коснулся Торна, он, хмыкнув, расслабленно упал на спину и снова закрыл глаза.

– Тяжелая ночка выдалась? – спросил Торн.

С гримасой Макки потер подбородок, а потом улыбнулся так, словно вспомнил что-то приятное.

– Чертовски.

– Полагаю, тебе удалось упрочить свое положение в клубе у Венеры?

– Неужто вы думали, что я не справлюсь? А как же ваше доверие, милорд?

Во всем том, что касалось задания, Торн испытывал к Макки полное доверие. Бо Маклейн стал «хранителем», побывав до этого провинциальным актером. Рожденный в одном из публичных домов в Лондоне, детские годы он провел, шаря по карманам, а потом, словно по мановению волшебной палочки, поменял преступный мир на место в бродячей театральной труппе, после того как попытался стянуть карманные часы у ее антрепренера.

Старше Торна на несколько лет – ему исполнился тридцать один, – Макки был высоким и мускулистым, с вьющимися каштановыми волосами и очень красивым. Со своей способностью к перевоплощению он мог с легкостью изобразить любой типаж: бандита, профессионального боксера, благородного дворянина. Роль «галантного» кавалера была его самой любимой. Он делал это так мастерски, что даже леди из высших слоев не могли устоять перед его плутовским шармом и веселой непринужденностью.

Образ, которым он пользовался последние дни, был джентльмен из пригорода. Пришлось резко понизить его социальный статус, чтобы Макки смог устроиться на работу в бордель мадам Венеры.

– Венера приняла тебя без всяких подозрений? – спросил Торн.

– Абсолютно. Вы же знаете, как устроен клуб. Мужская обслуга – это ведь не главная приманка. Они скорее для вида, чем для развлечения. Но я уже отработал там пять ночей, и четыре из них у меня не было отбоя от клиенток. Если это задание продлится, я загнусь раньше срока, но, клянусь, умру самым счастливым мужчиной.

Торн понимающе засмеялся:

– Друг мой, только не так быстро. Сначала добейся каких-нибудь результатов. Удалось познакомиться с кем-нибудь из постоянной обслуги?

– Все очень сложно. Мадам Венера четко объяснила, когда нанимала меня. Служащим у нее мужчинам не разрешается общаться с женским персоналом. Но мне удалось подружиться с одной настоящей красоткой, которую величают Кити. Она весьма осторожна, но работает в клубе дольше всех. И если кто-то знает секреты мадам, так это Кити.

– А мужчины?

– Большинство из них приняли недавно. Как я понимаю, все они служат, чтобы привлекать внимание посетительниц, потом начинают выполнять личные пожелания клиенток, иногда женятся на них. Я подкатил к парочке клубных вышибал, очень дружелюбных, но сомневаюсь, что сумею разговорить их. Они производят впечатление очень преданных мадам.

– Ладно, старайся изо всех сил, – попросил Торн. – Самое главное, докопайся, были ли какие-нибудь общие дела у Венеры и покойного Томаса Форрестера. Сам же я намерен лично заняться ей в течение этой или следующей недели.

– Чтобы соблазнить мадам Венеру, вам не потребуется много труда, могу поспорить.

Торн покачал головой:

– Мне придется работать тоньше. Если она изменница, как это подозревал Натаниель, она с особой осторожностью будет относиться к любому, чье поведение будет для нее непривычным. И если я вдруг начну ухаживать за ней после моего возвращения с Кирены, это как раз и вызовет подозрение. Тем более что раньше я не проявлял к ней особого интереса. Кроме того, у меня недавно состоялась помолвка, и проявлять подчеркнутое внимание к мадам, пользующейся дурной славой, будет полным неуважением к моей нареченной.

– О, вы, оказывается, помолвлены! – Брови у Макки взмыли вверх, выказывая величайшую степень любознательности. – Какое интересное развитие событий, если так можно выразиться, ваша светлость.

– Я сам удивлен не меньше всех остальных, – как-то таинственно ответил Торн. Ничего не объяснив сверх сказанного, он поднялся: – Уступаю тебя объятиям сна.

Макки снова усмехнулся:

– Ох, нужно как следует отдохнуть, прежде чем вновь приступлю к моим ночным обязанностям.

– Умоляю, не исполняй их слишком усердно. Надо все-таки и делом заниматься.

– Попытаюсь, милорд, – нахально пообещал Макки, прежде чем перевернуться на живот и зарыться лицом в подушки.

Торн вернулся домой, переоделся, а затем отправился с дежурным визитом к своему отцу. Как и ожидалось, герцога Редклиффа не оказалось дома. Тогда виконт поехал в «Брукс» – клуб для джентльменов, где провел вечер за долгим ужином и игрой с единственной целью довести до всех историю своей помолвки и внезапно вспыхнувшей любви.

Заранее можно было представить, как безжалостно будут издеваться над ним друзья. Известие о том, что Торн приехал в «Брукс», привлекло туда толпу знакомых. И несколько часов ему пришлось отвечать на расспросы и вежливо лгать.

А Диану мучила совесть, что ей придется беззастенчиво лгать такой любезной и такой доброжелательной тетке Торна.

Это раздражало ее гораздо больше, чем безвкусные спекуляции на их счет, распространившиеся в обществе. Леди Хеннесси сохранила каждый клочок, каждую заметку, которые появились на свет, как только в газетах взорвалась новость о помолвке, и передала их Диане, уверенно заявив, что кто предупрежден – тот вооружен.

Сразу после завтрака Диана укрылась в малой гостиной, чтобы наедине ознакомиться с последней порцией сплетен. Не успела она дочитать до конца, как дворецкий сообщил, что у нее посетитель – герцог Редклифф.

От перспективы встретиться лицом к лицу со знатным отцом Торна сердце ушло в пятки. Диана распорядилась пригласить его светлость, а сама, вскочив, расправила юбки, радуясь, что догадалась одеться в новое, очень модное утреннее платье, и застыла в ожидании.