День бумеранга - Кристофер Бакли

Она решила не постить этого сразу, понимая, что прозрение, снабженное пометой «2.56 утра», в трезвом свете дня может вызвать скепсис.

Утром она первым делом договорилась о совещании с Ранди и Терри. Встретились днем в капитолийском кабинете Ранди. Она на скорую руку подготовила презентацию с помощью программы PowerPoint. Провела ее. Они слушали молча.

– Ну как? – поинтересовалась она потом. – Что вы думаете?

Ранди и Терри таращились на нее.

– Вы хотите, чтобы я это предложил? – спросил Ранди. – В сенате США? – Он рассмеялся. – Касс, Касс, Касс. Снимаю перед вами шляпу. Вы – нечто. Мне до вас расти и расти.

– Я говорю совершенно серьезно, – сказала Касс. – Осуществить, я думаю, шансов нет. Но как метавопрос это великолепно подхлестнет дискуссию.

– Метавопрос? – переспросил Терри. – Что это, черт возьми, такое? Из Айн Рэнд, что ли?

– Нет, ничего общего с ней. «Мета» означает… ну… переход к чему-то качественно иному. Стоящему после. За. Выше. Дальше. Метафизика. Ты же сам мне сказал, что пресса заскучала. Вот и встряхнем ее. Разбудим.

Терри и Ранди переглянулись. Боже мой, она, оказывается, серьезно.

– Посмотрите на эти цифры. – Касс вызвала на экран один из слайдов. – Опрос Гэллапа месячной давности. Взгляды людей меняются. Они все реже и реже отождествляют счастье с долголетием. Они готовы выслушать что-то вроде моего предложения. И хотя понятно, что реализовано оно никогда не будет, есть основания думать, что люди с жаром бросятся его обсуждать. Правительство наверняка займет жесткую позицию. Отлично. Мы тогда ему скажем: «Ладно, а ваше-то решение какое? Двое работающих кормят одного пенсионера?» У них нет решения. Уже все начинает разваливаться, а у них как не было решения, так и нет.

– Это глупость, Касс.

– Нет, это смелость.

– Смелая глупость.

– Со второго дня в КСТ ты твердил мне: «Надо метить как можно дальше». Ну вот. Я так и поступаю.

Ранди посмотрел на часы.

– Терпеть не могу уходить первым, но мне пора на заседание комитета. Очень рад был повидать вас обоих. Мы еще потолкуем. Чао!

– А чего ты ожидала? – спросил Терри в машине на обратном пути в офис. – Что он согласится внести в сенат законопроект, подталкивающий бэби-бумеров к массовому самоубийству, чтобы спасти систему соцобеспечения?

– Не к самоубийству. К добровольному восхождению, – поправила его Касс.

– Все едино. В каком, интересно, часу ночи тебя посетила эта идея? – Терри помолчал немного, потом сказал: – Отдаю тебе должное: мыслишь ты оригинально. Вот эту бы смекалку да приложить к инсектициду Ларри…

– Ты читал «Скромное предложение» Джонатана Свифта?

Терри вздохнул.

– Ты имеешь в виду – в Гарварде? Или в Принстоне? Напомни мне, какой престижный университет я окончил?

– Свифт – автор «Путешествий Гулливера», – объяснила Касс. – Слыхал про такую книгу, наверно.

– Слыхал. И что?

– В тысяча семьсот двадцать девятом году Свифт опубликовал памфлет, где предлагалось, чтобы неимущие ирландцы продавали своих детей на мясо. Это решило бы проблему бедности в Ирландии.

– В наши дни он заработал бы миллионы на книге о диетическом питании. Но что это имеет общего с твоей схемой, помимо полнейшего идиотизма?

– Так в этом-то вся штука! Он привлек внимание людей. Заставил их обсуждать вопрос о голоде в Ирландии. Он был священнослужитель. Он защищал таким образом бедных.

– И что с ним было дальше?

– Увы, под конец жизни впал в слабоумие.

Терри фыркнул.

– Ну и что в этом такого? Нам с тобой тоже этого не миновать, если долго проживем.

– Да что с тобой сегодня? Ты какой-то бестолковый.

– Ты заявляешь, что правительство должно поощрять самоубийство, и меня называешь бестолковым?

– Не самоубийство, а добровольное восхождение.

– Ты предлагаешь налоговые льготы для тех, кто обязуется угробить себя в семьдесят лет.

– И более существенные льготы, если в шестьдесят пять. Да, пакет поощрительных мер. Бесплатное медобслуживание. Все лекарства, какие захочешь. Бумеры любят такие привилегии. Лакомая приманка – освобождение от налога на наследство. Зачем оставлять Дяде Сэму, если можно оставить собственным детям? Это привлечет на нашу сторону младшее поколение. Терри, послушай меня. Я тут прикинула. По моим расчетам, если хотя бы двадцать процентов от семидесяти семи миллионов бэби-бумеров пойдут на это, система соцобеспечения, Medicare и Medicaid[49]смогут свести концы с концами. Кризис будет преодолен. По-твоему, это не заслуживает обсуждения?

Терри посмотрел на нее с гордостью и тревогой, взглядом наставника, чья подопечная поднялась до самой вершины, встала на краю – и сиганула вниз.

– Так, а представь себе, что человек согласился, – сказал он, – а потом, в семьдесят лет, заявил: «Вы знаете, я передумал, что-то мне не хочется кончать с собой. Подожду, пока мне не стукнет сто».

– Для тех, кто откажется уйти вовремя, будут предусмотрены серьезные санкции, – обыденным тоном отозвалась Касс.

– В общем, план 401(к)[50]в адском варианте. Записываюсь не глядя!

– Терри, ты упускаешь суть. До этого никогда не дойдет. Потому что, как мудро заметили ты и Ранди, конгресс ни за что такого закона не примет. А если даже примет, президент его не подпишет. А если даже подпишет, Верховный суд объявит его неконституционным.

– Так в чем же суть?

– В том, чтобы стимулировать обсуждение! Чтобы в конце концов правительству пришлось что-то предпринять! Помнишь слова Черчилля? «Американцы всегда принимают верное решение – после того как перепробуют все остальные».

Поразмыслив, Терри сказал:

– Нет. Чушь собачья. Предвижу, как буду объяснять нашим корпоративным клиентам: «На самом деле мы не рассчитываем на то, что конгресс примет закон о массовом самоубийстве. Ну как вы не понимаете? Это метавопрос. Нельзя быть такими бестолковыми!»

– Ладно, нет так нет, – сказала Касс. – Я перехожу с моим планом на другой уровень.

– На подпольный?

Вечером, потратив несколько часов на попытки представить инсектицид Ларри чем-то таким, чем вы охотно побрызгали бы на своего новорожденного младенца, чтобы лучше спал, Касс всерьез взялась за свое «скромное предложение».