Последний шанс - Федерико Аксат

– Ты отличный профессионал, Лора, – похвалил он ее по-братски. – Знаешь, на какие рычаги нажать, чтобы язык развязался.

Она тоже улыбнулась:

– А куда за эти годы подевались шахматы?

– Помню, что сначала они хранились где-то в доме. Но однажды, возвращаясь из школы, я обнаружил на улице кучу выброшенного барахла, и коробка с шахматами была там же. Многие из вещей еще пригодились бы в хозяйстве, но матери приспичило от них избавиться. Она часто такое устраивала, говорила, что в барахле заводятся насекомые и тому подобное. Я забрал шахматы и спрятал их где-то у себя в комнате, чтобы она не нашла. Наверное, она их позже все-таки обнаружила, потому что с тех пор я их не видел.

– Ты сказал, что мать госпитализировали.

– Да. Чуть раньше, чем мне исполнилось восемнадцать, в жизни наступило некоторое равновесие. Я бросил играть роль малолетнего хулигана и хронического нонконформиста, поступил в университет. Вдали от дома мне удалось преодолеть заразу тех злосчастных лет, взяться всерьез за учебу и даже помириться с матерью. Когда я приходил к ней в больницу, все было по-другому: там за ней следили и заставляли принимать лекарства.

– Не помнишь, снилась ли тебе раньше эта коробка с шахматами?

– Нет, раньше точно не снилась. А теперь не в первый раз снится одно и то же или почти одно и то же. Думаю, у меня на террасе что-то случилось… что-то такое, чего я не помню.

Тед невольно понизил голос. Дело явно было не только в сегодняшнем сне, за ним скрывался более глубокий смысл.

– Почему ты так решил?

– У меня провал в памяти, Лора. И рассудок как будто заполняет его повторяющимися воспоминаниями, обрывками реальности, чем попало. – Тед схватился руками за голову и застонал от бессилия. – Что-то случилось на веранде моего дома, и думаю, это связано с Уэнделлом. Я бывал раньше в его доме, уверен. Мне надо…

– Успокойся, Тед. Я помогу тебе расставить по порядку эти воспоминания.

Тед похолодел. Поднял глаза и взглянул на Лору, как громом пораженный.

– Что я сказала?

– Расставить по порядку, – повторил за ней Тед. – Именно в этом дело, я чувствую. Ты думаешь, опухоль?..

Лора взглянула на часы.

– Я думаю, что на сегодня достаточно.

Тед ждал Уэнделла на огромной парковке. Еще лет сорок назад на этом месте была знаменитая фабрика по производству пишущих машинок, от которой осталось теперь одно заброшенное здание.

– Ты что здесь делаешь? – Уэнделл остановился при виде Теда как вкопанный.

Тед пожал плечами:

– Мне надо было с тобой поговорить.

– Как ты меня нашел?

– Ты ведь хозяин этого участка, да?

Уэнделл действительно приобрел фабрику через подставное лицо. Он построил вокруг двухметровый забор с колючей проволокой, повесил на ворота огромные замки, здание фабрики стояло в самой середине участка и хорошо просматривалось, но все равно на парковке валялись битые бутылки, а стены были изрисованы.

– Что ты здесь делаешь, Тед? – спросил Уэнделл, видимо смирившись с неизбежным. Он стоял у двери своей машины.

– Я же сказал: мне надо с тобой поговорить.

Уэнделл как-то ухитрился посмотреть одновременно во все стороны.

– Ты явился с тем типом в халате?

– Я один.

Уэнделл кивнул и двинулся к одному из углов здания.

– Иди за мной.

Поколебавшись, Тед подчинился. Свернув за угол, он увидел, что Уэнделл стоит перед металлической дверью, чуть согнувшись и перебирая связку примерно из двадцати ключей. Когда очередной ключ не подошел и дверь не открылась, Уэнделл несильно пнул ее ногой и тихо выругался. Это напомнило Теду отца: тот делал точно так же в годы раннего детства Теда, когда ключ не подходил к двери сарая. Наконец Уэнделл нашел нужный ключ и вошел, оставив дверь открытой. Теду снаружи был виден лишь темный прямоугольник, черты лица Уэнделла едва угадывались. Когда глаза немного привыкли к темноте, обнаружилось, что это инструментальная кладовка размером чуть больше ванной комнаты. В ней был верстак, заваленный бог знает чем, и полки по периметру, на которых стояли какие-то бутылки, банки с краской и прочие вещи, покрытые слоем пыли. Еще не успев войти, Тед почуял запах плесени и растворителя и невольно сморщил нос. Уэнделл зажег единственную лампочку и приказал:

– Входи.

Что творится с этим типом? Что за мания разговаривать в самых нелепых и неудобных местах? В этой конуре мы едва уместимся стоя.

– Ты и дверь закроешь?

Вместо ответа Уэнделл протянул руку и взялся за щеколду. Прямоугольник солнечного света сузился и исчез. Почерневшей от копоти лампочке потребовалось некоторое время, чтобы восстановить смутный набросок интерьера.

К едкому запаху растворителя в качестве дополнительного неудобства добавилась жара. На Уэнделле была кожаная куртка, так что он, наверное, варился заживо.

– О чем ты хочешь узнать, Тед? – Он двигал одними губами, лицо оставалось каменным.

Они стояли в полуметре друг от друга. Тед облокотился о полку, боясь грохнуться в обморок.

– Давай сразу к делу. Я знаю, что ты мне солгал, и хочу выяснить почему. Вчера у себя дома ты притворился, что не знаешь меня. Но мы с тобой виделись раньше.

– Да? И где же?

– Тебе прекрасно известно, что ответа у меня нет. Ты потому и притворился, что мы не знакомы. Думал, этот номер прокатит.

– Жаль тебя разочаровывать, но ты ошибаешься.

– Нет, не ошибаюсь, – твердо ответил Тед. На самом деле ему нечего было возразить по существу, не было ничего конкретного, но, если уж устраивать Уэнделлу проверку, придется переть напропалую. Иногда в шахматах бросаешься в атаку, не зная точно, обеспечит ли она преимущество или приведет к провалу, но главное, что и твой соперник этого не знает. – Я начинаю что-то припоминать.

Уэнделл изменился в лице. И тем выдал себя.

– Ну говори…

Уэнделл отступил на шаг и задел не слишком устойчивый стеллаж. Все на нем заходило ходуном, но чудом не рухнуло.

– Я знаю, что раньше бывал в твоем доме, – закинул наживку Тед.

По лицу Уэнделла было видно, что он ждет продолжения.

– И еще что-то произошло на террасе моего дома, – добавил Тед.

На этот раз реакция Уэнделла была очевидна: недовольная гримаса, поджатые губы, раздутые ноздри. И через секунду – взрыв: верстак чуть не хрустнул от удара кулаком.

– Тед, твою мать! Какого хрена ты создаешь проблемы!

– Ладно, Уэнделл, шутки в сторону. Я откровенно признаюсь тебе: у меня в памяти провал, как будто какие-то вещи встали не по порядку.