Последний шанс - Федерико Аксат

Было слышно, как он изнутри задвинул засов. Тед не стал ни пробовать дверь на прочность, ни звать во весь голос Уэнделла, требуя, чтобы тот его впустил. Он просто повернулся и медленно пошел вниз по лестнице, держась за перила. Что-то привлекло его внимание, и он на полпути остановился.

В углу вдруг рухнула гора металлолома, и какие-то болванки оглушительно загрохотали по цементному полу. Тед не ошибся: в полумраке что-то шевелилось.

Он сошел по оставшимся ступеням, не сводя глаз с того угла, где случился обвал, и сделал несколько шагов в сторону от лестницы, в страхе от того, что, как он знал, должно было вот-вот произойти. Он подошел к тому, что, видимо, в прошлом было токарным станком, но не рискнул заглянуть за него. Просто ждал, перепуганный и сломленный, пока не случилось неизбежное… Опоссум высунул из-за станка остроносую мордочку, понюхал воздух, зевнул и пошел, волоча свое круглое пузо, навстречу Теду.

Зверек шарил повсюду глазами, хвост его извивался.

Тед отшатнулся и налетел на стол, на который раньше вставал, чтобы выглянуть наружу. Взобрался на него снова. Опоссум смотрел на него снизу взглядом, полным безграничного терпения.

Что?

Тед обернулся. Через стекло он увидел Роджера и второго типа, но не там, где раньше, а гораздо ближе. Они разговаривали между собой и, казалось, чего-то ждали. Тут к ним присоединился третий силуэт, в котором нельзя было не узнать Уэнделла. Они пожали друг другу руки и коротко о чем-то переговорили. Уэнделл указал на здание и сделал какой-то жест рукой.

Роджер и его спутник кивнули.

Ноги у Теда подкосились. Опустившись на корточки на столе, он обхватил голову руками и заорал во все горло. Опоссум устроился поудобнее, чтобы внимательно наблюдать за Тедом, и это уже было выше сил. Тед зажмурился.

Он увидел свой кабинет. Почувствовал тяжесть браунинга в руке. В дверь застучали.

Тед открыл глаза.

Опять полутемный подвал. Опоссум.

Он сунул руку в карман брюк. Достал подкову и стал смотреть на нее, сжимая ее изо всех сил обеими руками.

Дверь открылась. Вошел Роджер со вторым санитаром. В руке – шприц. Опоссум чуть подался в сторону, чтобы пропустить их.

В психиатрической больнице «Лавендер Мемориэл» города Бостона содержались сорок опасных пациентов. Им выделили корпус С, недавно выстроенный современный флигель. Туда и привезли Теда Маккея в кресле-коляске. Он сидел, свесив голову, из угла рта вытекала тонкая струйка слюны. Старший медбрат Роджер Коннорс толкал кресло, а впереди шагал один из его доверенных сотрудников, тощий парень с суровым взглядом по имени Алекс Макманус. Палаты располагались в восточном крыле, и, чтобы туда попасть, надо было пройти через контрольнопропускной пункт. Когда охранник, отвечающий за безопасность в этом секторе, увидел всю компанию, он удивленно вскинул бровь и жестом остановил их.

– Это еще кто?

– Теодор Маккей, – ответил Роджер.

Охранник положил на стол газету, которую как раз читал, бросил взгляд на мониторы камер наблюдения, как ему и полагалось делать, перед тем как он покинет помещение, вышел из будки и через решетку стал рассматривать пришедших.

– У меня нет никакого распоряжения о госпитализации, Роджер, – проговорил он, чувствуя себя слегка не в своей тарелке. В больнице он работал меньше года, и за это время протокол ни разу не нарушался.

– Доктор Хилл как раз сейчас договаривается с Маркусом.

Маркус Грант заведовал отделением С.

Охранник не находил слов. С тех пор как он начал дежурить в дневную смену, было очень немного госпитализаций, причем обо всех сообщали заранее, за несколько дней.

– Без распоряжения пропустить не могу. Извини.

– Мы подождем здесь.

Охранник недовольно кивнул и чуть внимательнее присмотрелся к Теду, который сидел все так же, чуть наклонив голову, полуопустив веки, с ниточкой слюны, свисавшей с подбородка уже сантиметров на пять. Он был в серой больничной пижаме и с цепями на руках и на ногах. На мгновение показалось, что его зрачки сфокусировались на охраннике, но транквилизатор, который ему ввели, явно должен был продержать его в трансе еще несколько часов.

– А что с ним? – спросил охранник.

Некоторые пациенты этого отделения были убийцами, насильниками или теми и другими сразу. Случалось, что пресса поднимала по их поводу шум. Охраннику имя Теодора Маккея ничего не говорило.

– Можем мы его хотя бы в палату завезти? – спросил Макманус, явно раздраженный. Он только сейчас впервые открыл рот. Роджер, все еще держась за ручки кресла-коляски, обернулся и бросил на помощника неодобрительный взгляд.

– Он пациент доктора Хилл, – весьма лаконично объяснил Роджер охраннику.

– Вот это придется оставить снаружи, – сказал охранник, показывая на подкову, которую Тед сжимал в руках.

– Там видно будет.

Пятидесятилетний Маркус Грант заведовал отделением С и имел все шансы со временем встать во главе больницы, ради чего упорно трудился изо дня в день. Он был холост, бездетен, и все указывало на то, что детей у него так и не будет, поэтому пост генерального директора «Лавендер Мемориэл», к несчастью, стал для него единственной реальной целью. Нет, он не окончательно распрощался с надеждой встретить когда-нибудь достойную женщину и создать семью, но – стоит ли обманывать себя – эта перспектива становилась все более туманной. Временами он готов был сдаться, сосредоточиться на повседневных заботах… но порой его охватывало чувство невыносимой пустоты. Семейная жизнь у него не сложилась. То ли он сам был в этом виноват, то ли просто ему не повезло, а может, сыграло роль и первое, и второе. У него случались длительные романы, которые впоследствии он признавал ошибкой, но порвать с женщиной, даже если он понимал, что рано или поздно это придется сделать, ему всегда было нелегко. Взять хотя бы его нынешнюю подругу Кармен. На год моложе его, разведенная. Двое детей – обоим по двадцать с небольшим, оба учатся в другом городе. У Кармен был веселый нрав и горячий темперамент. Зрелая женщина, не отягощенная особыми заботами: ипотека за дом давно выплачена, работа в парикмахерской не отнимает много сил… Казалось бы, кому, как не ей, брать от жизни все, наслаждаться каждым мигом, экспериментировать? Но Маркус не чувствовал к ней настоящего интереса. Их объединял только секс и редкие совместные развлечения. Кармен обо всем судила поверхностно, была начисто лишена честолюбия и, что хуже всего, не понимала, какое место в жизни Маркуса занимает работа. «Ты слишком много работаешь, дорогой! Тебе надо брать пример с меня. Я вот все успеваю, еще и свободное время остается». Связь без будущего. Сколько их уже было в жизни Маркуса. И вот опять. Просто наступает момент, когда тебе становится ясно: ничего не выйдет. И это в полной мере относилось к Кармен.