Самая большая ошибка Эйнштейна - Дэвид Боданис

Температура здесь составляла около 27 °С: от экваториальных тропиков невольно ждешь большего. Зато здесь было очень влажно. Путешественники прибыли незадолго до конца сезона дождей, и над островом часто гремели мощные грозы. В промежутках между ними воздух кишел комарами. Эддингтону с Кот-тингемом приходилось, несмотря на жару, оставлять как можно меньше открытых участков тела, иначе эти противные насекомые им не давали спокойно работать. Ученые ежедневно принимали хинин, а еще они велели местным рабочим выстроить хижины, которые были хотя бы частично водонепроницаемы, и постоянно отпугивали обезьян (иногда – винтовочными выстрелами). Все говорило о том, как далеки они от родины. Особенно остро они почувствовали это, когда один из островных плантаторов пригласил их к себе на обед и небрежно выставил на стол, в виде угощения, несколько полных сахарниц. Из-за жестких ограничений на продукты, введенных в военное время, англичане уже пять лет почти не видели сахара.

Прошло чуть больше трех недель после их прибытия, и вот наконец настал решающий момент: пора было готовиться к затмению. Основные ливни прекратились несколько дней назад, но в виде дополнительной меры предосторожности исследователи отодвинулись как можно дальше от горного массива, занимавшего центральную часть острова, и выбрались на высокое плато на его северо-западной оконечности. Внизу, в сотнях футов, у отвесного утеса, где они расположились, бушевали волны Атлантики. Лес тут оказался настолько непроходимым, что на протяжении последнего километра оборудование тащили на себе местные носильщики: навьюченные мулы здесь пройти уже не могли. Наконец исследователи нашли подходящую поляну, откуда им и предстояло вести наблюдения, ради которых они сюда прибыли.

А потом наступило 29 число.

Эддингтон записал все подробности, невозмутимо занеся в дневник утренние метеорологические данные: «Утром очень сильная гроза примерно с 10 до 11:30. Для этого времени года событие необычное». Затем Солнце появилось на несколько минут, но потом снова собрались тучи. Ученые еще несколько раз ловили обнадеживающий проблеск Солнца. К двум часам летучие облачка лишь слегка закрывали его.

Оставалось не больше 5 минут до полного затмения (по астрономическим прогнозам, оно должно было достигнуть максимума в 14:13:05). Эддингтон наверняка твердил про себя, что облакам, закрывающим Солнце, следовало бы поскорей убраться. Если Эйнштейн прав, Солнце уже сейчас искажало пространство над головами исследователей – подобно нашему камню на туго натянутом батуте, – так что лучи света, идущие от далеких Гиад (так называется одно из звездных скоплений), должны были довольно сильно изгибаться, пролетая по этому искривлению. Подходя к Солнцу, свет от этих звезд уже прошел бы триллионы миль. Но если его заслонят облака, плывущие всего в нескольких сотнях футов над телескопом Эддингтона, он никогда не сумеет ничего доказать.

Коттингем привел в готовность метроном (важнейший прибор для этих исследований). Вот до начала полного затмения остается 58 секунд, сообщал он Эддингтону, вот 22 секунды, 12 секунд. Когда исчезла последняя видимая полоска солнца и лес вокруг их поляны погрузился в почти полную темноту, он выкрикнул: «Давай!». Эддингтон уже держал наготове первую фотопластинку и теперь быстро вставил ее в щель – как можно более плавно, чтобы не трясти телескоп. Коттингем продолжал отсчет, давая сигнал на каждой десятой и двенадцатой секунде, чтобы Эддингтон знал, когда вынимать очередную пластинку (следовало соблюдать определенное время экспонирования).

Эти пять минут стали большой нервотрепкой для обоих, а когда наблюдение закончилось, команда пребывала в мрачном настроении. Эддингтон вспоминал: «Нам приходилось выполнять фотографирование, по сути, вслепую». Поскольку ему требовалось постоянно менять пластинки, он почти не видел собственно затмения. Один раз, примерно в середине этого периода, он взглянул на небо, чтобы оценить степень облачности. В итоге они сделали 16 снимков, но из-за сравнительно сильной облачности было пока не ясно, пригодны ли какие-то из этих фотографий для дальнейшей работы. Все были разочарованы. А чуть позже, буквально через несколько минут после окончания полного затмения, словно дразня исследователей, небо совершенно расчистилось.

Однако нужно было заняться обработкой полученных снимков. Проявляли шесть ночей, по два за ночь, а днем пытались обнаружить на проявленных пластинках те смещения звезд, за которыми они сюда приехали. Но из-за облачности результаты оказались во всех смыслах туманными. Никакой уверенности в том, что им удалось подтвердить предсказания Эйнштейна, не было.

В телеграмме, которую Эддингтон поручил отправить с Принсипи Дайсону, он изложил максимум того, что считал возможным: «СКВОЗЬ ОБЛАЧНОСТЬ ТЧК ЕЩЕ НАДЕЮСЬ ТЧК ЭДДИНГТОН». Но прежде чем он завершил тщательные измерения возможных смещений (эффекта, который проявлялся бы на его фотопластинках как сдвиг на доли миллиметра – немногим больше, чем на толщину человеческого волоса), им пришлось покинуть остров. Один из плантаторов сообщил, что, по слухам, намечается пароходная забастовка. «Нам не хотелось торчать на острове несколько месяцев, поэтому пришлось вернуться ближайшим же судном», – вспоминал Эддингтон. Морское плавание могло повредить проявленные фотопластинки, но исследователи уже и так слишком много времени провели вдали от Кембриджа.

Если Эддингтона после возвращения в Англию и опечалили результаты его исследований, он мог утешаться хотя бы тем, что и другой группе нелегко дались необходимые измерения. Экспедиция, посланная в Бразилию, добралась до родных берегов позже. Со своим большим телескопом ученые испытали еще большее разочарование. Правда, небеса над ними были достаточно чистыми, да и условия наблюдений – гораздо лучше, чем на острове Принсипи, терзаемом непогодой. Для перевозки оборудования пришлось использовать чуть ли не первый автомобиль, который местные жители видели в этой части Бразилии. Вскоре исследователи аккуратно разместили свои приборы на подходящей плоской поверхности – беговых дорожках Собралского жокейского клуба. Для проявки пластинок имелась в наличии прохладная (пусть и не холодная) вода. В дни накануне 29 мая заинтересованные местные жители даже выстраивались в очередь, чтобы купить билетик, дающий право заглянуть в телескоп.

Но и тут исследователям природа устроила козни, на сей раз помешала безоблачность небес. Они находились всего в 40 от экватора, было ужасно жарко, вследствие чего повредился телескоп, что уменьшило точность наблюдения. В своих заметках ученые писали о проявке фотопластинок, экспонированных в тот день. Их уже тогда мучили дурные предчувствия, что наблюдения могут оказаться неудачными: «3:00… При съемке произошел серьезный сдвиг фокуса, звезды видны, но разрешение слишком мало. Сдвиг фокуса можно объяснить лишь неравномерным расширением зеркала телескопа под действием солнечного нагрева…»

Главный телескоп не помог бразильской экспедиции. Но отец Корти не зря настаивал на том, чтобы они захватили с собой еще и четырехдюймовый. Руководствуясь в том числе и просто чувством долга, бразильская группа все-таки вставила набор запасных пластинок в плоскость идеальной фокальной точки этого небольшого оптического прибора. Они-то и принесли самые удачные результаты всего проекта – лучше, чем полученные на тяжелом телескопе, установленном в жокейском клубе, и лучше, чем полученные на столь же внушительном эддингтоновском телескопе, с таким трудом привезенном из Англии и водруженном высоко над Атлантикой, на диких скалах Принсипи.