Жена Цезаря вне подозрений - Евгения Горская

– Что так?

– Я попробовала, и мне не понравилось, – честно призналась девушка, не видя в этом ничего позорного.

И правда, что тут такого? Ну не нравится ей заниматься ни наукой, ни техникой. Она бы скорее пошла работать продавцом в какой-нибудь магазин женской одежды, потому что наряжать женщин ей нравится. Правда, стать продавцом ей наверняка не позволили бы Костя и родители. Есть возможность не работать, она и не работает. Что здесь плохого?

– А вы что-нибудь окончили? – не унимался гость.

– Окончила, – ответил за Милу Лерин папа. – Причем с красным дипломом.

– А поглупеть не боитесь? – улыбаясь, спросила Тамара и слегка скривила губы.

– Поглупеть можно везде, – опять ответил Лерин папа. – А уж как можно поглупеть во всяких НИИ, если языком чесать с утра до ночи, мы все знаем. Дурак рождается дураком и дураком умирает, независимо от того, где и кем работает. А умный человек останется умным при любом занятии.

– И все-таки я не понимаю, – пожала плечами Тамара. – Зачем получать образование, если не хочешь работать? Только время терять. И чем вообще можно заниматься целый день?

– Образование мы все получаем не только для добывания куска хлеба, – возразила Лерина мама, – но и для общего развития. Для освоения специальности, кстати, диплома мало: чтобы стать хорошим инженером, нужно лет десять проработать, а то и больше. А чем себя занять… Кстати, как раз на работе многие и бездельничают, к сожалению.

Если бы не Лерины родители, Тамара тогда выставила бы Милу круглой дурой. Но вот интересно: они за нее заступились, а Костя нет. Хотя Тамарины нападки ему не понравились, это было видно.

И потом, при каждой встрече Тамара не упускала случая задеть Милу, что опять же Косте явно не нравилось. Однако муж никогда за нее не заступался. Почему?

– Какое милое платье, – хвалила Тамара. – Наверное, много сил потрачено, чтобы такое найти?

– Нет, – отвечала Мила. – Случайно попалось. Я вообще терпеть не могу ходить по магазинам.

– Да-а? А чем же вы тогда занимаетесь? Вам не скучно?

– Нет, не скучно, – улыбалась Мила. – В жизни столько интересного, где уж тут скучать!

Косте не нравилась тихая война между женой и давней приятельницей, но он ни разу не встал на сторону жены. Наоборот, молчал с таким видом, словно чувствовал себя виноватым перед Тамарой. И вмешивался в разговор именно тогда, когда Мила давала подруге его юности отпор. Почему?

Никому другому Костя обижать супругу не позволял. Впрочем, никто другой и не пытался.

Мила посмотрела на часы – скоро шесть. И решила – прогуляюсь, все равно Костя вернется не скоро. С поминок рано не приходят.

Она и не заметила, как пошла тем же путем, что несколько дней назад с Романом. Дошагала до пруда и пожалела, что не взяла ничего, чем можно было бы покормить уток. Одной наблюдать за птицами было скучно, и она направилась дальше, по совсем безлюдной дорожке, мыслями снова окунувшись в прошлое.

Когда Мила впервые познакомилась с Костей, которого тогда называла Константином Олеговичем, у нее тянулся скучный роман с бывшим сокурсником Игорем Фоменко. Игорек даже сделал ей предложение, но она все находила поводы, чтобы казавшуюся неизбежной свадьбу отложить. Ей казалось, что они любят друг друга, и поводы эти Мила не подыскивала специально, сами обнаруживались. Например: нужно сдать экзамены в аспирантуру, поэтому некогда заниматься свадьбой. Или еще: лучше подождать до отпуска, можно будет поехать в свадебное путешествие. Уже потом стало ясно, что замуж за Игоря ей категорически не хотелось, удерживала ее только боязнь остаться одной. Мила понимала, конечно, что девушка она очень интересная, вот только очереди из желающих предложить ей руку и сердце почему-то не наблюдалось. Вот провести весело и с удовольствием время – это пожалуйста, кавалеров хватало. Только подобные развлечения Милу не слишком привлекали. Вернее, не привлекали совсем.

Игорь же, внешне вроде сильный и мужественный, при ближайшем рассмотрении оказался слабым до неприличия. Боялся собственного начальства: вдруг не повысят в должности. Боялся сменить работу: вдруг там будет еще хуже. Фоменко боялся всего, и ей приходилось его утешать и подбадривать, выполняя при нем роль не то мамы, не то няни.

Когда появился Костя, такой умный и уверенный в себе, такой любящий, общение с ним показалось ей нереальным счастьем. Мила даже не сразу смогла в него, в это счастье, поверить. Тут уж она не размышляла, свадьбу не откладывала, считая, что нашла свою судьбу.

И только сейчас впервые подумала, что безвольный Игорь был ей полностью понятен. Можно было легко предугадывать его слова и поступки. И точно знать, на что тот способен.

О Косте она не знала ничего. И даже теперь, после нескольких лет брака, знает мало. Вот, даже не уверена, что он не может быть убийцей.

Мила резко развернулась и – почти уперлась в грудь Воронина.

– Что вас понесло в глухомань? – помолчав, спросил тот. – Приключений ищете на свою голову?

– Уходите, – недовольно сказала она.

Но Роман видел, что Мила лжет, а на самом деле явно радовалась его появлению.

И еще видел, что женщина опять чем-то напугана.

Странно, но когда он впервые ее увидел, когда все три девицы, копая могилку для мертвого щенка, были сильно испуганы и выглядели растерянными, жалкими, Мила, несмотря на растерянность, словно светилась скрытой радостью. Сейчас же казалась совсем другой, угасшей, как будто за несколько дней пережила тяжелую потерю или переболела мучительной болезнью.

– Мила, – не обращая внимания на ее «уходите», спросил Воронин, – что случилось?

Она не ответила. Молча обошла его и зашагала назад, к выходу из парка.

Полковник помедлил и пошел за ней, чуть-чуть поотстав.

Роман опять приехал, чтобы увидеть ее и убедиться, что она ему не нужна. По крайней мере, не нужна настолько, чтобы непрерывно о ней думать, потому что мысли о Миле вертелись в голове постоянно. Воронин ругал себя за это, убеждал себя, что это просто блажь. Ему, скорее всего, просто давно пора жениться, иметь свою семью и свою женщину, и не тосковать ни о каких «украинских ночах».

Теперь убедился, что Мила ему нужна. Необходима. И сделать с этим можно только одно: больше никогда к ней не приезжать.

Он молча довел ее до выхода из парка и кивнул на прощание.

* * *

– Ну, что еще за фокусы? – осторожно обнимая Свету, недовольно буркнул Виктор Федорович. – Чтобы завтра была на работе! Нечего прогуливать.

Мужчине хотелось рассказать, как непривычно и тоскливо было ему целый день и как он злился, вспоминая, что ее нет в соседнем кабинете, как непривычно долго тянулось рабочее время, потому что без нее ему не хочется заниматься ничем, и работой тоже. Не сказал – постеснялся. Кузьменко вообще не слишком-то умел говорить такие вещи.