Клиническая ординаДура - Андрей Шляхов

— Корень учения горек, а плоды его вызывают оскомину! — сказал Аристотелю Саша.

Погруженный в свои думы Аристотель ничего ему не ответил.

Когда все вокруг идет не так, как хотелось бы, домой тянет с особенной силой. Особенно если ты долго не был дома. По мнению родителей — так слишком долго.

— У нас с папой такое впечатление, будто ты уехал в Австралию, — укоряла мама. — Уж раз в месяц-то можно к нам выбраться. Мы же соскучились и вообще, когда долго не видишь ребенка, в голову начинают лезть всякие нехорошие мысли. Когда у тебя будут дети, ты вспомнишь мои слова…

Отец был не так настойчив. Спросит: «к нам когда собираешься?», выслушает традиционный ответ: «надеюсь, что скоро» и дальше тему не развивает. А тут вдруг позвонил и пригласил приехать в ближайшие выходные. Причем, пригласил так, что отказаться было невозможно.

— Ждем и никаких отговорок слушать не желаем. Если не приедешь в пятницу вечером, то в субботу днем мы будем у тебя.

Допустить, чтобы родители увидели его чересчур скромное жилище, Саша не мог. Даже в облагороженном виде, с задрапированными наконец-то креслами, оно разительно отличалось от тех фотографий, которые Саша им отправлял. К тому же суббота — самый неподходящий день для родительских визитов. По коридорам ходят бледные тени, слишком хорошо отпраздновавшие наступление очередного уикенда, где-то еще догуливают, со всеми вытекающими из этого процесса обстоятельствами, где-то готовятся встречать гостей и из кухонь по этажам расползаются пряные запахи, смешивающиеся в ядреный убийственный аромат… Ну а если еще комендант вздумает устроить субботний рейд, то впечатлений родителям хватит до конца жизни.

Ну и вообще не был дома уже целую вечность. Совесть тоже надо иметь, единственный же сын, родительская отрада. Алену Саша о своем приезде предупреждать не стал, решил устроить сюрприз. Только сказал ей на всякий случай, что он в субботу будет дежурить, чтобы случайно не вышло встречного сюрприза. Вот уж будет хохма. Он в Туле, Алена — в Москве, снова между нами города…

В пять минут десятого вечера блудный сын ступил на родную землю, а именно — на перрон Московского вокзала. Блудному сыну зверски хотелось есть, но всю дорогу он героически удерживался от того, чтобы съесть булочку, пирожок, шоколадку или что-то еще. Аппетит следовало сберечь до дома, ведь мама наготовит всякого-разного на целую роту и будет сильно расстраиваться, что сын плохо ест. Если больше порадовать нечем, так хоть этим порадуем.

В сумке у блудного сына лежали гостинцы — пакеты с мамиными любимыми конфетами «Мишка на севере» и «Ну-ка, отними!». Согласно семейной традиции, уходящей корнями в далекую советскую жизнь, когда мама была еще маленькой девочкой, из Москвы непременно нужно было привезти шоколадных конфет. Саше трудно верилось в то, что когда-то в Туле днем с огнем нельзя было найти шоколадных конфет, но родители, а также другие очевидцы в один голос уверяли, что так оно и было. За конфетами ехали в Москву, да и там они продавались не на каждом шагу, места надо было знать.

Про отца Саша тоже не забыл — вез ему бутылку водки со змеей, купленную в подпольном китайском магазине. В корпусах общежития этнических магазинов была целая куча, причем продавалось в них то, чего в обычном супермаркете купить было невозможно. Пить такое отец сроду не решится, но как сувениру будет рад. Змея же — это официальный символ медицины, а спирт — неофициальный. Сам Саша, кстати говоря, все же решился отведать экзотического напитка, которым в подпольном магазине торговали в розлив по божеской цене — грамм за рубль. Пятьдесят грамм махнул залпом, а другие пятьдесят выцедил мелкими дегустационными глоточками. Ничего змеиного, то есть никакого экстраординарного вкуса не ощутил, обычная настойка на травах, которые «замариновывались» вместе со змеями.

С подарком угадал. Увидев бутылку, отец сказал: «о-го!», что было у него высшим выражением восхищения, а мама вскрикнула и выронила только что полученные от сына конфеты.

Около полутора часов блудный сын радовал счастливых родителей своим богатырским аппетитом, которого хватило на две отбивные, размером с тарелку, несчетное количество фирменных маминых расстегайчиков и большой кусок «наполеона» маминой же выпечки. Желая порадовать родителей, Саша слегка перестарался.

— Оголодал ты, бедняжка, в своей Москве, — сказала мать вместо того, чтобы порадоваться аппетиту сына.

— Это я, мам, по твоей еде соскучился, — ответил Саша, чувствуя, что наелся до отвала в прямом смысле этого слова — отвалиться бы сейчас от стола, да заснуть. — Такая вкуснятина. М-м-м!

Ожидаемого «мог бы и каждый день так питаться!» не последовало. Саша слегка насторожился — что такое? Родители окончательно свыклись с отъездом сына в столицу или произошло другое. Характер у мамы был добрым, но язык острым, и она обычно не упускала возможности подпустить сыну или мужу шпильку.

— У вас все в порядке? — спросил Саша, вглядываясь в лица родителей.

— Пока — да, — ответил отец, сделав акцент на слове «пока».

«Что за странности? Заболел кто? — испугался Саша. — Или вдруг разводиться собрались? Нет, этого уж точно быть не может! А что тогда?».

— Так все-таки? Не молчите, я же вижу, что вы что-то скрываете!

— Да ничего мы не скрываем, — вздохнул отец. — Всему свое время. Вот допьем чай и начнем разговоры разговаривать.

Чай допивали молча. Саша улыбался, мама улыбалась ему в ответ, а отец хмурился, что явно намекало на неприятный характер предстоящего разговора.

«То же, туда же, — обреченно догадался Саша. — Сейчас папуля заведет старую песнь о главном — «И на кой черт тебе сдалась эта московская ординатура?». Исполняется на два голоса, баритоном и меццо-сопрано, без сопровождения оркестра».

В том, что единственный сын продолжит врачебную династию Пряниковых, ни у кого из родителей сомнений не было. Но мама считала, что человек должен развиваться гармонично, поэтому Саше пришлось пройти через полный курс музыкальной школы. Не столько по своему желанию, столько для того, чтобы не огорчать маму. Оттянув срок «от звонка до звонка» (иначе про это и не скажешь), Саша дал домашний концерт, на котором исполнил Вторую партиту Баха и фрагмент Второй сонаты бельгийского композитора Изаи. Намеренно выбрал самое виртуозное из доступного, чтобы показать, что учеба прошла не зря и личность Александра Михайловича Пряникова гармонично развилась по музыкальному направлению. Закончив выступление, Саша убрал футляр со скрипкой в шкаф и никогда больше его не доставал. Когда мама просила «исполнить что-нибудь», Саша ладонями отбивал на столешнице «Турецкий марш» Моцарта.