Порванная струна - Наталья Александрова

– Я такого факса не помню. – Даша жалобно захлопаларесницами, глаза ее, кажется, начали наполняться слезами. – Если нужно, япосмотрю в ежедневнике…

– Посмотрите, – с ангельским терпением ответилКовригин.

Даша вышла в свой «предбанник». Оттуда доносился ровный шумработающего пылесоса. Конечно, такие ковры надо пылесосить трижды в день. Черезсекунду Даша вернулась и раскрыла ежедневник на нужной странице.

– Так… – забормотала она. – С утра вы были в мэрии… вамзвонил господин Пферд из Гамбурга… потом Мрожичек из чешского консульства…потом вы вернулись и у вас было совещание… Вам звонил Ливеровский, потом геррМюллер… потом вы уехали в японское консульство, а вот в 15.45 пришел факс стаможни, и я положила его в папку с входящими…

Я увидел, как Ковригин насторожился.

– Вы вернулись в 17.10, и я передала вам эту папку, –продолжала Даша.

– Стоп! – Ковригин ударил ладонью по столу. – Кто,кроме тебя, находился в приемной в двадцать минут пятого? Вспомни, раззява!

Слезы все-таки не поместились в огромных кукольных глазахДаши и потекли по щекам, оставляя извилистые дорожки.

– Ни-никого… – почти прорыдала красотка.

– Ты уверена? – В голосе Ковригина зазвучалметалл. – Значит, ты сама его и отправила!

– Не-нет… – прорыдала Даша.

– У нее ума бы не хватило, – подал голос из углачеловек-бритва.

– Здесь ты прав, – негромко бросил ему в ответКовригин.

– Простите, – вклинился я в беседу, – мне нужнопозвонить своему партнеру. Вы помните, я говорил? Как раз прошло полчаса.

– Пожалуйста! – Ковригин жестом указал мне на маленькийантикварный столик с телефоном – конечно, далеко не единственным в этомкабинете. При этом я заметил, как он обменялся выразительным взглядом счеловеком-бритвой. Я внутренне усмехнулся. Демонстративно закрыв собой телефон,чтобы не было видно, какой номер я набираю, пробежал пальцами по кнопкам.Услышав ответ, произнес заранее обговоренную фразу. Ответ на нее был именнотот, какого я ожидал. Повесив трубку, повернулся к остальным. Секретарша Даша всостоянии, близком к истерике, повторяла:

– Ни-никого не было… И я ни-никакого факса не отправляла…

– Даша! – сказал я громко и доброжелательно,постаравшись, чтобы она меня услышала. – Даша! А сейчас в приемной тоженикого нет?

– Никого, – повторила она как эхо. – Никого нет…

– Да? – переспросил я и эффектным жестом распахнулдверь кабинета.

В приемной по-прежнему ровно гудел пылесос. Его таскала поковру женщина средних лет в аккуратном темно-синем платье. Даша захлопаларесницами, ничего не понимая, наконец растерянно пробормотала:

– Ах да, уборщица…

И тут же лицо ее засияло.

– Ведь тогда тоже в приемной была уборщица! А я на паруминут выходила!

Ковригин с уважением взглянул на меня и повернулся кчеловеку-бритве:

– Арик, разберись с этой уборщицей!

Арик переступил с ноги на ногу и хрипловатым негромкимголосом проговорил:

– Не та уборщица, шеф. Уборщица неделю назад уволилась,взяли другую.

– Ясно… – побагровев, протянул Ковригин. – Тогдакартина еще больше проясняется. Но ты ее найдешь?

– А как же! – нехорошо улыбнулся Арик. – Из-подземли достану.

– Хорошо! – кивнул Ковригин и, разрешив Даше вернутьсяна свое место, повернулся ко мне: – Ну, кое-что прояснилось. А теперьскажите-ка, молодой человек, чего ради вы так стараетесь? Я, простите, старыйциник и в каждом поступке ищу корысть…

– Даже в благотворительности? – вставил я.

– О! В благотворительности-то столько корысти – вы себе непредставляете!

– Догадываюсь. – Я обвел взглядом окружающую роскошь.

– Так вот, какая вам-то корысть? Вы оказали мне услугу,довольно значительную… Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы от меня отвязалась милиция, а для этого мненужно разобраться в одном очень запутанном деле…

Брови Ковригина полезли вверх. Я достаточно коротко изложилему историю своего краткого знакомства, если можно так выразиться, с МарианнойКовалевой и последствия этого знакомства.

– Итак, в результате этих событий мой приятель лишилсямашины и едва не лишился жизни, а меня всерьез держат под подозрением иотпустили пока под подписку о невыезде. А мне это ужасно не нравится, и я невижу другого пути из сложившейся ситуации, кроме как самому найти убийцуМарианны. Честно говоря, вначале я сильно подозревал, что ее убрали конкуренты«Поллукса», то есть вы. Но, ближе ознакомившись с делом, понял, что это было быочень глупо и совершенно бессмысленно: девушка в этой истории – человек случайный,Колыванов использовал ее только от безысходности, потому что не хотелрассказывать о своих сложностях Пал Палычу. Просто из мести? Несерьезно.

– Вы правы, – кивнул Ковригин, – мы об этойдевушке вообще не знали. Колыванов, конечно, зарвался и поплатится за это,самая трудная работа предстоит с Пал Палычем.

При этих словах Ковригин обменялся взглядом с Ариком,который, как всегда, переступил с ноги на ногу и потер руки. Глаза его блеснулинедобрым огнем.

– Так что к этому убийству мы непричастны. Конечно, я немогу вам представить вещественных доказательств, но мы ведь с вами не в суде…пока, – он усмехнулся, – однако я могу вам твердо обещать: со стороны«Поллукса» и Пал Палыча вам больше ничего не будет угрожать… очень скоро.Правда, ближайшие сутки лучше соблюдать осторожность, и я лично советовал бывам побыть нашим гостем. Не подумайте, что я вас задерживаю силой, но винтересах вашей безопасности это было бы лучше. – Он нажал кнопкупереговорника и сказал: – Даша, принеси нам всем кофе.

Даша появилась в дверях через минуту, уже полностьюприведенная в порядок. Три чашки прекрасного кофе дымились на подносике,распространяя по комнате божественный аромат.

Проводив гостя, Ковригин вызвал в кабинет Арика Димирчана.

– Ну что, выяснил, куда этот шустрик звонил каждые полчаса?Кто его напарник?

– Куда звонил – выяснили, – поморщился Арик. – Нопользы от этого как с козла молока. – Он переступил с ноги на ногу ипоправил воротничок рубашки.

– Поясни, – недовольно потребовал Юрий Иванович.

– Звонок проследили быстро. Оказалось, что парень звонит вприемную ОВИРа Центрального района…

– Куда? – удивленно переспросил Ковригин.

– Отдел виз и регистрации. – Арик поправил манжеты.

– Что такое ОВИР – я знаю, – хмыкнул Ковригин, – япросто удивился.