Железная Маска и граф Сен-Жермен - Эдвард Радзинский
Шрифт:
Интервал:
В это время Людовик заболел... Нежданно болезнь приняла опасный характер. И королева-мать тотчас запретила врачам сообщать Ришелье о болезни. Но «серый кардинал» знает свое дело. Его шпион (один из главных врачей) ежедневно доносит о новостях у королевской постели. Врачи считают безнадежным состояние короля. Королева-мать и королева Анна не отходят от ложа больного.
Они внушают умирающему: его болезнь — Божья кара. За противную Господу политику Ришелье против верных католиков-Габсбургов, против угодной Богу «Партии благочестивых»... Людовик уже исповедался и приготовился к смерти...
Но врачи вовремя сообщают «серому кардиналу», что кризис болезни счастливо миновал. Болезнь отступает, королю уже ничто не грозит, и на днях он пойдет на поправку.
Теперь Ришелье успокаивается — он опасался решений короля больного, но не сомневается в решениях короля выздоровевшего.
Я пропускаю все дальнейшие подробности, шахматной партии кардинала, одурачившего своих врагов... Какие сцены мы могли бы с вами увидеть... И шекспировскую сцену в Люксембургском дворце — сцену троих: королевы-матери, кардинала и выздоровевшего Людовика... Когда вне себя от ярости королева-мать выкрикивает обвинения кардиналу. Ее лицо, распаленное злобой, залито слезами, она умоляет сына выбирать между матерью и Ришелье. Но король трусливо безмолвствует. Он лишь просит кардинала покинуть дворец. И тогда королева-мать выбегает из кабинета и сама объявляет об отставке ненавистного кардинала. Ришелье покидает дворец спокойным. Ришелье оценил молчание короля... Теперь он может ждать... и выявлять врагов. Распространяет слух, что уже написал прошение об отставке. И с усмешкой наблюдает, как придворные, толпившиеся прежде в его приемной, спешат перебежать из Пале-Кардиналь в Люксембургский дворец. Он сам смиренно является во дворец королевы-матери. Но Мария грубо отсылает его прочь. Теперь все окончательно уверились в падении кардинала, уже возобновились желанные дуэли, и мушкетеры буквально охотятся за гвардейцами кардинала... когда Ришелье дождался: король позвал его в Версаль, в свой охотничий домик.
И кардинал явился к королю... с прошением об отставке! Но теперь они наконец-то остались вдвоем. И удаву достаточно было взглянуть на кролика! Ришелье посмотрел на короля своим гипнотическим, мрачным взглядом. И Людовик поспешил... заключить кардинала в объятия! Долго был неумолим кардинал, долго просил об отставке во имя желанного спокойствия в августейшей семье Его Величества... И долго король умолял его остаться. Наконец Ришелье согласился.
Так что на следующий день сиятельные враги еще раз с ужасом поняли — кардинал вечен. Ну а далее началась расплата. Многие из «одураченных» навсегда были удалены от двора, против других затеяны судебные процессы, зачинщики дуэлей отправились в Бастилию. Был арестован и медик королевы, участвовавший в лечении Его Величества. И началась проверка лекарств, рекомендованных им королю. Так что королева-мать не стала ждать дальнейших шагов мстительного Ришелье. Мария Медичи в очередной раз бежит за границу.
Там она и умрет в бедности и забвении.
Но заговоры знати против Ришелье были порой куда опаснее. К кардиналу не раз подсылали убийц, поднимались восстания, в одном участвовала даже армия. Наш реформатор отвечал беспощадно. Герцог Монморанси, потомок знаменитой фамилии, маршал Марильяк, прославленный воин, красавец де Сен-Мар, любимейший фаворит короля, несмотря на униженные мольбы могущественных родственников, отправятся на Гревскую площадь. И палач на глазах толпы рубил головы родовитейшим аристократам, ибо так повелел кардинал Ришелье.
Мне очень хотелось возразить месье Антуану. Я знал куда более подробную и совсем иную историю «Дня одураченных»... но каждый раз, когда я хотел это сказать, месье Антуан смотрел на меня с такой беспощадной иронией... и я молчал!
Но он сам ответил на мои мысли, он их читал, как всегда:
— Мой дорогой друг... Вы хотите мне пересказать свидетельства очевидцев. Я их тоже знаю, но им не верю. Вы, конечно, помните знаменитый рассказ японского писателя, где все участники одного события пересказывают это событие совершенно по-разному. Притом никто не лжет. Просто они так его видели. Вот почему есть формула «врет, как очевидец»... История — это всего лишь роман, написанный врущими очевидцами и еще раз перевранный историками... Причем самое правдивое они пропускают... Самое правдивое — не скандальные выкрики Марии Медичи, которые все изложат по-разному, а шум дождя за окном... и порыв ветра, раскрывший балконную дверь в зале. Этот шум дождя слушал король, пытаясь не слушать, как кричит его мать криком торговки на итальянском базаре... История, как насмешливо писал граф Сен-Жермен, — всего лишь шум отшумевшего дождя... и еще — ветер, который унес опавшие листья... И еще — доказательство вечного: «Что было, то и будет; что делалось, то и будет делаться; и нет ничего нового под солнцем».
Единственное, что развлекает меня в Истории, — это тайны.
Тайна
Осталась тайна, над которой я долго бился. Кардинал Ришелье загадочно нянчился с двумя, пожалуй, главными мятежниками — отцом и сыном герцогами де Бофорами...
Энергичный брат короля по отцовской крови, бастард Цезарь герцог Бофор всегда был в центре заговоров знати. Гордый незаконный сын Генриха IV не мог подчиниться кардиналу. Таким же мятежником воспитал он и героя нашей истории — своего сына, красавца Франсуа.
Однако Ришелье, обычно беспощадный к заговорщикам, удивительно терпим к де Бофорам. В очередной раз раскрыв их участие в очередном заговоре, он странно беспомощно жаловался Цезарю Бофору: «Вы все меня ненавидите. Что ж, это не ново. Реформатор, послуживший своей стране, сродни преступнику. Разница лишь в том, что преступника ненавидят и карают за грехи, а его — за деяния во славу родной страны. Примиряет с ним только смерть. Впрочем, после смерти вы будете преследовать моим именем новую жертву — нового реформатора. Я одинок, очень одинок при дворе... и к тому же очень болен».
Кардинал печалился, вместо того чтобы привычно наказывать! В ответ старший де Бофор только расхохотался.
И кардинал загадочно стерпел.
Но Бофор смеялся не потому, что хотел обидеть кардинала. Как и все при дворе, он хорошо знал, что Ришелье весьма преувеличивал свое одиночество, как и свои болезни. По дворцу кардинала весело порхала прехорошенькая толстушка. Это была племянница кардинала вдовушка Мари-Мадлен, которую Его Высокопреосвященство сделал герцогиней Эгильон. Она вела дом кардинала и была его тайной женой... Кардинал, несмотря на церковный сан, был дитя века и очень падок на женские прелести. Его Высокопреосвященство не оставлял пылким вниманием ни одной хорошенькой просительницы. Впрочем, всем им, обращавшимся к кардиналу, была хорошо известна обязательная плата за просьбу. Но порой и ему, самому могущественному человеку Франции, приходилось становиться просителем у знаменитых красавиц. И за прихоти своего сердца пылкий князь Церкви готов был платить любые деньги. Во время осады знаменитой куртизанки Нинон де Ланкло кардинал бомбардировал ее фантастическими предложениями. Но куртизанка отказывалась пустить в свою постель старого кардинала. Ришелье сражался до конца. Целое состояние — 50 000 экю за одну ночь любви — предложил красавице Нинон пламенный кардинал. Но та отказала — одна из немногих. Нинон спала за деньги, но только... с мужчинами, которых желала! Штурм постели другой красавицы-куртизанки, Марион Делорм, прошел куда удачнее. За ночь с реформатором Марион попросила и получила вполне разумную сумму — 200 пистолей.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!