Манипулятор в овечьей шкуре. Как не стать жертвой его уловок - Джордж Саймон

В истории о маленькой Лизе Мэри чувствовала себя некомфортно из-за того, с какой чрезмерной настойчивостью Джо продолжал искать способы снова сделать свою дочь послушной отличницей. Кроме того, она знала о желании Лизы обратиться к психологу за советом и решением своих проблем. Хотя ее смущала и тревожила напористость Джо, и в глубине души она понимала, что он давит на дочь, она заставила себя поверить в его разумные доводы. Мэри позволила мужу убедить ее в том, что любой заботливый любящий родитель знает свою дочь лучше, чем какой-нибудь мало заинтересованный посторонний, и что он просто выполняет свой долг, делая все возможное, чтобы «помочь» своей «малышке».

Обычно, когда манипулятор действительно хочет добиться успеха в рационализации, он сочетает ее с другими эффективными тактиками. Например, когда Джо «продавал» Мэри оправдание тому, что он навязывает остальным свои планы, он также изящно заставлял ее чувствовать себя пристыженной и виноватой, внушая ей, будто она не настолько «заботливый» и добросовестный родитель, каким он притворялся сам.

Отвлечение внимания. Движущуюся цель трудно поразить. Когда мы пытаемся поймать манипулятора на слове или сфокусировать разговор на какой-то одной проблеме или поведении, которое нам не нравится, он прекрасно знает, как сменить тему, уклониться от ответа или бросить нам вызов. Фокусники давно пользуются подобным приемом: если им удастся успешно перенаправить ваше внимание, вы наверняка не заметите, как они что-то сунут в карман или вытащат из него. Манипуляторы используют методы отвлечения и переключения внимания, чтобы отвлечь от своего поведения, сбить нас с пути и сохранить свободу реализовывать свои эгоистичные скрытые планы. Обычно они делают это очень ловко. Вы начинаете спорить с манипулятором из-за очень важного вопроса, но уже через несколько минут недоумеваете, как и когда переключились на тему, о которой говорите теперь.

В рассказе о Дженни и Аманде Дженни спросила у дочери, сдавала она домашнее задание или нет. Вместо того, чтобы ответить прямо на вопрос, который был задан, Аманда переключила внимание на отношение к ней учителя и одноклассников. Дженни позволила дочери сбить себя с толку. Она так и не получила прямого ответа.

Другой пример тактики переключения внимания содержался в истории Дона и Эла. Эл сменил тему разговора, когда Дон спросил, не собирается ли тот заменить его. Он сосредоточился на том, как оценивает результаты продаж Дона – будто именно об этом Дон и спросил его в первую очередь. Эл никогда не давал ему прямого ответа на прямой вопрос (манипуляторы печально известны этим). Он перескочил на тему, которая мало беспокоила Дона, и тем самым заставил его отказаться от дальнейшего обсуждения. Дон ушел, чувствуя, что получил ответ, но все, что он действительно получил, это «разговор вокруг да около».

В начале текущего учебного года я попытался разобраться с безответственностью моего сына по отношению к домашним заданиям и ввел правило, что каждый день он приносит учебники домой. Однажды я спросил его: «Ты принес учебники?». На что сын ответил: «Знаешь что, папа? Тесты у нас будут не завтра, а в пятницу». Мой вопрос был простым и прямым. Его ответ был намеренно уклончивым и отвлекающим внимание. Он знал, что если бы ответил на этот вопрос прямо и честно, то получил бы выволочку за то, что не принес домой свои книги. Используя отвлекающий маневр (а также предлагая рационализацию), он боролся со мной, чтобы избежать нежелательного последствия. Всякий раз, когда кто-то не отвечает прямо на ваш вопрос, вы можете смело предполагать, что по какой-то причине он пытается ускользнуть от вас.

Уклонение тесно связано с отвлечением внимания. Это тактика, при которой манипулятор пытается избежать того, чтобы его загнали в угол, давая бессвязные, неуместные ответы на прямой вопрос или иным образом пытаясь обойти проблему. Изящная, но эффективная форма уклонения – это сознательное использование неопределенности. Скрыто-агрессивные люди умеют давать расплывчатые ответы на самые простые и прямые вопросы. Чтобы распознать эту уловку, надо иметь чуткий слух. Иногда неопределенность трудно заметить, и вы считаете, что получили ответ, хотя на самом деле это не так.

Однажды я спросил одного пациента, ставили ли ему когда-нибудь в прошлом диагноз «злоупотребление психоактивными веществами». Он ответил: «Как-то раз моя жена отвела меня в одно место. Там со мной немного поговорили и сказали, что мне не нужно возвращаться». Этот ответ полон уклончивости, неясности и недоговоренности. В том, что он сказал, были крупицы правды. Но суть истории совсем другая. На самом деле тот человек проходил начальное обследование в центре психического здоровья. Его жена настояла на этом. Он прошел первичное освидетельствование, и психолог поставила ему диагноз «злоупотребление психоактивными веществами». Ему назначили групповую и индивидуальную терапию, но он не появился на большей части сеансов. После того, как он опоздал на групповую терапию, его отчитали и сказали, что если на самом деле он не желает принимать помощь и не видит проблемы, то пусть больше не приходит. Что он хотел от меня? Чтобы я решил после его заявления, будто его обследовали и «кто-то» (сам по себе пример преднамеренной неопределенности) счел его здоровым.

Скрытое запугивание. Агрессоры часто угрожают своим жертвам, заставляя их испытывать тревогу и страх, чувствовать себя неуверенно и незащищенно. Они искусно противостоят любым аргументам и делают это с такой страстью и натиском, что их оппоненты сами переходят в состояние обороны. Скрыто-агрессивные личности в первую очередь запугивают своих жертв с помощью завуалированных (тонких, косвенных или подразумеваемых) угроз. Таким образом, они заставляют других защищаться, не проявляя явной враждебности и не угрожая открыто.

В истории Мэри Джейн ее босс прекрасно понимал, как важно для нее получить хорошую рекомендацию, чтобы найти другую работу. Он легко мог ей в этом помешать, на чем и основывалась его скрытая угроза на случай, если она попытается вывести его на чистую воду. Рассказывая о многочисленных разговорах с ним во время сеансов терапии, Мэри Джейн в конце концов вспомнила, что несколько раз босс ненавязчиво угрожал ей. Она поняла, что он не случайно повторял, «как трудно в наши дни найти работу», и что он «всегда тщательно обдумывает рекомендации», всякий раз, когда она поднимала вопрос о повышении зарплаты или проявляла малейшее беспокойство из-за его околосексуальных намеков. Поскольку ей действительно нужна была эта работа, Мэри Джейн оказалась в очень зависимом положении. Завуалированные угрозы босса делали ее еще уязвимей, надежно удерживали под каблуком. Приведенный выше пример ясно показывает, что скрытое запугивание является такой же эффективной тактикой манипулирования, как и запугивания явное. Большинство скрыто-агрессивных личностей, желая добиться своего, предпочитают использовать именно скрытое запугивание. Не делая ничего явно угрожающего, они ведут эффективную игру, достигая нужного результата. Для скрыто-агрессивных людей очень важно получить свое, но при этом сохранить хорошее впечатление.

Навязывание чувства вины – одно из двух любимых орудий скрытых агрессоров (другое – стыд) в арсенале манипуляций. Это особая тактика запугивания. Агрессивные личности прекрасно знают, что люди других типов, особенно невротики, имеют совершенно иную совесть, чем они сами. Они также знают, что отличительным качеством здоровой совести является способность испытывать чувство вины и стыда. Манипуляторы умело используют очевидную порядочность остальных, как средство удерживать их в страхе, тревоге и подчинении. Чем более совестлива потенциальная жертва, тем более эффективным оружием становится чувство вины.