История руссов. Славяне или норманны? - Сергей Лесной

В «Leanti» Томсен видит причастие (подобное «Gelandri», «Gellandi»), от старонорвежского «hloejandi» или старо-шведского «leiande» или «leande», то есть «смеяться». Название для порога «смеющийся» он считает удачным. И здесь мы видим со стороны Томсена натяжку: его корни похожи, но не совпадают с названием Багрянородного.

Нам кажется, что имеется более подходящий греческий корень для этого слова, именно «леайно», что означает «гладить», «полировать», отсюда «леантер» (тир) — полировщик и т. д. Название «полировщик», «гладильщик» довольно удачно для названия порога, полирующего донья судов своими камнями.

Славянское название «Веруци» Томсен производит от «вьръти», т. е. кипеть, прыгать, бурлить, иначе — «Вьруштий», т. е. «Бурлящий». Нам кажется, что это название еще лучше передается украинским «Выручий», т. е. «Бурливый»; оно ближе фонетически и генетически к основному языку, ибо язык древней, Киевской Руси был ближе к украинскому, чем к староболгарскому, — подразумеваем, конечно, народный, а не книжный язык, а что название порога было народным, в этом сомневаться не приходится.

Следует отметить, что, по Томсену, оба названия этого порога в смысловом отношении не совпадают.

VII. Седьмой, последний порог назывался недавно «Вольный», по Томсену также «Лишний». Бессмысленность последнего названия, если исходить из обычного русского значения, очевидна: как это порог может быть «лишним»? Объяснение мы находим в местном, украинском языке, в котором «лишати» означает «оставлять», «быть последним», — очевидно, употреблено именно значение «Последний» порог.

По Багрянородному, этот порог «по-русски» назывался «Struvun» а «по-славянски» — «Naprezi». Объяснения «русского» названия он и тут не дает, а в отношении славянского говорит — это означает «Малый порог».

Томсен сначала считал, что «Struvun» — попросту старонорвежское «straumr» т. е. поток, — явная фонетическая и смысловая натяжка. Далее он указывает, что правильным чтением будет не «Strubun», как принималось, а «Struvun». Однако, в конце книги он указывает в приложении, что начертание «strouboun» имеется только в манускрипте 2967, в другом же, именно в 2009, стоит «Stroukoun», что Томсен и принимает за правильное. От своего «straumr» он решительно отказывается и видит объяснение в норвежском «strok» (neutr.) или «stryk» (masc.), что означает быструю стремнину, особенно узкую.

Предлагая такое объяснение, Томсен не замечает, что он противоречит не только «славянскому» названию того же порога, но и действительности: последний порог именно не узкий, не быстрый, а незначительный.

Томсен, однако, отмечает, что его объяснение целиком вопроса не решает. Окончание слова на «ун» не объяснено и в скандинавских языках вообще не встречается.

Зато окончание на «ун» (заметьте — в обоих оригиналах!) является типичным славянским окончанием, означающим носителя какого-нибудь качества, вернее, действия: прыгун, болтун, колдун, пестун, свистун и т. д.

Мы уже выясняли к тому же, что оригинальные названия порогов являются кличками, отмечающими их качества, напр., «Ненасытец», следовательно, здесь особенно вероятно ожидать и слова с окончанием на «ун».

Примем ли мы вариант «Струбун» или «Струкун», мы находим в обоих случаях подходящее объяснение. «Струбун» легко объясняется от украинского (т. е. именно местного) языка — «Стрыбун», т. е. «прыгун». Так как в греческом звука «ы» нет, то он заменен был близким звуком «у». Название «прыгун» в отношении мелкого порога со скачущей по камням водой — название вполне соответствующее.

Если мы возьмем вариант «Струкун» — мы столкнемся с некоторым затруднением, объяснимым тем, что корень «струк» в настоящее время в русском и, вероятно, украинском языках отмер. Однако следы его имеются и по сей день: в русском языке он представлен словом «стручок», в украинском — довольно распространенной фамилией — Струк.

В словаре Даля нет слова «струк», но есть глагол «струкать», что означает «стучать равномерно». Этот же корень, по данным С. Н. Плаутина, бытует и в других славянских языках. Как название — «равномерно стучащий» — вполне подходит к названию порога.

Таким образом, не только корень, окончание слова, но и значение его находятся в полном согласии, если принять его за славянское. Вместе с тем именно с этим словом, исходя из скандинавских корней и форм, ничего не мог сделать Томсен. Эти обстоятельства говорят совершенно ясно, что «русское» название» 7-го порога является в действительности славянским.

В отношении «славянского» названия («Напрези») Томсен считает, что ни одно предложение не может считаться удовлетворительным и поэтому предлагает свое, новое. Он полагает, что корень слова здесь «брз», т. е. борзый, быстрый, забывая, что именно этот «малый порог» не мог быть назван быстрым, быстрым будет узкий, высокий порог, с водой, падающей с высоты.

Нам кажется, что одно из предложенных объяснений достаточно вероятно: «Напрези» — искаженное «Напорожье» (праг — прагы — пражье — напражье — напрежье), корень «праг» ясно улавливается в наименовании, а Багрянородный определенно говорит о том, что в славянском имени был корень «порог».

Остается сказать несколько слов об упущенных деталях. «Русское» название 2-го порога — «Улборси», нам кажется, можно с равным с Томсеном основанием объяснить из греческих корней: «ул» = улиос, т. е. «смертельный» и «борос» = «пожирающий». В отношении одного из самых опасных порогов — название вполне подходящее.

Перейдем теперь к выводам. Мы не можем признать норманистскую теорию в этом вопросе в силу следующих причин.

1. Она идет вразрез с совершенно ясным указанием Багрянородного, что «первый порог называется “Ессупи”, что по-русски и по-славянски означает “не спи”». Багрянородный дает одно название для обоих языков, означающее одно и то же. «Русское» название не могло выпасть, ибо тогда вся фраза имела бы иное построение, имеющаяся же фраза совершенно правильна и ясна.

2. Название 7-го порога, как мы показали, является, как по корню, так и по окончанию, совершенно славянским; именно с этим названием Томсен ничего не мог сделать, принимая в основу скандинавскую теорию.

3. Норманистская теория не может объяснить, почему Багрянородный, знавший «русское» значение первого порога, ни разу не переводит в дальнейшем этих названий, а переводит только славянские. Наша гипотеза объясняет это легко: самые «русские» названия уже являются греческими их переводами. Названия 2-го — 6-го порогов информатор Багрянородного забыл, но значение их помнил. Это вполне понятно, если он был иностранец, а что это было так, — мы уже видели выше.

4. Филологические доказательства Томсена неубедительны:

а) в каждом сравнении есть та или иная натяжка;

b) для сравнения он пользуется всеми скандинавскими языками, включая древние и современные наречия их, таким образом он из кучи наречий выдергивает созвучные, похожие слова, но сходство не есть еще доказательство;

с) в ряде объяснений толкование идет вразрез с качествами того или иного порога, т. е. действительность опровергает его объяснения;