Монета скифского царя - Анна Князева

– А где твое «здравствуй»?

– Ну, здравствуй.

– А если без «ну»?

– Издеваешься? – обидчиво воскликнула Настя. – Дай трубку Славику!

– Моего отца зовут Вячеслав Алексеевич. – Дайнека терпеть не могла, когда Настя называла отца Славиком.

– Только не для меня, – заметила Настя.

– А чем ты отличаешься от других?

После этих слов послышалась возня, и трубка перекочевала к Серафиме Петровне. Послышался ее вкрадчивый голос:

– Здравствуй, Людочка… Нам и вправду нужен Вячеслав Алексеевич. Мы звонили ему на мобильник, но он не берет трубку. Пожалуйста, подсоби.

И это был запрещенный прием. Дайнека не смогла отказать пожилому человеку. Прижав трубку к груди, она прокричала:

– Папа! Тебя к телефону!

Когда отец подошел, тихо сказала:

– Это Настя.

Дайнека сделала попытку задержаться в прихожей, но Вячеслав Алексеевич жестом приказал ей уйти. Она вернулась в гостиную и разочарованно проронила:

– Не нравится мне все это…

– Что именно? – не без иронии поинтересовался Сергей.

– Все!

Он скис от смеха:

– Вот умеешь ты все объяснить. В этом деле нет тебе равных!

– Напрасно смеешься. Я, между прочим, раскопала одного человечка…

– Как?! – с показным ужасом вскинулся Вешкин. – Еще один труп?!

– Прекрати паясничать! – Дайнека напустила на себя еще большую серьезность. – Речь идет о близком знакомом Глеба Велембовского.

Он предположил:

– Конечно, ты врешь.

– Пусть не близком, – согласилась она. – По крайней мере, их видели вместе.

– Кто такой?

– Некто Шнырь.

Сергей Вешкин буквально переломился от смеха и, задыхаясь, прошипел:

– Ну… ты… даешь.

– Учти, – зло пообещала она. – Я найду его сама и фиг чего тебе расскажу!

Сергей на глазах посерьезнел:

– Ты пообещала отцу не лезть в это дело.

– Ну, пообещала. – Дайнека отвела глаза и посмотрела на дверь, словно проверяя, не подслушивает ли их отец. – Я расскажу тебе, но…

– Вот только не надо… – воспротивился Вешкин. – Не стану я тебя покрывать.

– Мне кажется, что Шнырь – единственный человек, который знает, как жил и что делал Велембовский в последние дни своей жизни. – Она перешла на шепот: – Неужели ты упустишь такую возможность?

– Я все расскажу Вячеславу Алексеевичу!

– Ты не посмеешь… – прошептала Дайнека «змеиным» шепотом.

В эту минуту в гостиную вошел отец:

– О чем это вы?

Уставившись на Вешкина, Дайнека сузила глаза и до белизны сжала губы, заранее презирая его за предательство. Но он ответил:

– Ничего особенного… Так, поболтали.

– Зачем Настя звонила? – поинтересовалась Дайнека, предупреждая следующий вопрос.

– Это тебя не касается.

– Как только ты начинаешь что-то скрывать, она тут же берет тебя в оборот!

– Не при Сергее! – осек ее Вячеслав Алексеевич.

– Как будто он ничего не знает…

– Ведешь себя как базарная торговка.

– Ну и ладно. Ну и пожалуйста! – Дайнека обернулась к Сергею: – Ты уходишь?

Он посмотрел на Вячеслава Алексеевича:

– У вас еще есть вопросы ко мне?

– Нет, никаких. Постарайся держать меня в курсе.

– Обещаю. – Вешкин встал и направился к двери.

Дайнека кинулась за ним:

– Я тебя провожу!

Неоконченный разговор они продолжили на улице.

– Ну, вываливай, – распорядился Сергей.

– Сначала пообещай…

– Но я же ничего не рассказал твоему отцу.

– Пообещай еще одну вещь.

– Что еще?!

– Что к Шнырю пойдем вместе.

– Куда?

– Так я тебе и сказала.

– Ну, хорошо! – сдался Вешкин и повторил: – Мы вместе пойдем к Шнырю.

Дайнека зачастила:

– Значит, так. Про него мне рассказал узбек с заправки. Он видел старика с маленьким толстяком в сигнальном жилете…

– В сигнальном жилете? – удивился Сергей. – Он что? Из этих? Демонстрант-экстремист?

– Вряд ли. Шныря позавчера сильно избили, и сторож вызвал «Скорую помощь».

– Куда его увезли?

– Кажется, в Склиф.

– Креститься нужно, когда кажется! – Сергей покачал головой. – Сколько раз зарекался иметь с тобой дело.

– Подожди… – Дайнека заглянула в телефон и начала рыться в эсэмэсках. – Ну, вот! Так и есть. Сторож подтвердил. Шнырь – точно лежит в Склифосовского.

– Врешь. – Сергей протянул руку. – Дай сюда телефон.

Она спрятала руки за спину и резко отступила:

– Пусть вру! Но что это меняет?

– Все! – Сергей Вешкин развернулся и зашагала к своей машине.

– Стой! – Дайнека побежала за ним. – Давай хотя бы попробуем! Его фамилия Шнырев или Шнырин. Он сильно избит. Это или травматологическое, или неврологическое отделение. Прошу тебя, Вешкин!

– Ну, хорошо, – Сергей остановился, – попробую его разыскать.

– Ты обещал… – напомнила Дайнека.

– Раз обещал – выполню. Как только найду Шныря, позвоню.

Все утро Вячеслав Алексеевич вел себя так, как будто он не живет, а мается. Дайнека понимала его состояние и несколько раз пыталась продолжить начатый при Вешкине разговор. Но он не только не поддерживал его, а каждый раз выходил из комнаты, как будто что-то забыл или о чем-то вспомнил. После того, как отец дважды вывел на прогулку Тишотку, Дайнека оставила все попытки и ушла в свою комнату. Ее отцу было плохо, и она это понимала, как никто другой.

Мучаясь, Дайнека выбирала между тем, чтобы поехать на дачу и как следует побить Настю, и тем, чтобы отправиться к Елене Петровне. Она выбрала второе.

– Ты куда? – спросил отец, встретив ее в прихожей.

– К подруге. У нее день рождения. Но сначала заеду купить цветы…

– Деньги есть?

– Да.

– Вернешься, как вчера? Или раньше?

– Я же говорю: куплю цветы и только поздравлю. – Войдя во вкус, Дайнека врала с большим чувством. – Столько лет дружим, нас многое связывает…