Монета скифского царя - Анна Князева

– Как подружку зовут? Кто такая? Я ее знаю?

– Азалия Волкова.

– Нет… Не припомню. – Вячеслав Алексеевич грустно покачал головой. – Мы так редко с тобой видимся. Моя вина. Прости меня, дочь.

– Ты здесь ни при чем. Мы познакомились с ней недавно. – Сказав эти слова, Дайнека поняла, что попалась. Желая успокоить отца, она себя выдала: – Но ты же сказала, что вы много лет дружите.

– Когда? – поинтересовалась Дайнека.

– Только что. – Собравшись докопаться до правды, отец вдруг безучастно махнул рукой: – Впрочем, какая разница. Деньги у тебя есть?

– Ты уже спрашивал.

– В самом деле? – Он грустно вздохнул. – Ну, иди…

Смотреть на это было выше ее сил. Дайнека вышла за дверь в полной уверенности, что ее решение – верное.

Елене Петровне она позвонила из машины. Та оказалась дома и с радостью согласилась встретиться. Через полчаса Дайнека стояла у ее двери и нажимала на кнопку звонка.

Елена Петровна сразу открыла дверь, потому что ждала ее. Не сговариваясь, они обнялись.

– На кухню или в комнату? – спросила Елена Петровна.

– Какая разница… – Дайнека внимательно ее оглядела. – Вы похудели.

– Плохо выгляжу? – Она заглянула в зеркало и вздохнула: – Это ничего. Это пройдет.

– Я хочу поговорить с вами о папе, – твердо заявила Дайнека.

– Идем. – Елена Петровна проводила ее в комнату и усадила в просторное кресло. Сама села напротив, достала из кармана сигарету и закурила.

– Как у тебя дела? Как Джамиль?

– У нас все нормально. – Дайнека понимала, что врет сегодня больше обычного, и, ничуть не смущаясь, продолжила: – Я должна рассказать вам правду. Можете не верить, но все было именно так.

Что касается ее самой, то, зная свою склонность к вранью, она бы не поверила себе никогда. Но Елена Петровна сказала:

– Милая девочка… Хочешь нас помирить?

– Да! – сказала Дайнека, и теперь это была чистейшая правда.

– Боюсь, что это невозможно. – Елена Петровна потянулась и придвинула к себе пепельницу. – Кажется, что мы с твоим отцом переступили черту.

– Никакой черты папа не переступал! И уж тем более – вы!

– Я благодарна тебе за все, что ты делаешь, но…

– Ну нет! – Дайнека вскочила с места, присела на корточки и заглянула в глаза Елене Петровне: – Выслушайте меня. Прошу вас.

– Не нужно так переживать. – Елена Петровна ласково погладила ее по руке. – Я знаю, ты очень добрая девочка и любишь отца. Говори, я тебя слушаю.

– В тот вечер, когда папа не вернулся домой, я много раз звонила ему, но он не брал трубку. Потом я позвонила вам…

– Кажется, я пропустила этот звонок.

– Не пропустили. Я звонила на городской и, когда услышала, что вы взяли трубку, сразу отключилась.

– Значит, это звонила ты… – Елена Петровна опустила глаза. – Меня тот звонок озадачил. Я думала, он связан с исчезновением Славы. Зачем ты так поступила?

– Я боялась выдать отца.

– В чем?

– Он поехал к Насте, и мне не хотелось, чтобы вы об этом узнали.

– Понимаю. Ты боялась, что он все еще у нее. Но ведь все так и вышло.

– Вовсе не так. – Дайнека не делала пауз, желая все рассказать как можно быстрее. – После того как вы приехали ко мне, я сразу отправилась на дачу. И Настя, и Серафима Петровна убеждали меня в том, что папа уехал от них вечером. И я, как дура, поверила.

– Ты поверила не как дура, а как порядочный человек. Таким людям, как ты, свойственно всем доверять, – заметила Елена Петровна. – К своему несчастью, я такая же дура, как ты.

– Я поверила, – продолжила Дайнека. – Но на следующий день снова приехала на дачу, только на этот раз с Тишоткой.

– Попробую догадаться, – улыбнулась Елена Петровна. – Пес обнаружил отца?

– Сначала он учуял его машину. Она стояла под замком в гараже. – Дайнека мстительно улыбнулась. – Но я-то знала, где лежит запасной ключ… И только потом Тишотка нашел папу.

– Да, он молодец.

– Когда я вошла в спальню…

– Прошу тебя, Людочка! – Елена Петровна вскинула руки, словно защищаясь от удара. – Пожалуйста, без подробностей!

– Они опоили его снотворным!

– Что за чушь? Как можно заставить взрослого мужика… – запротестовала Елена Петровна.

Дайнека не дала ей договорить:

– На даче у папы случился приступ стенокардии. Ему вызвали «Скорую», сделали укол и уложили в постель. Теперь понимаете? Врач прописал папе абсолютный покой. А Серафима Петровна воспользовалась этим, чтобы заманить его в свои сети.

– Серафима Петровна? – Елена Петровна удивилась. – А почему же не Настя?

– Я уверена, что это была идея ее матери. Серафима Петровна очень хитрая женщина.

– Мне это известно… – обронила Елена Петровна.

Почувствовав, что за ее словами что-то стоит, Дайнека спросила:

– Вы недоговариваете?

– Серафима Петровна мне позвонила.

– Когда?

– В тот день, когда ты обнаружила на даче отца.

– И что она сказала?

– Что Слава вернулся к Насте и уже третий день живет с ней.

– Наглое вранье! Если бы вы видели его лицо, когда он понял, что провел там целых три дня. Вы бы так не говорили!

– Это не я сказала так, а мать Насти, – сдержанно заметила Елена Петровна. – Конечно, я в это не поверила…

– И правильно сделали!

– Я решила, что Слава поддался минутной слабости. Они с Настей прожили несколько лет. Возможно, остались чувства.

– Нет! Нет и нет! – Защищая отца, Дайнека стояла насмерть. – Для него это был удар ниже пояса. Но он гордый человек и не стал объясняться. А я не гордая! Я все объясню!

– Боюсь, что все слишком поздно.

– Но почему?! – Сгоряча Дайнека вскочила на ноги. – Почему из-за какой-то гадины должны страдать два очень хороших человека?

– Потому что эти «человеки» уже не молоды и слишком побиты жизнью, – раздельно проговорила Елена Петровна. – Не хочу «пилить хвост пилой». Лучше отрубить его. Раз! И – не больно.

– Больно! Знаете, как ему больно?! – закричала Дайнека. – Он мечется по квартире, как раненый лев. Знаете, как ему вас не хватает? Знаете, как он вас любит?

– Тебе-то откуда знать? – Елена Петровна грустно улыбнулась.

– Я вижу! Он – мой отец. Я чувствую, когда ему плохо.

Елена Петровна покачала головой:

– Давай закроем эту тему. Мне нужно подумать.