Криминальная история России. 1995-2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль - Валерий Карышев

Цируль сразу обратил внимание, что у них не было ни резиновой дубинки, ни других спецсредств, которые носят конвоиры следственного изолятора. Более того, их лица были закрыты теми черными масками с прорезями для глаз, которые носят омоновцы и собровцы при выполнении своих оперативных мероприятий.

Цируль, приоткрыв глаза, с интересом наблюдал за движениями вошедших в камеру. Один сразу деловито прошел на середину камеры и, установив лестницу, полез к потолку. «Лампочку, наверное, менять», – подумал Цируль. Стоп, какая лампочка? Лампочка висит у входа. Зачем он туда полез? Там палка какая-то висит.

Другой в это время подошел к его соседу по камере, посмотрел, спит он или нет, но тут же отвернулся и подошел к Цирулю, посмотрел на него. Цируль закрыл глаза, оставив небольшую щелочку для наблюдения. Создавалось впечатление, что он спит. На самом же деле он все видел.

Цируль посмотрел на второго человека. Тот, поднявшись на верхнюю ступеньку лестницы, стал… Какой ужас! Он делал петлю. Наверное, для того, чтобы кого-то повесить! Теперь вопрос кого: Цируля или соседа? У Цируля сильно застучало сердце. Он стал нервничать.

Наконец первый, закончив делать петлю, посмотрел на второго. Тот, стоящий у кровати Цируля, кивнул. Цируль не успел ничего сказать, почувствовав, как руки в кожаных перчатках быстрым движением обхватили его шею и два больших пальца стали давить под самое яблочко.

Цируль открыл глаза, пытаясь закричать, но раздался только слабый писк. Голоса не было.

Тем временем человек, схвативший Пашу за шею, стал душить его. У Цируля уже пошли круги перед глазами. Вдруг – о, господи, быть такого не может! – сосед, лежащий на кровати, неожиданно встал и подошел к Цирулю. Он улыбался и пристально смотрел на Цируля. Не может быть, это же Вася Очко!

Мужчина перестал давить на горло, и Цируль смог произнести:

– Вася, ты же… Тебя же нет! Тебя же сбросили с балкона в Ялте!

Но Вася продолжал молчать и улыбаться. Тем временем второй человек медленно слез с лестницы и тоже подошел к Цирулю. Цируль понял, что сейчас его задушат, а потом подвесят на веревке к потолку, имитируя самоубийство. Но второй конвоир неожиданно направился в угол и включил телевизор. Цируль в шоке уставился на экран.

Там опять появилась статуя Свободы, какие-то небоскребы и лицо Япончика. Он говорил на английском. Цируль ничего не понимал.

Неожиданно на него набросились сразу двое конвоиров и стали его душить. Цируль пытался кричать, бить ногами, но ноги и руки уже держал Вася Очко. Цируль чувствовал, что земля уходит из-под ног. Наконец он сделал резкое движение, поднял туловище и увидел…

Цируль проснулся в холодном поту. Он осмотрел камеру. На пустой кровати, стоящей рядом, никого не было. Телевизора тоже не было. Значит, опять эти галлюцинации, опять кошмары его мучают!

Цируль встал с кровати, вынул из кармана куртки, висящей на крючке, пачку сигарет, закурил. Сердце выпрыгивало из груди. «Нет, – думал Цируль, – они меня в могилу загонят! Я больше не выдержу!»

Цируль объяснял эти галлюцинации тем, что внизу, под ним, находится так называемое кладбище расстрелянных, где в тридцатые годы НКВД хоронил всех расстрелянных «врагов народа».

И в следственном изоляторе существовала легенда, свои тюремные байки, что якобы мертвецы, зарытые на этом кладбище, дают излучение, которое очень сильно влияет на подследственных. Цируль знал, что многие именно из-за этого просили перевести их в более суровые, худшие следственные изоляторы.

Никто не хотел оставаться в Лефортово.

Цируля перевели в Лефортово в марте 1995 года, в результате тех событий, когда после обыска нашли наркотики, на второй день после ареста Розы и Потапа. Цируль толком не понял, неужели они отсекли тот контакт с волей, который установил он на «Матросской Тишине».

Перевезли его быстро, опять в обстановке повышенной секретности. Теперь уже здесь, в Лефортово, Цируль находился около двух лет, вернее, до двух не хватало всего двух месяцев.

Вначале Лефортово показалось Цирулю лучшим вариантом. Ему тут даже понравилось. А когда он узнал, что одним из соседей в камере, которая находится недалеко от камеры Цируля, является бывший Генеральный прокурор, это совсем развеселило Пашу, и время от времени он передавал ему через кормушку, выходящую в коридор, приветы от самого Паши Цируля.

Это было одним из любимых его развлечений. Затем он садился на свою койку и долго смеялся вместе с сокамерником, который в последнее время находился вместе с ним, отпуская разные шутки в адрес прокурорских работников. Смысл шуток был один – от тюрьмы и от сумы не зарекайся, все там будем – и вор в законе, и Генеральный прокурор.

Но затем ситуация изменилась. Следственные органы стали относиться к нему более жестко. Кроме того, чаще стали приходить чекисты, которые, как потом выяснилось, осуществляли разработку с наблюдением.

Конечно, тут им было легче это сделать. Ведь кабинет следователя находился совсем рядом, в другом отсеке здания, где сидели следователи Следственного комитета. Чекистам тоже было недалеко ехать до Цируля. Такие визиты стали частыми. С ними пришло худшее. Начались интриги. Первый удар, который получил Цируль, был совершенно неожиданным. Как-то пришли к нему чекисты со следователем. Сидели, долго разговаривали. Вдруг один из них достает газету.

– Кстати, Павел Васильевич, – обращается он к нему, – вы сегодняшнюю газету не читали?

– Какую? – спросил Цируль. – У меня зрение плохое.

– Так почитайте, – сказал следователь и протянул ему газету.

Цируль полез в боковой карман за очками. Плохое освещение в камере сказалось на его здоровье, и он стал почти все время ходить в очках. Достав очки в массивной оправе, Цируль развернул газеты. Бог ты мой! На одной из страниц была статья. Цируль уже не помнит, как она называлась.

Суть же ее заключалась в том, что в камере Лефортово сидит Цируль, известный вор в законе. Однако на самом деле Цируль якобы стал раскаиваться и написал письмо прокурору Москвы…

Цируль стал читать:

«Прокурору города Москвы от Захарова Павла Васильевича. Прошу больше не считать меня вором в законе, поскольку в 1958 году был коронован неправильно, с нарушением воровских законов и традиций».

Цируль был в негодовании:

– Да как вы могли?!

Но чекисты только улыбались.

Это был сильный удар для него. Как же, теперь Цируль из воров в законе мог перейти в обычные фраеры, выражаясь на блатном жаргоне. Цируль после такого заявления, которое он прочел в газете, несколько дней не мог прийти в себя. Ему было плохо, несколько раз вызывали врача. Цируль очень переживал, как на свободе отнесутся к этому.

Однако сокамерник, с которым Цируль находился в то время, которого прекрасно знал еще по ранним ходкам, успокоил его.

– Да не волнуйся, Паша, все это провокации ментов! Пробивают тебя органы! Братва это сразу поймет. Не волнуйся!