Империя тюрков. Великая цивилизация - Рустан Рахманалиев

В то время Самарканд насчитывал двенадцать тысяч домов, расположенных внутри периметра большой стены, в том числе храмы, посвященные различным культам: в Согдиане были разрешены все религии. Проповедники Будды, Мани, Нестора и Зороастра шли по дорогам Азии, распространяя духовный свет. Грациозные танцовщицы из Самарканда украшали дворы царей.

Весь VIII в. прошел в Самарканде под знаком арабского завоевания и умиротворения в Согдиане, которую новые властители назвали Мавераннахр, т. е. «страна за рекой». Китай, переживавший трудный период экспансии, начинал считать тюркских принцев вассалами, но армия, посланная для защиты от арабов, вела себя настолько беззаконно, что население скоро перешло на другую сторону.

После тридцати лет конфликтов, споров и предательств произошло решающее столкновение недалеко от Самарканда, в 751 г. Это был один из тех решающих дней, которые определяют судьбы народов на века вперед. Столкнулись две сверхдержавы того времени: авангард молодой и воинственной империи арабов и передовые силы древней громоздкой Китайской империи.

Китайская армия и ее славный командующий Као-Сьен-Че были раздавлены арабскими войсками под командованием Зияд-ибн-Салиха, усиленными тюрко-согдианскими отрядами. Наступление китайцев окончательно захлебнулось под Самаркандом, но арабы, несмотря на победу, так и не смогли продвинуться дальше на восток.

Самарканд вновь стал золотыми воротами между Западной и Восточной частями Азии, то запертыми, то открытыми живительным ветрам торговли и цивилизации. Неожиданным результатом победы арабов было появление в Самарканде тысяч пленных китайцев, среди которых оказались мастера по изготовлению бумаги.

Местные жители научились у них этому методу и скоро стали поставщиками товара, пользовавшегося большим спросом во всех мусульманских странах. Бумага из Самарканда пришла на смену папирусу, была воспета поэтами и ценилась на вес золота.

В первые годы арабской оккупации произошли многочисленные восстания, после чего аббасидский халиф казнил Абу Муслима, тюркского героя из Хорезма, который когда-то помог ему взойти на трон «предводителя верующих». Это был один из самых смутных периодов в истории Самарканда.

За черными знаменами аббасидов, которые развевались над жертвами репрессий, появились белые штандарты тюрков, которые, в свою очередь, ознаменовали истребление угнетателей. Армия халифа потерпела поражение, но тут на сцене появилась любопытная личность – Аль-Муканна – «крылатый пророк», который показывался на людях только в маске из золота. Со своими сторонниками, называвшимися «белые туники», по цвету одежды, он два года управлял Самаркандом с помощью террора.

Затем под властью далеких багдадских халифов, их губернаторов, которые с течением времени стали независимыми (саманиды), Самарканд снова стал процветающим городом, мировым торговым центром, перевалочной базой на Великом Шелковом пути, одним из сокровищ ислама, который в конечном счете стал его религией.

Самарканд продавал свои товары по всему миру: арбузы, пересыпанные снегом и перевозимые в свинцовых ящиках; вышитые серебром ткани, кубки и вазы, отделанные медью; знаменитый бархат; седла, украшенные подвесками из драгоценных металлов, и бумага.

В первой половине XIII в. этот город, одно из владений могущественного султана Хорезма шаха Мухаммада, находился на краю пропасти. С каждым победным походом воины Чингисхана все ближе подходили к воротам мусульманской Центральной Азии. Шах своими действиями провоцировал их, и, в конце концов, в 1220 г. тюрко-монгольский ураган опустошил цветущий город. Под неоднократными штурмами всадников, облаченных в кожу и железо, рухнули стены и замечательный акведук из свинца, питавший город водой, сгорела дотла мечеть, а перепуганные жители явились мишенью для стрел.

После смерти Чингисхана Самарканд стал собственностью его сына Чагатая и его потомков. Для опустошенного города это был долгий период почти полного забвения. Об этом пишет Марко Поло в своем «Описании мира», сообщая, что имеющаяся там христианская церковь, потерявшая свою центральную колонну, украденную мусульманами, держится только благодаря ангелам.

В царствование Святого Людовика Самарканд посетил Семпад, коннетабль царя Армении; он описал свое путешествие в письме, которое прочитал своим вассалам король Франции, затем сам царь Гайтон, попытавшийся изменить ход истории, призывая своих союзников монголов объединиться с рыцарями и уничтожить мусульманскую державу. Христиане, как известно, ответили отказом.

К середине XIV в. великий марокканский путешественник Ибн Баттута посетил Самарканд и описал раненый, но выздоравливающий город. Он писал, что «это – один из самых больших и красивых городов мира», но «его дворцы и памятники, пропорции которых свидетельствуют о возвышении духа жителей, большей частью разрушены так же, как и многие жилые кварталы. В городе нет ни стен, ни ворот, зато для полива садов установлены гидравлические машины. Тенистые берега реки застроены чайными, и много скамеек для отдыха людей, которые приходят туда вечером». Ибн Баттута присутствовал при свержении царствующего хана его двоюродным братом и при параде победившего войска численностью в 90 тыс. всадников в кирасах, на конях, покрытых кольчугами.

Всего лишь тридцать лет отделяют визит Ибн Баттута от торжественного вступления Темура в свою новую столицу, куда впоследствии стекались со всего мира по велению Великого эмира зодчие, художники, поэты, мастеровой люд…

Из содружества местных и пришлых мастеров уже в конце XIV в. складывается единая художественная школа. В стремлении к синтезу искусств (исключая скульптуру) создавались лучшие творения эпохи. Из таковых в наши дни в Самарканде сохранились три архитектурных ансамбля: большая мечеть, называемая Биби-Ханум, Гур Эмир – мечеть, ставшая мавзолеем темуридов, и Шах-и Зинда – мемориальный архитектурный ансамбль с великолепным орнаментом.

Темур играл активную роль в этих работах. Согласно историческим сведениям, он несколько раз приказывал сносить части этих сооружений, считая их непропорциональными, и строить новые по его личным указаниям. Он проявил в этом деле замечательные способности: безошибочно выбирал лучший проект из многих предложенных, со знанием дела обсуждал планы, предлагал оригинальные решения, организовывал строительные работы, иногда сам руководил ими, доверял талантливым людям, независимо от их происхождения. Рядом с Темуром, покорителем и разрушителем городов, уживался Темур – строитель прекрасных архитектурных памятников, школ, садов и каналов.

В отделке мавзолея Гур Эмир, мечети Биби-Ханум, ряда блестящих мавзолеев в комплексе Шах-и Зинда помимо облицовок были использованы настенные росписи в интерьерах, элементы из папье-маше с золочеными рельефами и прорезями в виде медальонов и цветов на синем фоне, создающие эффект художественных тканей. Великолепие и прелесть Самарканда заключались во внешней, загородной части, именно в садах, простиравшихся на два-три километра и щеголявших множеством увеселительных замков и дворцов. На востоке поднимался летний дворец Баг-и Дилкуш (Сад, восхищающий сердце) – увеселительное место, соединенное с городом красивой аллеей, а широкий, высокий, выложенный голубыми и золотистыми кирпичами портал этого дворца издали ослеплял блеском. Первый, или передний, двор был занят ханской гвардией в богатом вооружении, во втором дворе посетителя неожиданно поражали выстроенные в ряд шесть слонов с башенками, пестревшими разноцветными флагами, и только в третьем, самом внутреннем дворе здания, Темур обыкновенно давал аудиенции, сидя на ковре, расшитом шелками. Внутри этих дворов находились бассейны, густо обсаженные деревьями; в бассейнах струи фонтана играли красными и золотыми шариками.