История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта - Юрий Александрович Молин

жить в лагере и иногда приезжать в Петергоф; буду командовать полуротой и справлять все обязанности субалтерн-офицера. Ура!!!». Николай традиции офицерской среды и воинские уставы неукоснительно соблюдал, чего требовал и от других. По отношению к солдатам чувствовал себя покровителем-наставником и не чурался общаться с ними, а в Пасхальные дни обязательно христосовался. Смотры, парады, учения Николая не утомляли, и он безропотно переносил неудобства армейских будней на лагерных сборах.

В августе 1884 года цесаревич стал поручиком, в апреле 1891 года получил звание капитана, а в мае 1891 года – полковника. В этом чине он оставался до самого конца. Считал неприличным в силу своего положения присваивать себе новые звания. На большинстве сохранившихся фотографий император запечатлен в военном мундире. Похоже, что он не снимал его никогда. Случайности здесь нет. Прослушав параллельно с университетским курс Академии Генштаба, он и по образованию и по духу был скорее военным, чем гражданским человеком. В высшей степени педантичный и аккуратный в отношении своих обязанностей, он тяготел к военной упорядоченности жизни. В первые месяцы царствования Николая II в Петербург приезжал погостить принц Уэльский, будущий английский король Эдуард VII. Обратившись по-свойски на одном из обедов к племяннице, Александре Федоровне, он заметил, что профиль ее мужа напоминает ему императора Павла I. Это суждение не понравилось ни Александре, ни Николаю, хотя подмеченное родственником сходство проявлялось не только во внешнем облике. Кажется, что среди его предшественников на троне лишь Павел, прапрадед царя, в такой степени тяготел к военным аксессуарам, парадам и постоянной учебной муштре.

С ранних лет его отличала одна черта, которая, с одной стороны, свидетельствовала о нравственном облике, а с другой – предвещала трудную жизнь: он не умел врать. Этим он напоминал отца, не выносившего лицемеров. Николаю II с трудом приходилось овладевать искусством дипломатического маневрирования. Не все у него получалось так, как надлежало, так, как издревле принято было на Руси, и к чему давно привыкли и правители, и управляемые. Александр III «умел поставить на место», мог прилюдно назвать бездельника бездельником, дурака дураком, в одночасье выгнать со службы. Последний же царь, в силу природной деликатности, благожелательного характера, подобного никогда не делал. Если даже не любил кого-то, то никогда не высказывался уничижительно, а лишь демонстрировал холодность. Расставаясь с должностным лицом, старался обставить это учтиво, награждая при увольнении чинами, орденами, денежными пособиями, но редко вступал в прямые объяснения, понимая, что это будет неприятно и ему, и тому, кто потерял пост.

В 1890 году Александру III было всего 45 лет. Ожидалось, что он будет на троне еще 20–30 лет, пока не передаст опыт правления сыну. Николай появлялся на заседаниях Государственного Совета, но взгляд его при этом часто устремлялся на часы. При первой же возможности он старался покинуть совещание. Зимой после полудня он присоединялся к сестре Ксении и катался с ней на коньках. «Катался с Ксенией и тетей Эллой. Мы развлекались и бегали как безумные. Надел коньки и играл в мяч», – писал он. Николай падал на лед, отбивал колени, но снова был готов кататься. Уже в сумерках, разрумяненные морозом, все собирались в гостиной за горячим чаем. Обедать могли в разных местах: в ресторане или в гостях, где хозяин приглашал народный оркестр. Практически каждый вечер в течение зимнего сезона Николай бывал в свете. В январе 1890 года он посетил до двадцати представлений – иногда дважды в день – оперы, драмы, балета. Именно в этом месяце в Санкт-Петербурге был поставлен балет П.И. Чайковского «Спящая красавица»; Николай был на генеральной репетиции. Особенно любил «Евгения Онегина» и «Бориса Годунова». Он был желанным гостем на привилегированных полуночных посиделках, на которых выступал оркестр императорского флота, хор певцов или знаменитый рассказчик. Два или три раза в неделю цесаревич присутствовал на балах. Начало Великого поста знаменовало окончание сезона. В течение этого тихого времени Николай оставался дома, обедал с матерью и играл в карты с друзьями. Телефон находился в его комнате, и он мог, позвонив в театр на сцену, слушать оперу Чайковского «Пиковая дама», не выходя из дворца. Он регулярно сопровождал отца на охоту, уезжая из дома на рассвете и проводя целый день в лесу.

Помимо служебных обязанностей и приятного времяпрепровождения в кругу сослуживцев приходилось задумываться о семейном будущем. Брак наследника русского престола был сферой высокой политики. Но многое зависело и от самого Николая, хотя решающее слово принадлежало императору. В 1890 году Николаю Александровичу исполнилось двадцать два года, и хотя время женитьбы не наступило, Мария Федоровна уже думала о его семейном будущем. Ничего определенного долго не было. Она знала, что германский император Вильгельм II вынашивал план женить цесаревича на своей сестре Маргарите. Прусская принцесса не блистала красотой, но была молода и довольно умна. Однако антипрусские настроения царя и царицы были непреодолимы. Марию Федоровну возмутило отношение кайзера к другой своей сестре, принцессе Софии Прусской, вышедшей замуж за племянника царицы, греческого принца Константина. Когда германский император узнал, что София приняла православие, он потребовал от нее посещать и лютеранские храмы. Когда та отказалась, взбешенный Вильгельм II запретил родственнице появляться в Германии. Для Ники подыскать невесту было нелегко. Брак непременно должен был быть равнородным. Этого требовала традиция, престиж династии (Боханов А.Н., 2000).

У Николая было несколько сердечных увлечений. В юношеские годы воображение захватила кузина, дочь Альберта-Эдуарда и Александры, английская принцесса Виктория Уэлльская. Цесаревич начал с ней переписываться почти ребенком. Виктория нравилась ему своей серьезностью, основательностью, «неженским» умом. Какое-то время престолонаследник симпатизировал княжне Ольге Александровне Долгорукой, а позже у него возникла связь с балериной Матильдой Кшесинской. Их роман развивался исподволь несколько лет. Они познакомились в марте 1890 года на выпускном акте императорского балетного училища. В дальнейшем встречались от случая к случаю. Цесаревичу все больше нравилась маленькая танцовщица, и глядя на нее, он чувствовал, как в нем просыпается чувство влюбленности. Правда, в театр выдавалось вырваться не всегда: то спектаклей не было, то ему приходилось быть на службе или в отъезде. Роман с «Малечкой» достиг кульминации зимой 1892/93 года. Цесаревич регулярно посещал раскованную, лишенную предрассудков танцовщицу, оставался нередко у нее на ночь. Дневник Николая позволяет довольно точно установить «хронологию» увлечения наследника престола. Здесь постоянно встречаются записи такого рода: «отправился к М.К.; провел чудесных три часа с ней»; «закусывали в 7 час., как раз в то время начиналась «Спящая красавица», и думы мои были там, так как главным действующим лицом являлась М.К.», «посетил М.К., где оставался до 6