Евангелие от Зверя - Василий Головачев

— Нет…

— Вот видишь, — огорчилась Алконост. — Как же ты встанешь на путь истинный, не желая подчиняться этическим нормам этого пути?

— Я… постараюсь… хотя есть обстоятельства… я не могу бросить в беде друга… учителя…

— Никто не заставляет тебя бросать друга в беде, но есть предел необходимой обороны от зла, за которым твои добрые намерения сами становятся злом. Запомни: воин должен прислушиваться к сердцу, ибо оно — канал связи с божественной силой; пока воин чувствует сердцем правду, он непобедим.

— Я запомню, обещаю…

— Удачи тебе, идущий…

Пелена тумана потемнела, зал неведомого храма подернулся дымкой, растаял…

Тарас проснулся с мокрыми от слез глазами, полежал немного, жалея, что рядом нет Тони, и вдруг услышал-почувствовал прилетевший ментальный звук-импульс:

— Та-а-а-ра-а-ас-с-с…

Встрепенулся, бросая в ночь ответный зов:

— То-о-о-ш-ш-ка-а-а-а…

Перед глазами возникло видение: Тоня в полупрозрачном белом сарафанчике идет босая по траве, протягивая к нему руки…

Он вылетел из тела и бросился к ней навстречу, ощутив самый настоящий взрыв изумления, любви, нежности и тепла. Затем видение растаяло, но канал, соединивший их, остался. Теперь они могли слышать друг друга сердцем на больших расстояниях и поддерживать эмоциональный разговор, что было немаловажно в условиях войны, затеянной Тарасом с легионом Тьмы. В случае угрозы жизни Тони он мог вовремя оценить опасность и прийти к ней на помощь в любой момент.

Послав девушке воздушный поцелуй, он задремал, успокоенный. Но сон с храмом больше не возвращался. Ему сообщили все, что хотели, проявив удивительное терпение и расположение.

— Я оправдаю… — пробормотал он в полусне, не обращаясь ни к кому в особенности.

И кто-то над ним, высоко в небе, а может быть, внутри него и внутри мира, грустно улыбнулся в ответ на обещание.

* * *

Утром он проснулся бодрым, энергичным и уверенным в своей правоте. Позвонил Нине, поговорил с Тоней, обрадовав ее нечаянным словосочетанием «любимая сударыня», и поехал к Витюше Кучину на работу.

Офис частной фирмы «Меюс» располагался на втором этаже старого здания на Цветном бульваре, как раз напротив цирка. Охранник пропустил Тараса, не взглянув на документ, запомнив его, очевидно, с первого посещения, хотя Горшин был здесь полгода назад. Вопреки ожиданиям, Витюша не сидел у компьютера, составляя с ним единое целое, а слонялся по коридорам и кабинетам офиса с унылой физиономией. Увидев Тараса, он обрадовался, стиснул его руку своей лапищей — был Витюша Кучин похож на потолстевшего былинного богатыря, на минутку сбросившего кольчугу и латы, — и отвел в сторонку с виноватым видом.

— Извини, Витальевич, неувязочка вышла. У меня «мама» полетела, менять надо, а в наличии нету, вот жду, прохлаждаюсь. Кофе хочешь? Можем посидеть пока в баре, если ты не спешишь.

Под «мамой», очевидно, подразумевалась материнская плата компьютера, хотя невозможно было представить причину выхода ее из строя.

— Сколько времени потребуется на замену? — спросил раздосадованный Тарас.

— Часа полтора, не меньше, — развел руками Витюша. — Пока привезут, пока установят. Кстати, тебя искал какой-то тип в плаще. Я даже удивился — с чего это он вдруг спрашивает, когда ты придешь?

Тарас насторожился.

— Он представился?

— Сказал, что от какого-то Ведогона и что у него есть нужная тебе информация.

Екнуло сердце. Неизвестный доброжелатель не мог знать о существовании Ведогона, вообще никто из людей не знал, кроме учителя и иерархов. Звонить мог только один из них, решив-таки помочь ему найти учителя.

— Он оставил номер телефона?

— Нет, сказал, что позвонит через час. — Виктор глянул на часы. — Осталось минут двадцать, еще успеем глотнуть кофейку.

Они направились в бар на первом этаже. Витюша восторженно рассказывал о новом варианте игры «Демиург», Тарас размышлял о том, откуда незнакомец, представившийся «другом Ведогона», узнал о его визите к компьютерщику.

Заказали кофе — оба предпочитали капуччино. Тарас коротко сообщил Витюше о цели своего визита, тот махнул рукой: для тебя я готов на любую авантюру, — и они вновь поднялись в офис фирмы «Меюс», где Витюша сразу сел за свой починенный персональный «Пентюх», какой называл компьютер «Пентиум-4». Тарас присел на стул за его спиной, но тут же вскочил, услышав телефонный звонок.

Витюша снял трубку, выслушал, подозвал приятеля:

— Тебя.

— Слушаю вас, — коротко сказал Тарас.

— Не ищи ветра в поле, Посвященный, — раздался в трубке бестелесный равнодушный голос, — не подвергай риску посторонних людей.

— Кто говорит? — глухо спросил Тарас.

— Не важно, главное, что не враг. Ты не оставил попыток найти учителя?

— Где он?!

— Известие тебя не обрадует. Он в руках сил… гм-гм, скажем так, сил тьмы.

— Конкретные координаты! Где?!

— В бункере электротехнической лаборатории Института энергетики, принадлежащего РЭК…

— Я понял, то есть господину Рыжайсу, президенту РЭК и «Купола» Короткое молчание.

Ты неплохо осведомлен о роли… гм, господина Рыжайса.

— Адрес лаборатории!

— Сенная улица, примыкающая с севера к Нескучному саду, дом четыре, строение три. Может быть, одумаешься, Посвященный? Риск превышает все допустимые нормы.

— Спасибо за информацию. Жизнь человека стоит любого риска. Кто вы все-таки?

— Тот, кто знает. Когда-нибудь встретимся… если откажешься от затеи вызволить старика, закончившего свой путь.

В трубке затукал сигнал отбоя.

Тарас положил трубку, пытаясь разобраться в своих ощущениях. Звонил явно не враг, судя по свечению телефонной линии, но и не друг. Доброжелатель… «друг Ведогона»… Может быть, тоже дух? Чей? И почему он согласился выдать тайну, которую не стали раскрывать даже иерархи Круга? Не значит ли это, что адрес указан ложный? И там ждет засада?..

— Что застыл? — удивился Витюша, разминая пальцы. — Поехали ломать чужие секреты. С чего начнем?

— Отбой… — очнулся Тарас, стремительно направляясь к выходу, но остановился и вернулся к ошеломленному компьютерщику. — Можешь уточнить по адресу, кому принадлежит здание недалеко от Нескучного сада?

— Да нет ничего проще!

Тарас продиктовал адрес лаборатории, и толстые, как сосики, пальцы Витюши проворно запорхали по клавиатуре с легкостью бабочки. Через минуту он крякнул, вцепился в шевелюру, дернул и сказал:

— Ни хрена себе!..

— Что там?