500 великих загадок истории - Николай Николаев

…Насколько хватало глаз, выстроились заснеженные бараки концлагеря Ораниенбург. На некотором расстоянии друг от друга среди бараков выделялись сторожевые вышки, ощетинившиеся пулеметами. Электрические провода вокруг лагеря, подобные дантовским кругам ада, лишали надежды всякого, кто пытался бы выбраться отсюда.

Утопая в снегу, заключенные, одетые в пресловутые полосатые «пижамы», шли на работы; провинившиеся – отбывать наказание; или же выстраивались в очередь перед кухнями, чтобы получить скудную порцию похлебки, высокопарно называемую супом.

Вот уже несколько недель стояла зима 1943/44 г. Этим утром в лагере царило непривычное оживление. Высшее начальство производило инспекцию. Все бараки были вымыты, вычищены и убраны их обитателями. Перед каждой дверью – небольшие группы истощенных, изголодавшихся существ стояли тесными рядами по стойке «смирно», ожидая приезда высокопоставленного лица, человека, от которого зависела жизнь и смерть заключенных. Комендант, сопровождаемый своим штабом, имел важный вид. Его сапоги сверкали на белом снегу. Приблизившись к одному из бараков блока 19, комендант остановился. Его лицо выражало крайнее изумление. Он приоткрыл было рот, но не произнес ни звука. Напряженный, застывший взгляд остановился на груди заключенных. Двенадцать из них имели на своих полосатых куртках медали за военные заслуги. Остальные шестеро носили кресты второй степени. Было очевидно, что орденские ленточки совсем новые. Кресты блестели на ярком свету. Комендант, зная, что в бараке содержалось трое евреев, отыскал их среди заключенных: они также носили на груди, рядом с желтой шестиконечной звездой, награды за верную службу великому рейху! Комендант обернулся к одному из своих помощников. Он не произнес ни слова – его ошеломленный вид говорил сам за себя. Офицер откашлялся:

– Господин комендант, – сказал он, – эти награды недавно присуждены заключенным за исключительную службу.

– Кем? – заорал комендант.

– Господином доктором Кальтенбруннером.

Кальтенбруннер, глава секретных нацистских служб! К этому нечего было добавить.

Заключенные лагеря Ораниенбург оказывали неоценимые финансовые услуги рейху

Этот эпизод, один из наиболее невероятных в истории Второй мировой войны, становится понятным в контексте необычной авантюры: делом с фальшивками Гитлера.

Все началось в Вене в сентябре 1940 г. Вальтер Хаген был вызван бригадефюрером СД доктором Рашем в качестве эксперта по Юго-Восточной Европе. Инициатива шла с самого верха: от всемогущего шефа СД Гейдриха.

– Речь идет о том, чтобы составить досье, насколько возможно более полное, о деле с фальшивыми французскими банкнотами, сфабрикованными в Венгрии в 1925 г. Вы имеете в своем распоряжении четыре недели, – заключил доктор Раш. – Если сочтете необходимым, можете приехать в Венгрию.

Хаген начал с того, что отправился в Национальную библиотеку, чтобы ознакомиться с прессой тех лет. Дело было довольно обычное: в 1925 г. члены венгерского движения иррентистов[9] попытались ввести в обращение фальшивые французские банкноты. Но они были скоро раскрыты. Со стороны французского правительства и Французского банка была представлена жалоба. Фальшивомонетчики были арестованы и осуждены. Такова была официальная версия. Достаточно быстро Хаген понял, что существовала другая сторона дела.

Он поехал в Будапешт, где получил подтверждение своим догадкам. Президент Венгрии Бетлем и его министр были причастны к изготовлению фальшивых денег. Такова была суть рапорта, который Хаген представил своему начальству. Затем в течение некоторого времени он ничего не слышал об этом деле.

Примерно в конце 1940 г. Хаген неожиданно получил приказ: ему предписывалось выехать в Берлин и явиться к шефу секции VI, бригадефюреру СС Йосту. Когда он вошел в кабинет Йоста, то увидел молодого эсэсовца лет 28, стоящего рядом с креслом генерала. Он узнал Науйокса, одного из наиболее близких соратников Гейдриха.

Со времени дела Глейвица Науйокс не бездействовал. Во-первых, он с мастерством ликвидировал на голландской территории английских агентов Стивенса и Беста, подозреваемых в подстрекательстве к покушению, из-за которых в Мюнхене чуть было не оборвалась жизнь Гитлера. Это был значительный успех. Следующее его дело оказалось менее удачным.

Как-то Рейнхард Гейдрих обратился к Науйоксу:

– Что вы скажете, мой друг, если вас, обладателя железного креста, назначить содержателем борделя?!

Но разве можно было отказаться от предложения Гейдриха? Науйокс стал хозяином «Салона Китти». Необходимо уточнить, что этот салон ни в коей степени не походил на другие берлинские бордели. Каждый номер был оборудован встроенным микрофоном. Километры проводов тянулись в комнату, в которой специалисты на протяжении ночи записывали беседы всех гостей дома. А поскольку ими были в основном иностранные дипломаты, военные высших званий или партийные боссы, заведение Науйокса должно было стать важным источником неофициальной информации.

Новые функции хозяина «Салона Китти» могли бы продолжаться месяцы и даже годы, если бы не совершенная им ошибка – по неосторожности он записал все детали посещения борделя… самим Гейдрихом.

Через несколько дней Науйокс был лишен своей пикантной должности и приступил к выполнению «обычных функций», что практически означало его отстранение от дел. Это была угроза не только его карьере, но и его жизни. Необходимо было найти выход из тупика.

По этой причине в один прекрасный день Науйокс и появился в кабинете генерала СС Йоста.

После некоторого замешательства Йост завел разговор о расследовании, проведенном Хагеном, относительно дела с фальшивыми венгерскими банкнотами.

Он задал несколько вопросов, привел соображения по поводу сложности подобных мероприятий. Науйокс слушал его с явным нетерпением. Кончилось тем, что он оборвал Йоста на полуслове.

– Почему не говорить открыто? – спросил он. – Германия тоже хотела бы распространять фальшивки.

Йост нервно заерзал в кресле. Науйокс, казалось не замечая этого, продолжал:

– Мы не имеем намерения финансировать какое-либо сомнительное предприятие. Все, что мы хотим, это – дестабилизировать денежную единицу врага.

Йост не выдержал. В гневе он повернулся к Науйоксу:

– Вы только что совершили серьезную ошибку! Вы говорили в присутствии человека, не давшего обета молчания о совершенно секретном предприятии!

– Операция «Андреас»? – невинно спросил Науйокс. Потом широко улыбнулся, протянул руку Хагену, который пожал ее, и сказал: – Ну вот, Хаген, теперь вы приведены к присяге.