Весь Герберт Уэллс в одном томе - Герберт Уэллс

времени разрушительный импульс, который спровоцировал это массовое злодеяние, уже ослабел, так что Александр не только освободил фиванку, но даже вернул ей семью и имущество. Плутарх объясняет это великодушием Александра. Но здесь все обстоит сложнее. Именно Александр потерял рассудок, полностью ограбил и поработил Фивы. Тот недалекий македонянин, свалившийся в колодец, лишь выполнял приказ своего царя, предаваясь грабежу и насилию. Но разве, будучи в здравом рассудке, командир приказывает сначала творить расправу, а затем награждает того, кто убил исполнителя этого приказа?! Незначительный проблеск раскаяния в случае с этой женщиной, весь облик которой, надо думать, был исполнен трагического достоинства и красоты, — слабое оправдание уничтожения целого города.

Безумие Олимпиады сочеталось в Александре со здравым умом Филиппа и Аристотеля. Все случившееся в Фивах, очевидно, стало серьезным потрясением для рассудка Александра. Впоследствии, если ему приходилось встречать фиванцев, он старался оказывать им особые почести. Нужно отдать ему должное, призрак Фив неотступно следовал за ним.

Однако воспоминания о Фивах не спасли три других города от подобной участи. Он приказал разрушить Тир, Газу и еще один город в Индии, где во время штурма его в честном поединке сбили с ног и ранили. Здесь Александр не оставил в живых ни одной Души, не пощадил даже детей. Должно быть, он очень сильно испугался, раз решил так жестоко отомстить.

В начале войны на стороне персов было значительное преимущество — они были хозяевами на море. Корабли афинян и их союзников беспомощно сновали от острова к острову. Александру, чтобы попасть в Азию, пришлось идти в обход и переправляться через Геллеспонт. Но, слишком углубившись на территорию Персидской империи, он рисковал оказаться полностью отрезанным от своих тылов. Его первой задачей было, следовательно, лишить противника превосходства на море, а это можно было сделать, пройдя вдоль побережья Малой Азии, захватывая один за другим порты, пока морские опорные пункты персов не оказались бы в его руках.

Если бы персы избегали сражений и пытались, насколько возможно, растянуть его коммуникации, они, возможно, смогли бы его разгромить. Но персы поступили иначе. Персидская армия, численно не намного превосходившая македонскую, дала бой на берегу реки Граник (334 г. до н. э.) и была разбита. Теперь Александр смог без помех взять Сарды, Эфес, Милет и после упорной осады — Галикарнас. При этом персидский флот все время угрожал ему с правого фланга, но так и не смог ничего предпринять.

В 333 г. до н. э., продолжая свои атаки на морские базы персов, Александр прошел вдоль малоазийского побережья, вплоть до залива, который сейчас называется Александретта (Искендерун). Огромная персидская армия, которой командовал сам царь Дарий III, находилась в Сирии на большой равнине, отделенной горами от побережья, где пролегал маршрут армии македонян. Александр успел сблизиться со своим противником, прежде чем ему или персам стало ясно, что их войска находятся рядом. Разведка, очевидно, была одинаково плохо поставлена как у персов, так и у греков.

Воинство персов была огромным, многолюдным, плохо организованным сборищем солдат, вьючных животных, обоза и так далее. Дария, к примеру, сопровождал его гарем, при нем было великое множество рабов, музыкантов, танцовщиц и поваров. Многие из персидских военачальников везли с собой свои семьи, чтобы те могли посмотреть, как будет идти охота на пришельцев-македонян.

Воинов для этой армии набирали из всех провинций Персидской империи. У них не было ни опыта совместных действий, ни единого плана. Увлекшись замыслом отрезать Александра от Греции, Дарий двинул это несметное войско через горы к морю. Ему посчастливилось перейти через горные проходы, не встретив сопротивления, и он расположился лагерем на Исской равнине между горами и берегом.

Там Александр развернул свои боевые порядки и ударил по войскам Дария (333 г. до н. э.). Кавалерийская атака и фаланга вдребезги разнесли его наспех сколоченное воинство, как камень разбивает бутылку. Его разгром был полным. Дарию удалось выбраться из своей боевой колесницы — далеко не самого современного на тот момент военного средства — и спасаться верхом, оставив даже свой гарем в руках Александра.

Все, что нам известно об Александре после этой битвы, показывает его с самой лучшей стороны. Он был сдержан и великодушен. С персидскими царевнами он обошелся предельно учтиво. И эта победа не вскружила ему голову: он продолжал неукоснительно следовать намеченному плану. Александр не стал преследовать Дария и позволил ему бежать в Сирию, а сам продолжил свой поход на морские базы персов — на финикийские города Тир и Сидон.

Сидон сдался ему без боя, Тир оказал сопротивление.

Именно осада и взятие Тира более чем что-либо еще свидетельствуют о великом полководческом таланте Александра. Македонскую армию создал его отец, но сам Филипп никогда не был особо успешен в осаде городов. Александр еще шестнадцатилетним юношей видел, как укрепленный город Византии на Босфоре отразил приступ его отца. Теперь же Александр был один на один с городом, который славился своей неприступностью и выдерживал одну осаду за другой, — с городом, который Навуходоносор Великий не мог взять четырнадцать лет. В том, что касалось удерживания осад, семитские народы держали пальму первенства.

Тир в те времена располагался на острове в километре от берега, а его флот еще не знал поражений. Но Александр многому сумел научиться во время взятия укреплений Галикарнаса. Он привлек к планированию и подготовке осады механиков Кипра и Финикии. На его сторону перешел и сидонский флот. Позднее царь Кипра прибыл к нему со ста двадцатью кораблями, которые дали ему полное преимущество на море. В дополнение к этому великий Карфаген, то ли рассчитывая на силы города-матери, то ли в знак неповиновения и к тому же связанный собственной войной в Сицилии, не прислал Тиру помощи.

Александр начал с того, что соорудил насыпь от материка к острову. Эта дамба сохранилась и до наших дней. Когда насыпь подошла вплотную к стенам Тира, он окружил их своими осадными башнями и стенобитными орудиями. Напротив стен стали на якорь корабли, на которых также были возведены башни и тараны. Жители Тира пытались поджечь брандерами (судами, начиненными взрывчаткой) корабли этой объединенной флотилии и отваживались на вылазки из двух своих гаваней. Но во время одной из таких вылазок, намереваясь атаковать кипрские корабли,