Очень тонкая сталь - Сергей Самаров

— Если будет необходимость, выбьют из них менты все, что требуется, — равнодушно предположил я. Так равнодушно, словно меня это совершенно не касалось. И жалости я при этом по-настоящему не испытывал ни к тем, на кого напали, ни к тем, кто напал. Я словно со стороны смотрел на это дело, меня уже не касающееся, хотя и чувствовал, что тороплюсь напрасно, а Ивон ведет какую-то свою игру, хотя я сразу и не смог понять, какую. Это следовало у него выпытать, но только без побоев и без целлофанового мешка на голове, это я вспомнил методы ментовских допросов. — Менты сейчас ушлые, они любые показания умеют выбивать так, что никаких следов не остается. Руки в наручники, целлофановый пакет на голову, и к шее прижимают, чтобы воздух не поступал. Говорят, стоит пару раз после этого к жизни вернуться, третьего раза никому не захочется. Мне один знакомый уголовник рассказывал, как менты работают.

— Да, — согласился Ивон. — В их потные лапы лучше не попадать. Никаких денег не хватит, чтобы от этих шакалов откупиться. Если «сядут на хвост», долго доить будут, только на них работать и придется.

— На мой взгляд, легче перебить их всех, чем отвечать на их вопросы то, что они хотят. Тогда хоть причина уважительная будет. Жить хотел — потому и сопротивлялся.

Я сам не понимал, серьезно это говорю или нет, но симпатии в моем голосе к ментам, судя по всему, не проскальзывало. Ивону, как мне показалось, это импонировало, и даже вызывало злорадство. Должно быть, достали менты своими поборами молдаванина в Москве. Но дело было в другом: он уже несколько раз задевал тему «чтобы все пошло благоприятно, следует заплатить», но не подготовившись, не развивал ее.

— Вчера вечером какой-то подполковник приехал, перед которым в отделении все стелились, наверное, начальник с проверкой. Все у меня спрашивал, почему я из спецназа ушел. До этого у меня не спросили, есть судимость или нет. Это обычно у подозреваемых спрашивают. А скажи я ему, что есть, стал бы и я подозреваемым. Ладно хоть, Ирина Александровна этого подполковника осадила…

— А что они могут тебе приписать? — спросил Ивон.

— Как и в первый раз — «превышение мер самозащиты». Есть серьезно пострадавшие, значит, превысил… Сейчас у меня пистолета не было, даже ножа не было, и ничего в свою пользу я ответить не смог бы. Да, обучен драться, и дрался. Без оружия против оружия. А там бы вопрос стоял, кто больше заплатит. А я небогатый человек. Вшестером они, конечно, больше денег наскребут…

Я сам пошел Ивону навстречу, подозревая, что он хочет поживиться за мой счет. Обострять с ним сейчас отношения в мои планы не входило, и вообще следовало выслушать все, что он думает. Хотя платить ему я не собирался.

— Мне вчера, когда меня в больницу привезли и допросить пытались, показалось, что все обошлось. Что менты в нашу сторону настроены, и мы можем не волноваться. Сегодня тоже сначала показалось так же. Хотя кое-какие намеки прозвучали.

— Какие?

— Работой, заработками интересовались. В основном твоими. Я-то официально только устраиваюсь охранником. Лицензию уже получил, регистрация есть. Дал телефон Валентина Иосифовича, они при мне позвонили, он подтвердил, что принимает меня на работу. А менты все не отпускали, все что-то выудить хотели. Спрашивали. Хотели выяснить, чем ты в Москве занимаешься, на что живешь? Могут «на хвост» плотно сесть. Ты с ними осторожнее. А то придется и машину продать…

Я вздохнул непритворно и даже как-то многозначительно то ли заворчал, то ли зарычал, как пес во сне. Актерские способности у меня снова проявились. И охладить пыл Ивона все же попытался, хотя и засомневался в его желании поживиться лично. Что-то здесь было другое. И это мне хотелось узнать.

— Да… Неизвестно, как бы все сразу повернулось, если бы Ирина Александровна не вмешалась. Перед полковником ФСБ они теряются и не наглеют. Я знал, что она полковник, только не знал, где служит. А оказалось… Но когда ее рядом нет, от ментов можно чего угодно ждать. Не будет же она меня постоянно в ментовку сопровождать.

Я намеренно разыгрывал слабую сторону, чтобы Ивон моим состоянием воспользовался и, как можно быстрее, попытался сунуть меня на службу к Немчинову. Это был один из вариантов его действий. Он, кажется, клюнул сразу и без раздумий.

— Что у тебя с регистрацией и лицензией? Валентин Иосифович мне звонил, интересовался. Брат соглашается? Если есть проблемы, Немчинов обещает их решить. Конечно, тоже через ментов, и тоже не бесплатно, но Немчинов может и свои дать. Мне он несколько раз ссуды давал, когда дома совсем туго было.

— Там не брат все решает. Там Ирина Александровна хозяйничает. Вчера вечером с ней говорил. Сегодня нужно сделать две фотографии на лицензию, вечером отдам ей вместе с паспортом. Все обещает быстро сделать, без обычной тягомотины. И бесплатно. Ей не откажут. Не подскажешь, где сфотографироваться можно, чтобы я сам себя на фотографии узнать смог?

Ивон от таких новостей слегка сник. Они в его планы, похоже, не вписывались. Так я примерно отметил одну границу его намерений.

— Без проблем. Только дорогу перейди. На ВДНХ куча фотографов работает. Любой снимок сделают за несколько минут. Поставь машину и сходи. А вечером к Немчинову. Найдешь без меня?

Наивный вопрос для офицера спецназа ГРУ. Даже бывшего, как он думает.

— Если один раз там был, уже не ошибусь…

— А ты жену брата всегда по имени отчеству зовешь?

Наверное, здесь был мой небольшой «прокол», но я удачно, как мне показалось, вывернулся из положения:

— Нет. Раньше просто Ириной звал, пока не узнал, что она в высоком звании. Тогда я еще, помнится, просто курсантом был, но армейские привычки приобретал уверенно. Сам старался приобретать. В армии не принято старших по званию звать по имени. Разве что самых близких — отца и брата. Да и то брата иногда полусерьезно по имени-отчеству величаю. Да и отца покойного обычно по званию звал. Он у меня тоже полковником был. От привычки избавиться трудно…

* * *

Я чувствовал, что Ивон набивается ко мне в близкие друзья, хотя и не понимал причины этого. Общих интересов у нас вроде бы не было. В простую симпатию я не верил. Что-то во всем этом было, был какой-то непонятный мне интерес, и его следовало определить. Возможно, это касалось службы в охране. Хотя я и не понимал, какой смысл Ивону стараться для Немчинова. Не сам же Ивон вопросами охраны занимается.

В зеркало заднего вида я увидел, как приехал на стоянку и встал последним в очереди красный «Митсубиши Лансер». Припозднился. Впрочем, он и до этого позже меня приезжал.

— Раф приехал, — сообщил я.

— Пойду поздороваюсь… — Ивон, кажется, и с Рафом хотел так же ладить, как со мной. Может, просто человек такой, всем угодить желает? Надо присмотреться к нему внимательнее.

Ивон ушел. Я осторожно, чтобы никто не видел, что я пользуюсь не своим смартфоном, вынул генеральскую трубку. По времени Кабакову положено было быть на работе, но он не отвечал долго. Потом ответил: