Там, за горизонтом - Александр Сапегин

– А так не передохнут?

– А так у скотины появится шанс, Антоха. Голод не тётка, найдут, залётные, где снега хряпнуть, где тюк с сеном распотрошить, а там и мы тут чего-нибудь построим.

Коняжек заведём, коровок, поросяток, уточек-курочек на заднем дворе с петушком, чтобы будил по утрам, зараза такая. Представь себе, Антон, не дом, а полная чаша!

– Ага, – ухмыльнулся парень, прыгая за руль. – Навоза! И вилы в навозной куче. Вилы обязательно – это главный атрибут! Правильно я говорю, пацаны?

– Тьфу на тебя, я ему о высоком, а он мне о приземлённом. Ты чему детей учишь, Антон? Надо ставить возвышенные цели перед собой, стремиться, так сказать, в будущее, а ты…

– А что я? – выруливая на дорогу, не сдавался парень. – Я о будущем. Первостатейное удобрение и безотходное производство, главное, чтобы перегнил, а чем его кидать – вилами! Ох и накидаемся мы его, кхе-кхе, в будущем!

– Тьфу на тебя ещё раз, не сыпь мне соль на рану.

Как предрекал Михаил, забот и работ у выживальщиков оказалось непочатый край, осталось только начать и закончить. Не опасаясь больше за тылы, которые могли подвергнуться набегу второй половины «пещерников», Бояров разбил подопечных на две команды. Первая под непосредственным руководством самого Михаила строила курятник, стайки для скотины и переоборудовала подземный склад в военной части в хранилище продуктов питания и ледник. Пока он с Солнцевым, вставшим на путь исправления и оказавшимся сварщиком от бога (какие таланты, оказывается, до поры до времени спали в ершистом парнишке), варили полки и стеллажи, которые привезли с торговых терминалов, Виктор, сын Валентины, в компании с Лизой, Сашкой и парой девочек, пилили лёд на замёрзшем ручье. Молодёжь складывала выпиленные Виктором блоки в кузовок пикапа, после чего везла их к будущему лабазу.

С наступлением вечерних сумерек фронт работ перемещался во двор, где за домом возводились стайки для скотины и конюшня и где построенный за три дня курятник принял пятьдесят новосёлов с птицефабрики. Немного подумав и посовещавшись с народом, Михаил принял решение организовать настоящий птичий двор, благо места хватало, как и птиц, которых Антон привёз из деревень. Пока индюшата, утки и гуси размещались на ближайших дачах, но через пару недель им предстояло переехать в новые апартаменты.

Команда Антона со студентками, Игорем Вебером и Женей Ли на подхвате в это же время потрошила ближайшие супермаркеты и продуктовые базы, машинами вывозя консервированные продукты и замороженные туши. Свинина, говядина и баранина, где тушками, где нарезанными и прессованными брикетами складывалась в отдельном помещении импровизированного морозильника и засыпалась льдом, консервы занимали места на полках. В первую очередь, конечно, вывозились и складировались мука, сахар, замороженные мясопродукты и птица, банки-склянки могли подождать. Ночи ещё были холодные, с минусами, но днём начинало потихоньку припекать, порой доходило до плюс десяти градусов. Звонко звенела капель, снег вдоль дорог и на южных склонах сопок давно сошёл талыми ручьями, и поэтому требовалось спешить. Через неделю-другую даже каменной крепости замёрзшее мясо растает и протухнет или заветрится до черноты, став полностью непригодным для питания, к тому же не стоило сбрасывать со счетов фактор грызунов, которые в отсутствие людей осмелели и вовсю носились по полкам магазинов.

Серые хвостатые мародёры даже людей не очень-то боялись, лениво шмыгая под стеллажи или не двигаясь с места, настороженно следя за двуногими конкурентами бусинками глаз. А чего им, в принципе, бояться? Ныне они в мёртвом городе полноправные хозяева, свысока поглядывающие на бродячих котов и собак. Последним ходу в нажористые местечки не было практически никакого, зато они протискивались практически в любую щель. Не жизнь, а рай!

Первые пару дней девушки каждый раз визжали, стоило им завидеть пасюка, но потом попривыкли и пообтёрлись, не обращая на голохвостых гадов и мышей внимания, только внимательно проверяя, чтобы сгружаемые в тележки и на поддоны продукты не оказались погрызенными. Какая-нибудь геморрологическая лихорадка ни у кого в пределы мечтаний не входила. Ныне с поликлиниками и докторами туго. Валентина и Михаил могли гордиться инструктажами и моральной накачкой молодёжи в данном плане.

– Как сгоняли? – перетаскивая упаковки с мукой в сваренные Сашкой металлические ящики, поинтересовался Михаил у Антона.

– Хреново, – отплёвываясь от белой взвеси, разлетевшейся во все стороны из упавшего на бетонный пол килограммового пакета, ответил парень. – Девки в трансе.

– Что так? Да оставь ты эту муку в покое, крикни Лизу, пусть сметёт!

– Мы в центр заехали.

– Захотели в очередной раз взглянуть на картину апокалипсиса?

– Ага, типа того. Бабам по магазинам понадобилось с разведкой прошвырнуться.

– За тряпками?

– За ними, нам бы тоже не помешало.

– А я что, спорю? Надо. Лучше бы всем кагалом сразу выехать, чтобы не затягивать. Голосую за оптовые закупки. Ладно, что дальше, в чём ядрёный хрен?

– Хрен? Хрен в голубях, Палыч. Весь центр мёртвыми голубями завален, особенно площади.

– Знаешь, я не удивлён. Приучили птиц по помойкам побираться да прикормили семками на площадях. Как люди сгинули, так кормовая база и пропала, а сами они не приучены пищу добывать, чай не дикие собратья – спутники человека. Сгинул человек, туда же и спутники сольются. В небытие, стало быть. Что ещё, не томи душу.

– Собаки, Палыч.

– Тоже дохлые? – загружая на плечо очередную упаковку, спросил Михаил.

– Если бы, – не принял саркастическую шутку Антон. – Живые! Штук пятьдесят в стае было, может, и больше, я не считал. Не до того было. Девчонки: «ой, собачки!», ути-пути, «на-на-на», а псинки все не мелкие, злющие, рычат. Девки сообразили, что дело пахнет керосином, сразу запричитали, испугались. А я с детства знаю, меня батя учил, что собакам нельзя страх показывать, они его чуют и ведут себя агрессивно. Мелкие-то, сумочные тявкалки за палец тяпнуть норовят, а те, Палыч, те совсем не кошёлкового размера были. Мы машину у затора бросили и к торговому центру от неё метров на пятьдесят отошли, как эти кабыздохи со всех щелей попёрли. Спереди несколько здоровенных кобелей, жуть просто, откуда только взялись, за ними остальная стая. Знаешь, Палыч, жопа сразу засвербела, ведь они давай нас кольцом обхватывать, я ствол выхватил и всадил две пули в ближайшую псину, остальные разбежались.

– Хреново.

– И я о том же.

– Так, машину разгрузим и шабашим. Сарай на сегодня отменяется, идём на полигон, будем учить пацанов и девчонок стрелять. Такая стая – это нехороший звоночек. Ладно бы весенняя собачья «свадьба», дело понятное, а тут действительно керосином попахивает. Я не собаковод, чёрт его знает, как у псов башка на соображалку повёрнута, о подобных стаях слыхать не приходилось, если только в «Маугли», когда волки бились с красными псами. Сегодня они разбежались, а завтра могут и кинуться, стоит им почувствовать кровь, и всё, пиши пропало – порвут, никакими пулями не остановишь. Хуже всего то, что они знают повадки человека, поэтому без оружия никуда по одному не ходим. И вообще по одному не ходим. Лучше перебдеть, здоровее будем.